Марта. У меня свидание.
Фрейд. Марта!
Марта. А почему бы и нет. Ты же бросаешь меня совсем одну.
Фрейд. Прошу тебя, не шути так…
Она освобождается из объятий Фрейда и машет рукой высокому шатену с бородкой, неброско, но элегантно одетому мужчине лет сорока, с тонким, ироничным, а главное, очень добрым лицом. Он ищет кого-то, идя вдоль состава.
Фрейд. Брейер! (Он с явной радостью бросается к Брейеру. Но, как всегда, подбежав к нему, цепенеет от смущения.) Вы пришли со мной попрощаться?!
Брейер(увидев Фрейда, расплывается в улыбке; пожимает ему руку с искренним волнением. Потом говорит шутливо, но очень авторитетно). Это во-первых… (В руках у него пакет, который он протягивает Фрейду.) А это во-вторых…
Фрейд отпрянул и помрачнел.
Фрейд (с каким-то страхом). Нет, не надо!
Брейер. Послушайте, Фрейд. Я знаю, что вы едете без гроша. Вы молоды и легко найдете место, но, если вам придется работать по десять часов в день, чтобы заработать на хлеб, никакой пользы от стипендии и лекций Шарко вы не получите.
Фрейд. Я и без того слишком много вам должен.
Брейер (с улыбкой). Фрейд, вы отправляетесь в Париж с официальным поручением. Ваш долг – принять эти деньги. Возьмите их так, словно бы вам давал их старший брат или отец. Вы отдадите их мне, когда сможете.
Лицо Фрейда, когда он слышит слова «или отец», светлеет. Он успокаивается.
Фрейд. Беру. (Он маяча, но с глубокой любовью смотрит на Брейера. И вдруг смеется.) А вы знаете, что я увожу с собой проклятие Мейнерта? Я – блудный сын! Он меня проклял! Ну что же (пожимает руку Брейеру), сын выбирает другого отца (Со сдержанным волнением.) Благодарю вас.
Брейер(смутившись, скороговоркой). Я вас оставляю.
Фрейд провожает глазами уходящего Брейера Смотрит ему вслед с какой-то спокойной и почтительной нежностью. Потом отворачивается и подходит к Марте.
Фрейд. Откуда он узнал… (Марта улыбается.) Это ты ему сказала?
Она хохочет. На мгновение кажется, что он готов рассердиться, но потом улыбается.
Фрейд. Все к лучшему. Эта поездка тебе вовсе не нравится, и все-таки именно ты даешь мне возможность ее совершить Я люблю тебя. (Последний раз он бросает взгляд в сторону Брейера, и лицо его слегка мрачнеет.) Мне все же было бы гораздо приятнее, если бы он просто пришел пожать мне руку.
Свисток.
Голос за кадром. Пассажиры на Мюнхен, Базель, Париж, пожалуйте в вагоны.
Фрейд (поворачивается к Марте). Ты будешь думать обо мне?
Марта. Каждую минуту. А ты?
Фрейд. Каждую минуту.
Марта. Даже на лекциях Шарко? Лгун!
Фрейд. Даже на лекциях Шарко. А ты не будешь ходить на каток?
Марта (с легким раздражением). Да нет же.
Фрейд. Поклянись мне.
Марта. Как ты мне надоел!
Снова свисток.
Голос за кадром. Пожалуйте в вагоны. Пожалуйте в вагоны.
Поезд медленно трогается.
Фрейд. Если не дашь клятву, поезд уйдет без меня.
Марта (видя, что поезд набирает ход). Беги же! Беги! Ну да, клянусь! Беги же, а то не догонишь.
Фрейд бежит вдоль поезда, который увеличивает скорость, и вскакивает на площадку последнего вагона.
Париж. Январь 1886 года.
В глубине улицы – больница. Издалека видны большие позолоченные буквы «Hopital de la Salpetriere».
Идет снег, торопятся в больницу молодые люди – студенты и врачи. Двор больницы. Печальная и темная прихожая. У Фрейда насмешливый и довольный, почти веселый вид. Он привычно идет по коридору и, явно задумавшись о чем-то, достает из портсигара сигару и задумчиво ее раскуривает. Сразу же закашливается. Чем чаще он затягивается, тем больше кашляет, краснеет. Лысый и полный мужчина небольшого роста выходит из комнаты в коридор (на двери табличка: «Кабинет доктора Шарко»), насмешливо разглядывает Фрейда и легенько хлопает его по руке.
Шарко. Мсье, здесь не курят.
