Владимир Высоцкий - Собрание сочинений в одном томе

Дорога сломала степь напополам,
И неясно, где конец пути, —
По дороге мы идем по разным сторонам
И не можем ее перейти.

Сколько зим этот путь продлится?
Кто-то должен рискнуть — решиться…
Надо нам поговорить, перекресток недалек, —
Перейди, если мне невдомек!

Дорога, дорога поперек земли —
Поперек судьбы глубокий след, —
Многие уже себе попутчиков нашли
Ненадолго, а спутников — нет.

Промелькнет, как беда, ухмылка,
Разведет навсегда развилка…
Где же нужные слова, кто же первый их найдет?
Я опять прозевал переход.

Река! — избавленье послано двоим, —
Стоит только руку протянуть…
Но опять, опять на разных палубах стоим, —
Подскажите же нам что-нибудь!

Волжский ветер, хмельной и вязкий,
Шепчет в души одной подсказкой:
Время мало — торопись и не жди конца пути, —
Кто же первый рискнет перейти?!

Все, что тривиально,
И все, что банально,
Что равно и прямо
Пропорционально —
Все это корежит
Чечетка, калечит,
Нам нервы тревожит
Чёт-нечет, чёт-нечет!

В забитые уши
Врывается четко,
В сонливые души —
Лихая чечетка.
В чечеточный спринт
Не берем тех, кто сыт, мы!
Чёт-нечет, чёт-нечет —
Ломаются ритмы!

Брэк:
барабан, тамтам, трещотка —
Где
полагается — там чечетка.
Брак
не встречается, темп рвет и мечет
Брэк!..
Чёт-нечет!
Жжет
нам подошвы, потолок трепещет!
Чёт!..
Нечет!

Эй, кто там грозит мне!
Эй, кто мне перечит,
В замедленном ритме
О чем-то лепечет?!
Сейчас перестанет —
Его изувечит
Ритмический танец, —
Чёт-нечет, чёт-нечет!

Кровь гонит по жилам
Не крепкая водка —
Всех заворожила
Шальная чечетка.
Замолкни, гитара, —
Мурашки до жути!
На чёт — два удара, —
И чем чёт не шутит!

Брэк:
барабан, тамтам, трещотка —
Где
полагается — там чечетка.
Брак
не встречается, темп рвет и мечет
Брэк!..
Чёт-нечет!
Жжет
нам подошвы, потолок трепещет!
Чёт!..
Нечет!

Спасайся кто может!
А кто обезножет —
Утешься, — твой час
В ритме правильном прожит!
Под брэк, человече,
Расправятся плечи
И сон обеспечит —
Чёт-нечет, чёт-нечет!

Изменится ваша
Осанка, походка, —
Вам тоже, папаша,
Полезна чечетка!
Не против кадрили
Мы проголосуем —
Но в пику могиле
Чечетку станцуем!

Брэк:
барабан, тамтам, трещотка —
Где
полагается — там чечетка.
Брак
не встречается, темп рвет и мечет
Брэк!..
Чёт-нечет!
Жжет
нам подошвы, потолок трепещет!
Чёт!..
Нечет!

Реет
над темно-синей волной
неприметная стайка.
Грустно,
но у меня в этой стае попутчиков нет —
Низко
лечу отдельно от всех,
одинокая чайка, —
И скользит подо мной
Спутник преданный мой —
белый мой силуэт.

Но слабеет, слабеет крыло —
Я снижаюсь все ниже и ниже, —
Я уже отраженья не вижу —
Море тиною заволокло.

Неужели никто не придет,
Чтобы рядом лететь с белой птицей?
Неужели никто не решится —
Неужели никто не спасет?

Силы
оставят тело мое —
и в соленую пыль я
Брошу
свой обессиленный и исстрадавшийся труп.
Крылья
уже над самой водой,
мои бедные крылья!
Ветер ветреный, злой
Лишь играет со мной,
беспощаден и груб.

Неужели никто не придет,
Чтобы рядом лететь с белой птицей?
Неужели никто не решится —
Неужели никто не спасет?

Бьется сердце под левым плечом,
Я спускаюсь все ниже и ниже,
Но уже я спасителя вижу —
Это ангел с заветным ключом.

Ветер!
Скрипач безумный, пропой,
на прощанье сыграй нам!
Скоро
погаснет солнце — и спутник мой станет незрим.
Чайка
влетит в пучину навек —
к неразгаданным тайнам, —
Я в себе растворюсь,
Я навеки сольюсь
с силуэтом своим.

