Автор. Я никогда не возвеличивал убийство как таковое. Мне важно было показать человека со всех сторон, а следовательно, показать, что он способен и на убийство.
Посетитель. Как сыщика меня не интересовало то, к чему вы стремились, меня интересовало то, чего вы достигли. До вас убийство считалось чем-то ужасным. Вы же этой темной стороне жизни — или, лучше сказать, смерти — придали красоту и величие. Вас называют «Мастер убийства» и «Смертельный удар».
Автор. Это говорит о моей популярности.
Посетитель. И о вашем умении найти таких мастеров-убийц, которых никто не может вывести на чистую воду.
Автор (с любопытством). Вы имеете в виду мою привычку… оставлять преступников неразоблаченными?
Посетитель. Вот именно.
Автор. Вы читали мои романы как полицейские отчеты?
Посетитель. Как отчеты об убийствах. Ваши герои убивают не ради наживы и не из страсти. Убийство доставляет им радость, наслаждение, они убивают, стремясь к утонченным переживаниям, — мотивы, которых традиционная криминалистика не знает. Для полиции, для прокурора такие мотивы слишком глубоки, слишком изысканны. Эти инстанции не допускают и мысли о том, что совершено убийство, потому что там, где для него нет мотивов, там нет и преступления. Если допустить, что убийства, которые вы описываете, действительно произошли, то общество должно было считать их либо самоубийством, либо несчастным случаем, либо естественной смертью.
Автор. Логично.
Посетитель. Именно так их и расценивает общество в ваших романах.
Автор. Именно так.
Посетитель. На этом этапе моего исследования я сам себе показался испанским рыцарем Дон…
Автор. Дон Кихотом.
Посетитель. …Дон Кихотом, которого вы часто упоминаете в своих романах. Он отправился в странствие потому, что принял рыцарские романы за подлинную жизнь, и я последовал его примеру, также приняв ваши романы за действительность. Меня ничто не могло остановить. «Если бы даже весь мир был полон чертей» — таков был мой девиз.
Автор. Замечательно. То, чем вы занялись, просто замечательно. (Звонит.) Себастьян! Себастьян!
Секретарь. Что вам угодно, господин Корбес?
Автор. Нам придется работать всю ночь. Предложите господину Гоферу сигару. Доставим ему хоть этим удовольствие. Бразильскую? Гавану?
Посетитель. Нет-нет-нет. Если разрешите, я воспользуюсь своими отечественными, я их ношу с собой.
Автор. Разумеется. Можете идти, Себастьян, и заберите с собой этот кинжал. Он мне сейчас не нужен.
Секретарь. Хорошо, маэстро. (Уходит.)
Посетитель. Эту игрушку я уже давно заприметил, уважаемый…
Автор. Корбес.
Посетитель. Уважаемый господин Корбес. Удар, и конец. И хорошо отточен.
Автор. Огонька?
Посетитель. Приятно затянуться. Прямо наслаждение.
Автор. Наслаждайтесь, дорогой Гофер, но, пожалуйста, рассказывайте дальше.
Посетитель. Нелегко мне было прийти к определенным выводам. Надо было проделать кропотливую работу. Сперва я исследовал ваш роман «Встреча в чужой стране».
Автор. Мой первый роман.
Посетитель. Появившийся одиннадцать лет назад.
Автор. Я за него получил премию Боллинга, и его экранизировал Хичкок[42].
Посетитель. Могу только воскликнуть: какая смелость! Французский искатель приключений, толстый, загорелый и небритый, с большой лысой головой, опустившийся, гениальный и вечно пьяный, знакомится с дамой. Тонкая штучка, как он сам выразился. Супруга немецкого атташе. Он заманивает ее в третьесортную гостиницу Анкары, в заезжую дыру худшего пошиба, обольщает и, напившись, убеждает ее с пафосом Гомера и Шекспира, что высшее счастье — в совместном самоубийстве. Захваченная его порывом, она сама начинает верить в свою страсть и в любовном экстазе лишает себя жизни. Но он себя не убивает. Он закуривает сигарету и покидает притон. Пробираясь по подозрительным переулкам, он избивает какого-то священника, забирает у него денежную кружку и на рассвете отправляется в Персию. На разведку нефти. Может быть, действие развивается тривиально. Может быть, права «Нойе цюрхер цайтунг», но по сдержанности и лаконизму изложение оставляет далеко позади самого Хемингуэя.
