Хозяин кафе. Почему?
Лавочница. Ну и ну! Я что-то ничего не понимаю.
Лавочник. Мда... мда...
Лавочница пожимает плечами и скрывается в окне.
Логик. Вполне возможно, что носорог, который пробежал первый раз, лишился потом одного из своих рогов и тогда носорог, который пробежал сейчас, это тот же самый носорог.
Беранже. Я понимаю, но...
Старый господин (прерывая Беранже). Не перебивайте, мсье.
Логик. Возможно также, что два двурогих носорога сломали оба по одному рогу.
Старый господин. Возможно.
Хозяин кафе. Вполне возможно.
Лавочник. Почему бы и нет!
Беранже. Да, но как-никак...
Старый господин (Беранже). Не перебивайте!
Логик. Если бы вы могли доказать, что в первый раз видели носорога с одним рогом, будь то азиатский или африканский...
Старый господин. Азиатский или африканский...
Логик. ...а во второй раз — носорога с двумя рогами...
Старый господин. С двумя рогами!
Логик. ...неважно, африканский он или азиатский...
Лавочник. ...африканский или азиатский...
Логик (продолжает свои пояснения). ...тогда можно было бы заключить, что мы имеем дело с двумя разными носорогами, ибо маловероятно, чтобы сколько-нибудь заметный второй рог мог вырасти на носу носорога за несколько минут.
Старый господин. Маловероятно.
Логик (очень довольный своим рассуждением). Тогда азиатский или африканский носорог...
Старый господин. Азиатский или африканский.
Логик. ...мог бы стать африканским или азиатским...
Хозяин кафе. Африканским или азиатским.
Лавочник. Мда, мда...
Логик. ...что по законам логики недопустимо, ибо одно и то же существо не может родиться одновременно в двух местах.
Старый господин. Ни даже поочередно.
Логик (Старому господину). Это еще требуется доказать.
Беранже (Логику). Все это я очень хорошо понимаю, но ведь это же не решает вопроса.
Логик (Беранже, покровительственно улыбаясь). Очевидно, дорогой мсье, именно так и только так мы правильно подойдем к постановке вопроса.
Старый господин. Это как нельзя более логично.
Логик (приподнимая шляпу). До свиданья, господа.
Поворачивается и уходит налево, за ним следом идет Старый господин.
Старый господин. До свиданья, господа. (Приподнимает шляпу и уходит вслед за Логиком).
Лавочник. Может, это и логично...
В этот момент из кафе с убитым видом медленно выходит Домашняя хозяйка, она несет коробку; за ней следуют Дэзи и Официантка; это похоже на похоронную процессию; они шествуют к выходу направо.
Лавочник (продолжая). ...оно, может, и логично, но не можем же мы допустить, чтобы наших кошек у нас на глазах давили носороги — с одним рогом или с двумя, азиатские или какие-то там африканские. (Показывает театральным жестом на удаляющуюся похоронную процессию).
Хозяин кафе. Он правду говорит. Это верно. Мы не можем позволить, чтобы наших кошек давили носороги или кто бы там ни был.
Лавочник. Не можем позволить!
Лавочница (высовывая голову из лавки, Лавочнику). А ну иди, иди в лавку! Сейчас покупатели придут.
Лавочник (направляясь к лавке). Нет, мы не можем этого позволить!
Беранже. Ах, не надо мне было ссориться с Жаном. (Хозяину кафе). Принесите порцию коньяку. Двойную!
Хозяин кафе. Сейчас принесу. (Идет в кафе).
Беранже. Не надо, не надо мне было выводить его из себя.
Из кафе появляется Хозяин кафе с большой рюмкой коньяку.
У меня так тяжело на душе; ну зачем я пойду в музей? Займусь самообразованием как-нибудь в другой раз. (Берет рюмку, выпивает).