Но слабеет, слабеет крыло —
Я снижаюсь все ниже и ниже,
Я уже отраженья не вижу —
Море тиною заволокло.

Бьется сердце под левым плечом,
Я спускаюсь все ниже и ниже,
Но уже я спасителя вижу —
Это ангел с заветным ключом.

— Богиня! Афродита!
Или что-то в этом роде!
Ах, жизнь моя разбита
прямо здесь на пароходе!
Склоню от восхищенья я
пред красотой такою
Дрожащие колени я
с дрожащей головою!

— Ну что он ходит как тень —
Твердит одну дребедень!
— Возьми себе мое трепещущее сердце!
— Нас не возьмешь на авось —
На кой мне сердце сдалось!
— Тогда — экзотику и страсти де-ля —
Перца!

— Какая де-ля-Перца —
да о чем вы говорите?
Богиню надо вам? —
так и идите к Афродите!
Вас тянет на экзотику —
тогда сидите дома…
А кто это — экзотика?
Я с нею незнакома.

— Я вас, синьора, зову
В волшебный сон наяву
И предлагаю состояние и сердце, —
Пойдем навстречу мечтам!..
— А кем вы служите там?
— Я — вице-консул Мигуэлла-де-ля-Перца!

— Я не бегу от факта,
только вот какое дело:
Я с консулами как-то
раньше дела не имела.
А вдруг не пустят к вам в страну
и вынесут решенье
Послать куда подальше, ну
а консула — в три шеи!

— Не сомневайтесь, мадам!
Я всех продам, все отдам —
И распахнется перед нами рая дверца.
Я вас одену, мадам,
Почти как Еву Адам
В стране волшебной Мигуэлла-де-ля-Перца.

— Вы милый, но — пройдоха!
А меня принарядите —
И будет просто плохо
этой вашей Афродите!
Но я не верю посулам:
я брошу всё на свете —
А вдруг жена у консула
и даже хуже — дети!

— Ах, что вы, милая мисс!..
— Но-но, спокойно, уймись!
— Я напишу для вас симфонию и скерцо.
Удача вас родила!..
— Ах, черт! Была не была!
Валяйте, — едем в Мигуэллу-делу-Перца!

Жил-был
учитель скромный Кокильон,
Любил
наукой баловаться он.

Земной поклон — за то, что он
Был в химию влюблен,
И по ночам
над чем-то там
Химичил Кокильон.

Но, мученик науки, гоним и обездолен,
Всегда в глазах толпы он — алхимик-шарлатан,
И из любимой школы в два счета был уволен,
Верней — в три шеи выгнан, непонятый титан.

Титан
лабораторию держал
И там
творил, и мыслил, и дерзал.

За просто так — не за мильон —
В двухсуточный бульон
Швырнуть сумел
все, что имел,
Великий Кокильон.

Да мы бы забросали каменьями Ньютона,
Мы б за такое дело измазали в смоле!
Но случай не позволил плевать на Кокильона:
Однажды в адской смеси заквасилось желе.

Бульон
изобретателя потряс, —
Был он —
ничто: не жидкость и не газ.

И был смущен и потрясен,
И даже удивлен.
«Эге! Ха-ха!
О эврика!» —
Воскликнул Кокильон.

Три дня он развлекался игрой на пианино,
На самом дне в сухом вине он истину искал…
Вдруг произнес он внятно: «Какая чертовщина!..» —
И твердою походкою он к дому зашагал.

Он днем
был склонен к мыслям и мечтам,
Но в нем
кипели страсти по ночам.

И вот, на поиск устремлен,
Мечтой испепелен,
В один момент
в эксперимент
Включился Кокильон.

Душа его просила и плоть его хотела
До истины добраться, до цели и до дна, —
Проверить состоянье таинственного тела —
Узнать, что он такое: оно или она.

Но был
и в этом опыте изъян:
Забыл
фанатик намертво про кран.

В погоне за открытьем он
Был слишком воспален —
И миг настал,
когда нажал
На крантик Кокильон.

И закричал, безумный: «Да это же — коллоид!
Не жидкость это, братцы, — коллоидальный газ!»
Вот так, блеснув в науке, как в небе астероид,
Взорвался — и в шипенье безвременно угас.

И вот
так в этом газе и лежит,
Народ
его открытьем дорожит.

Но он не мертв — он усыплен, —
Разбужен будет он
Через века.
Дремли пока,
Великий Кокильон.

А мы, склонив колени, глядим благоговейно, —
Таких, как он, немного — четыре на мильон:
Возьмем Ньютона, Бора и старика Эйнштейна —
Вот три великих мужа, — четвертый — Кокильон!