«ПУГАЧЕВ»
— Ну что, Кузьма?
— А что, Максим?
— Чего стоймя
Стоим глядим?
— Да вот глядим,
Чего орут, —
Понять хотим,
Про что поют.
Куда ни глянь —
Всё голытьба,
Куда ни плюнь —
Полна изба.
И полн кабак
Нетрезвыми —
Их как собак
Нерезаных.
Кто зол — молчит,
Кто добр — поет.
И слух идет,
Что жив царь Петр!
— Ох, не сносить
Им всем голов!
Пойти спросить
Побольше штоф?!
…………………………
Кузьма! Андрей!
— Чего, Максим?
— Давай скорей
Сообразим!
И-и-их —
На троих!
— А ну их —
На троих!
— На троих
Так на троих!
…………………………….
— Ну что, Кузьма?
— А что, Максим?
— Чего стоймя
Опять стоим?
— Теперь уж вовсе
Не понять:
И там висять —
И тут висять!
Им только б здесь
Повоевать!
И главный есть —
Емелькой звать!
— Так был же Петр!
— Тот был сперва.
— Нет, не пойдет
У нас стрезва!
— Кузьма!
— Готов!
— Неси-ка штоф!
— И-и-их —
На троих!..
— Подвох!
— Не пойдет!
На трех — не возьмет!
— Чего же ждем —
Давай вдвоем!
А ты, Кузьма,
Стрезва взглянёшь —
И, может статься,
Сам возьмешь.
…………………………….
— Кузьма, Кузьма!
Чего ты там?
Помрешь глядеть!
Ходи-ка к нам!
— Да что ж они —
Как мухи мрут,
Друг дружку бьют,
Калечут, жгут!
Не понять ничего!
Андрей, Максим!
На одного —
Сообразим!
Такой идет
Раздор у них,
Что не возьмет
И на двоих!
— Пугач! Живи!
Давай! Дави!
— А ну его! —
На одного!
…………………………
— Э-эй, Кузьма!
— Э-эй, Максим!
Эх-ма, эх-ма!
— Что так, Кузьма?
— Да всех их черт
Побрал бы, что ль!
Уж третий штоф —
И хоть бы что!
Пропился весь я
До конца —
А всё трезвее
Мертвеца!
Уже поник —
Такой нарез:
Взгляну на них —
И снова трезв!
— Мы тоже так —
Не плачь, Кузьма, —
Кругом — бардак
И кутерьма!
Ведь до петли
Дойдем мы так —
Уж всё снесли
Давно в кабак!
Но не забыться —
Вот беда!
И не напиться
Никогда!
И это — жисть,
Земной наш рай?!
Нет, хоть ложись
И помирай!
1967
У моря, у порта
Живет одна девчонка, —
Там моряков до чёрта
Из дальних разных стран,
Загадочных стран.
И все они едва ли
Девчонку эту знали,
Одни не замечали:
Мол, не было печали, —
Ну а другим, кто пьян,
Скорее бы — стакан.
Подруга, блондинка,
Та, что живет у рынка:
Как день — так вечеринка,
Веселье там и смех,
Веселье и смех.
А тихая девчонка,
Хоть петь умела звонко,
К подруге не ходила —
Ей не до песен было, —
Веселье и успех
В почете не у всех.
Манеры, поклоны,
Мегеры и матроны,
Красавчики пижоны —
До них ей далеко,
До них ей далеко.
Ей не надо поцелуев —
Ведь надо бить буржуев!
И надо бить, заметьте,
На всем на белом свете.
И будет всем легко,
И будет всем легко!
Вот некрóлог, словно отговорка,
Объяснил смертельный мой исход
Просто: он — помор, она — поморка, —
Это то же, что огонь и лед…
И тогда все поймут, кого потеряли,
И осудят ее — это точно, —
Скажут: «Как он любил! А она…» — и так далее
Вот причина: «Муму» и пощечина.
Будет так — суда и караваны
Проревут про траурную весть,
И запьют от горя капитаны,
И суровей станет Север весь.
