это может с возрастом пройти. А Сокуров монтаж-аттракцион не выносит вообще, он считает, что это удар ниже пояса, унижающий зрителя как духовное существо.
Он совершенно этого не использует?
Если аттракционом назвать и визуальный изыск, то использует. Но вообще Сокуров — последовательный антагонист Эйзенштейна в кино, и потому в зрелищном аспекте фильма проигрывает, как проигрывает аскет перед каким-нибудь Гаргантюа [34]... Аскета и заметишь не сразу, однако в духовном плане он может быть интереснее весельчака-обжоры.
Ваш будущий «Фауст» — арт-хаус?
Не знаю, это должно быть снято. Но я знаю лишь то, что, когда писал, исходил, в частности, из идеи, что парадигма отношений Человек — Сатана изменились. Раньше, во времена Фауста и Средневековья, Сатана бегал за человеком, а сейчас человек бегает за Сатаной и стоит к нему в длинную очередь, а Сатана никого не принимает. Точнее, принимает, но только по большой протекции. Нужно иметь связи, чтобы сегодня попасть к нему на прием.
Юрий Николаевич, все-таки скажите кратко: во ВГИКе методика вашей мастерской отличается как-то от других мастерских?
Методика моя, моей мастерской, следующая: первые два-три года я читаю вот эти лекции, содержание которых я сегодня рассказал за два часа. И почти ничего это студентам не дает, мозги у них немного скашиваются. Но скошенные мозги необходимы художнику. Художник не должен быть с правильными мозгами. А когда существует некий раскос, то может возникнуть художественное произведение. При условии, если все-таки с этим раскосом человек все время пишет. Скажем, Дима Соболев [35], который «Остров» написал, работал 5 лет учебы. Писал плохие вещи и писал хорошие вещи. Но делал это все время — писал. И получился «Остров».
Его сценарий опубликован?
Да.
Это хорошо задуманная история — про то, как человек, совершивший преступление, всю жизнь кается, потому что совесть у него болит, и за счет этой боли, страдания он становится святым, целителем. Это очень хорошая гуманитарная идея. И в фильме Лунгина она явственно читается. Конечно, если бы сценарий попал к слабому режиссеру, то все бы пошло прахом. А так получился очень заметный, даже этапный фильм...
Или Денис Родимин [36], который сочинил «Бумер», тоже все пять лет писал, пока я читал эти лекции. А те, кто слушает только лекции и ни черта не пишет, ничего из них не поймет.
А разве сценарий «Бумера» написал Родимин?
А разве нет?
По-моему, это Петя Буслов писал.
Значит, Родимин и Буслов — это одно и то же лицо.
А Сокуров за Вас не пишет?
Нет. Он за меня снимает.
Но остается только треть от сценария...
Если бы оставалась только треть, то я бы уже лежал в гробу.
Но ведь Ева не нырнула.
Не нырнула. Зато и не заработала насморка. Потому что Саша — гуманист.
А вы преподаете только во ВГИКе или еще где-то?
Только во ВГИКе, и этого для меня достаточно, чтобы смертельно уставать.
Вы описывали Ленина и Гитлера, вот это зло — оно имеет для вас оттенки?
Воинственный атеист Ленин, в христианском смысле, — более возвышенная фигура, чем Гитлер, потому что у Ленина была длительная болезнь, связанная с изоляцией от внешнего мира, он мог переосмыслить то, что сделал. Это момент для героя очень важный. Страдание. Сродни христианской аскезе. У Ленина последние два года страдания были абсолютно неописуемые. И сохранились мемуары одного из охранников: когда он вышел в зимнюю ночь и вдруг услышал, что кто-то воет на луну, то увидел Ленина, сидящего в кресле-качалке, закутанным в плед, — Ленин выл на луну. Вы представляете, что это такое? Что человек испытывал?!
О чем сейчас говорят? Что человек этот ничего не чувствовал, и мозг его был разложившимся. Это спорная точка зрения. Сохранились его поздние записки во время болезни, сохранилась его записка к Дзержинскому, что «меня травят, травят, травят. Феликс, погибаю». Сохранились письма к съезду, сохранились рассказы его коменданта, которому он якобы сказал: «Меня отравили, скажи Наденьке. Позвони Лёве. Отравили». Может быть, это легенда, но легенда возвышенная. Совершенно точно лишь то, что он страдал. Искупает ли это его преступления? Не знаю, это дело Божье. Во всяком случае, история России была искривлена настолько, что до сих пор мы не можем ее выправить. Думаю, что у него не было сифилиса. Есть исследование историка Сироткина, доказывающее, что сифилис — намеренный слух, пущенный Сталиным. Адольф же Алоизович Гитлер, по-моему, так ничего и не понял. Бог не послал ему даже тяжелой болезни, чтобы был повод призадуматься. А от Ленина все-таки через Анненкова дошла до нас фраза: «Мы провалились». И, собственно говоря, нэп был подтверждением этого провала. Он начал переводить страну на... мелкобуржуазные рельсы.
Еще можно вопрос? Вот вы говорили, что Гоголя убила борьба внутри него между язычником и христианином?
Да.
Можно понять, что христианство — это понятие о норме?
Христианство — это понятие о том, что каждый из нас богочеловек, и в нас, внутри, — если не Христос, то апостол. Но по плечу ли нам сия возвышенная вера? Не знаю.
А в русской литературе это прекрасно показал, ну например, Достоевский. Кроме Христа, в человеке еще много всего намешано, и за две тысячи лет христианства это отнюдь не избыто.
Простите, а как вы относитесь к американской системе написания сценариев? У них там более жесткая какая-то система, я так понимаю. Или она ничем не отличается?
По сути, ничем не отличается. Я как в той, так и другой системе могу писать. Когда я пишу для Сокурова, я чаще всего пишу не в американской, а в литературной проекции, хотя сценарии «Солнца» и сейчас сценарий «Фауста» написаны в американской системе. Это просто потому, что сценарии переводились, за рубежом деньги ищутся. Поэтому американская система для них понятнее.
Американская система — это короткая ремарка: «Пустая комната, посередине стоит ваза с ржавыми цветами, окна занавешены черным тюлем». И все. Дальше диалог, диалог, диалог. А наша: «Мы попадаем в комнату, в которой носятся пушинки в случайных бликах солнца, которое проникает через штору. Атмосфера