Занавес
Контора какого-нибудь учреждения или частного предприятия, например крупной фирмы, издающей книги по юриспруденции. В глубине посредине — широкие двери, на них дощечка с надписью: «Начальник конторы». Слева, рядом с этой дверью, — столик Дэзи, на нем пишущая машинка. У левой стены, между дверью, ведущей на лестницу, и столиком Дэзи, — еще столик, где лежит табель, в котором служащие расписываются, когда приходят. Слева, на переднем плане, — дверь на лестницу; видны верхние ступеньки, конец перил, небольшая площадка. Ближе к середине, на переднем плане, — стол с двумя стульями. На столе — корректуры, чернильница, ручки. Это стол Ботара и Беранже. Стул Беранже слева, Ботара — справа. У правой стены другой стол — побольше, прямоугольный, он тоже завален бумагами, корректурами и пр. Возле этого стола тоже два стула — один против другого (более красивые, более «солидные»)... Это стол Дюдара и мсье Бефа. Дюдар сядет на стул у стены, лицом к другим служащим; он занимает должность помощника начальника. Между дверью в глубине и правой стеной — окно. В том случае, если в театре имеется оркестровая яма, лучше всего было бы прямо на авансцене против зрительного зала поставить макет оконной рамы. В правом углу, в глубине, — вешалка, на которой висят серые рабочие блузы и поношенные пиджаки. Вешалку можно поместить и на переднем плане, поближе к правой стене. По стенам на полках — ряды пыльных книг и папок. В глубине налево, над полками, прибиты таблички: «Юриспруденция», «Кодексы». На правой стене, которая может быть немножко скошена, — таблички «Правительственный вестник», «Система увеличения налогов». Часы над дверью начальника показывают 9 часов 3 минуты.
Когда занавес поднимается, Дюдар стоит у своего стола, в профиль к залу; Ботар — по другую сторону стола, напротив него. Между ними, лицом к залу, тоже у стола — начальник конторы; возле него, слева, немного отступя, — Дэзи; в руке у нее листки, отпечатанные на машинке. В течение нескольких секунд после поднятия занавеса все действующие лица стоят не двигаясь, в той же позе, в какой произносится первая реплика. Это как бы живая картинка, так же, как и в начале первого действия. Начальник конторы, человек лет пятидесяти, одет строго, солидно — темно-синий костюм, ленточка ордена Почетного легиона, крахмальный воротничок, черный галстук, темные усы. Его зовут мсье Папийон. Дюдар — тридцати пяти лет. Может быть в очках, серый костюм, черные люстриновые нарукавники, чтобы не пачкать рукава, довольно рослый; продвигается по службе, будущее ему обеспечено. Если начальник конторы станет помощником директора, он займет его место. Ботар не любит его. Ботар — учитель, вышедший в отставку, держится заносчиво; короткие седые усы; ему лет шестьдесят, отлично сохранился. Все знает, все понимает. Он в берете, в серой длинной рабочей блузе, в очках, нос довольно крупный, карандаш за ухом; такие же люстриновые нарукавники. Дэзи — молоденькая блондинка. Позднее появляется Мадам Беф — толстая женщина лет сорока-пятидесяти, заплаканная, запыхавшаяся. Когда поднимается занавес, все действующие лица стоят неподвижно у стола справа. Начальник конторы, вытянув руку, показывает пальцем на газету, лежащую на столе. Дюдар делает жест в сторону Ботара, как бы убеждая: «Вы же видите!»
Ботар — руки в карманах блузы — недоверчиво усмехается, словно говоря: «Меня не проведете».
Дэзи держит в руке напечатанные листки и глядит на Дюдара, как бы поддакивая ему.
Так длится несколько секунд, после чего Ботар начинает.
Ботар. Басни, басни, дурацкие басни!
Дэзи. Да я сама видела, я видела носорога.
Дюдар. Но ведь это черным по белому напечатано в газете. Как же вы можете отрицать?!
Ботар (с видом глубочайшего презрения). Пфф!
Дюдар. Вот, ясно написано. В отделе происшествий заметка «Раздавленная кошка». Прочтите, мсье Папийон.
Мсье Папийон. «Вчера, в воскресенье, в нашем городе, на Церковной площади, в самое оживленное время дня толстокожее растоптало кошку».
Дэзи. Это было не на самой площади.
Мсье Папийон. Вот и все. Больше никаких подробностей.
Ботар. Пфф!
Дюдар. Вполне достаточно. И так все ясно.
Ботар. Как можно верить газетчикам? Все газетчики врут, знаю я их. Я верю только тому, что вижу собственными глазами. Я бывший учитель, я люблю точность, определенность и чтобы все было научно доказано. Такой у меня склад ума — точный и методичный.