И тогда все поймут, кого потеряли,
И осудят ее — это точно, —
Скажут: «Как он любил! А она…» — и так далее.
А причина — «Муму» и пощечина.
И матросы, крепко сжав штурвалы
И судьбу жестоко матеря,
Перестанут уповать на тралы:
Разве тут до сельди — нет меня!
И тогда все поймут, кого потеряли, —
Все осудят ее — это точно, —
Скажут: «Как он любил! А она…» — и так далее.
Вот причина: «Муму» и пощечина.
1968
Понятье «кресло» —
Интересно:
Ведь в креслах отдыхают, —
Так почему же словом «кресло»
Рабочье место
Называют?
Кресло стоит — ангел на нем,
бес ли?
Как усидеть мне на своем
кресле!
Приятно, если
Сидишь на кресле, —
Оно не возражает.
И выбрать кресло —
Тоже лестно, —
Но чаще — кресло выбирает.
Надо напрячь на ответственном
мне слух,
Чтоб поступать соответственно
креслу.
1968
Как счастье зыбко!..
Опять ошибка:
Его улыбка,
Потом — бокал на стол.
В нем откровенно
Погасла пена;
А он надменно
Простился и ушел.
Хрустальным звоном
Бокалы стонут.
Судьба с поклоном
Проходит стороной.
Грустно
вино мерцало,
Пусто
на сердце стало,
Скрипки смеялись надо мной.
Впервые это со мной:
В игре азартной судьбой,
Казалось, счастье выпало, и мне —
На миг
пригрезился он,
Проник
волшебником в сон, —
И вспыхнул яркий свет в моем окне.
Но счастье зыбко —
Опять ошибка!
Его улыбка,
Потом — бокал на стол, —
В бокале, тленна,
Погасла пена;
А он надменно
Простился — и ушел.
Хрустальным звоном
Бокалы стонут.
Бесцеремонно он
Прервал мой сон.
Вино мерцало…
А я рыдала.
Скрипки рыдали в унисон.
1970
Видно, острая заноза
В душу врезалась ему, —
Только зря ушел с колхоза —
Хуже будет одному.
Ведь его не село
До такого довело.
*
Воронкý бы власть — любого
Он бы прятал в «воронки»,
А особенно — Живого, —
Только руки коротки!
Черный Ворон, что ты вьешься
Над Живою головой?
Пашка-Ворон, зря смеешься:
Лисапед еще не твой!
Как бы через село
Пашку вспять не понесло!
*
Мотяков, твой громкий голос
Не навек, не на года, —
Этот голос — тонкий волос, —
Лопнет враз и навсегда!
Уж как наше село
И не то еще снесло!
*
Петя Долгий в сельсовете —
Как Господь на небеси, —
Хорошо бы эти Пети
Долго жили на Руси!
Ну а в наше село
Гузенкова занесло.
*
Больно Федька загордился,
Больно требовательный стал:
Ангел с неба появился —
Он и ангела прогнал!
Ходит в наше село
Ангел редко, как назло!
*
Эй, кому бока намяли?
Кто там ходит без рогов?
Мотякова обломали, —
Стал комолый Мотяков!
Так бежал через село —
Потерял аж два кило!
*
Без людей да без получки
До чего, Фомич, дойдешь?!
Так и знай — дойдешь до ручки,
С горя горькую запьешь!
Знает наше село,
Что с такими-то былó!
*
Настрадался в одиночку.
Закрутился блудный сын, —
То ль судьбе он влепит точк<у>,
То ль судьба — в лопатки клин.
Что ни делал — как назло,
Завертело, замело.
*
Колос вырос из побега
Всем невзгодам супротив.
Он помыкался, побегал —
И вернулся в коллектив.
Уж как наше село
Снова члена обрело!
*
Хватит роги ломать, как коровам,
Перевинчивать, перегибать, —
А не то, Гузенков с Мотяковым,
Мы покажем вам кузькину мать!
<1971>