Фрейд вздрагивает, узнав Шарко.
Фрейд (кашляя). О, простите.
Шарко (с улыбкой смотрит на него). Вы кашляете как проклятый! Сколько сигар в день?
Фрейд (доверчиво, откровенно). Я… (Смущаясь.) Двадцать пять.
Он не знает, куда девать сигару.
Шарко. Несчастный. (Пауза.) А почему?
Фрейд. Не знаю. Меня охватывает желание…
Шарко. Которое хватает вас за горло. Это вы обращались с просьбой побеседовать со мной?
Фрейд. Я. (Вытягивается в струнку, щелкая каблуками.) Доктор Зигмунд Фрейд.
Шарко (указывая на кабинет, откуда он только что вышел). Зайдите ко мне после лекции.
Аудитория в конце коридора.
Много студентов.
Все стоят. Шарко тоже стоит. Перед ним стол, на котором две бутылки. У больших окон в глубине – два стула и складная брезентовая кровать.
Фрейд расположился в первом ряду. Шарко читает лекцию, прохаживаясь взад-вперед по аудитории. Он крайне самоуверен, держится очень непринужденно и артистично.
Шарко. Прошлый вторник я рассказывал вам о классических симптомах истерии: параличах, или, пользуясь термином, который я предпочитаю, контрактурах, гемианестезиях, слабых или сильных припадках и т.д. и т.п. Мы не сможем глубже проникнуть в эту область, не прибегая к методу исследования очень древнему, но который лишь совсем недавно стали использовать в позитивных науках. Я имею в виду гипнотизм. Опыт действительно показывает, что больные истерией особенно подвержены внушению и можно легко погрузить их в гипнотический сон.
Практиканты и санитары вводят двух больных. Одна из них – молодая женщина с контрактурой правой руки (рука согнута и прижата к груди); другая – старуха, похожая на ту слепую старуху в Вене, передвигается с трудом, опираясь на костыли (истерический паралич левой ноги).
Обе кажутся запуганными и жалкими. Шарко размашистым жестом указывает на них (во всей этой сцене он похож на иллюзиониста).
Шарко. Вот два великолепных случая: Жанна и Полетта. (Он улыбается обеим женщинам, улыбкой людоеда.) Ложитесь, Жанна. (Двое помощников укладывают старуху на раскладную кровать.) А вы, Полетта, садитесь.
Молодая женщина опускается на один из стульев, который помощник поставил в середине аудитории. Шарко сначала направляется к Полетте.
Шарко (наигранно отеческим тоном). Ну, моя Полетта, что у вас болит?
Полетта (показывает на руку). Рука.
Шарко. Закройте глаза. (Она закрывает. Он заговорщически подмигивает собравшимся и сильно щиплет больную руку.) Что я сделал?
Полетта (с закрытыми глазами). Ничего.
Шарко (снова подмигивая аудитории). Контрактура правой руки с гемианестезией. Классический случай. Классический. (Подходит к Жанне.) А у вас что, матушка моя? (Склоняется над раскладной койкой.)
Жанна (слегка хнычущим голосом). Нога отнялась.
Шарко. Давно?
Жанна. В восьмидесятом.
Шарко (с наигранным безразличием). Шесть лет назад. Отлично! Отлично! Ну-с, давайте посмотрим, что там у вас. (Он высоко задирает халат больной. Ноги у Жанны голые. Левая нога похожа на левую ногу старухи-истерички в Вене. Шарко ощупывает ногу.) Сильная контрактура мышцы бедра. Ригидность суставов. Нога напоминает несгибаемый стержень. (Взявшись за ступню, он поднимает левую ногу. Таз подчиняется этому движению и приподнимается.) Видите. (Он опускает ногу.) Это симптом истерии, который исключительно редко встречается при органических параличах. (Он снова резким движением поднимает левую ногу больной. Вся нога начинает дрожать. Он отпускает ногу Жанны. Дрожь продолжается еще долго, после чего конечность больной принимает исходное положение.) Классический случай! Классический! (Он, смеясь, смотрит на аудиторию. Фрейд словно заворожен. Слушатели, все по-разному, но живо реагируют на лекцию Шарко.) Сейчас мои помощники приведут этих женщин в состояние гипноза.
Двое врачей подходят к Жанне, еще двое – к Полетте. В каждой из этих групп один из помощников держит за спиной зажженную керосиновую лампу, напоминающую по форме фонарь. Передние стенки фонарей света не пропускают, в них проделаны крохотные круглые дырочки, сквозь которые пробивается луч света.