Автор (весело). Дорогой Гофер, неужели вы ездили в Турцию, чтобы расследовать эту историю?
Посетитель. Ничего другого не оставалось. Невзирая на значительные издержки, я выписал из Анкары газеты за тысяча девятьсот пятьдесят четвертый год — время действия вашего романа — и попросил одного турецкого студента, учившегося в Швейцарии, их просмотреть.
Автор, И что же?
Посетитель. Покончила самоубийством жена не немецкого, а шведского атташе, блондинка, гордая красавица. В гостинице самого низкого пошиба. По неизвестной причине, как я и предполагал.
Автор. А мужчина, с которым она попала в эту гостиницу?
Посетитель. Неизвестен. По словам портье, этот человек говорил по-немецки. Миссионер был действительно избит, но он был слишком слаб, чтобы дать точные показания. После этого я заинтересовался романом «Мистер Икс скучает».
Автор. Любимая книга Черчилля.
Посетитель. Ваш второй роман. Подлинный шедевр. Мистер Икс, в прошлом бродяга, а теперь преуспевающий писатель, президент американского Пен-клуба, встречает в Сен-Тропезе шестнадцатилетнюю девушку. Он очарован красотой и непосредственностью этого ребенка. Могучая природа, зеркальная гладь моря, беспощадное солнце пробуждают в нем пещерного человека и заставляют действовать. Насилие, убийство, страшный грозовой ливень. Самые пленительные и потрясающие страницы, которые когда-либо были написаны. Язык как будто небрежен, но в то же время поразительно отчеканен. Вся полиция поставлена на ноги, мотоциклы, воющие радио-автомобили. Но розыски убийцы ни к чему не приводят, так как он слишком знаменит, чтобы вызвать даже намек на подозрение. Напротив, Мистер Икс, прежде чем отправиться в Лондон за получением премии имени лорда Байрона, присутствует на похоронах, описанием которых, как в древней трагедии, роман и заканчивается.
Автор (усмехаясь). Дорогой Гофер, вы прекрасны в своем воодушевлении!
Посетитель (настойчиво). В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году, десять лет назад, около Сен-Тропеза была найдена шестнадцатилетняя англичанка, изнасилованная и убитая.
Автор. А убийца?
Посетитель. Не обнаружен.
Автор. Так же, как убийца шведки?
Посетитель. Также. (Растягивая слова.) Несмотря на все усилия огромного полицейского аппарата.
Автор (с гордостью). Несмотря…
Посетитель. Официальные учреждения не располагают никакими фактами.
Автор. Сделали ли вы еще какие-нибудь открытия?
Посетитель. Можно вам предъявить опись? Вот те лица, в судьбе которых я установил совпадение с судьбой ваших героев. Пожалуйста.
Автор. Здесь двадцать два имени.
Посетитель. А вы и написали двадцать два романа, уважаемый господин Корбес.
Автор. И все эти люди умерли?
Посетитель. Часть покончила самоубийством, другая погибла от несчастного случая — не считая изнасилованной англичанки.
Автор. Почему против имени аргентинской миллионерши стоит знак вопроса?
Посетитель. Этой женщине соответствует Мерседес, которую в вашем романе «Страшные ночи» герой задушил. А миллионерша умерла в Остенде естественной смертью.
Автор … Гм. Бесценный список.
Посетитель. Результат десятилетней работы. Следует упомянуть еще об одном примечательном обстоятельстве. Все эти самоубийства и несчастные случаи, произошли как раз в тех местах, где бывали и вы, уважаемый господин Корбес.
Автор (почти как пойманный, с поличным школьник). Ах так.
Посетитель. Вы были в Анкаре, когда умерла шведка, в Сен-Тропезе, когда умерла англичанка, и во всех двадцати местах, когда умерли остальные двадцать. Напомню только о министре фон Ватенвиле в Давосе, о княгине Виндишгрец в Биаррице, о лорде Ливерпуле в Сплите…
Автор. Значит, все, кто перечислен в списке.
Посетитель. Без исключения.
Автор. Вы ездили за мной, господин Гофер?
Посетитель. Чтобы не быть дилетантом, я должен был ездить за вами. Из одного места в другое, из одного дорогого курорта в другой.
