Светлана Кузнецова - Только о любви

Не зря сугробные перины
Тебе дорога подарила.
Заря из перьев снегириных
Тебя недаром покорила.

Не зря в туманы завернулись
Надежные мои леса,
Снегами, ветром захлебнулись
Их северные голоса.

Какую даль ты облюбуешь,
Коль я делами занята?
Зачем, метелица, лютуешь?
Зачем доверье замела?

Еще не раз пройду по талости,
По хрупкой ледяной резьбе.
Еще заплачу я от жалости,
От бабьей жалости к себе.

Заплачу горестно и молча
От той придуманной беды
У мутно-алых ягод волчьих,
У темной радужной воды.

А по воде плывут закаты
И красят черные кусты.
…Все горы дальние покаты,
Все горки ближние круты.

Я ни бесславием, ни славой
С тобой одним не поделюсь.
Я не пройдусь нарядной павой,
Своей красой не похвалюсь.

Ах, я не пава, я не пава!
Не говори такого зря!
…Вот по реке закат отплавал,
Ушел за дальние моря.

Не упрекай сегодня в лени,
Не рушь заветную межу.
…Руками обхватив колени,
У бела берега сижу.

Со мной ничего не случится,
Только душа сгорит.
По черному небу мчится
Тунгусский метеорит.

Глазами его ловлю.
Мечется зарево.
Кажется: разлюблю —
Упаду замертво.

Днями ли я, неделями
Тебе дорога.
Встает, растет за метелями,
Шумит тайга.

Поет, меня завораживает,
Чтоб не смотрела,
Слово мое замораживает,
Чтоб не горела.

Чтоб руки к тебе не тянула,
Чтоб тропы уже,
Она апрель повернула
С тепла к стуже.

Она не со зла такая, —
Что толку в грусти…
Всему тайга потакает,
Уйти — не пустит.

Повелительница, чем повелеваешь,
Лучшая моя зима,
Как меня еще повеличаешь,
В чьи введешь высокие дома?

Или мне тумана было мало,
Или мало было мне обид?
Видишь ты, как небо небывало
Нынче над дорогою горит.

Все-то ты раскрасила, развесила
Яростно и ярко на пути.
Празднично вокруг, и сердцу весело,
Только все же сердце отпусти.

Новая моя, моя морозная,
Только к лету не сведи с ума,
Самая большая и серьезная,
Самая метельная зима.

По белу-белу по свету,
По той голубизне
Бегу на лыжах по снегу
В сибирской стороне.

Со мной стряслось такое!
Коль чуть я дорога,
Пошли ты мне покоя,
Матушка тайга!

Запуталась я в сложности,
Умнее стать пора.
Научи холодности,
Сестренка Ангара!

Байкал ты мой родимый,
Расплеснись в ночи,
Быть меня любимой
Любимым научи!

Он добрый, я недобрая.
Учи меня добру!
Ах, сколько мной недобрано
Ягоды в бору.

За Беловежской пущею,
За новгородским теремом,
Ах, сколько мной упущено,
Утрачено, утеряно!

Пускай заря созреет
Над самым краем дня.
Пускай заря согреет
Озябшую меня.

Я сквозь июль иду такою умною,
С пушинкой тополиной на губе.
Все думаю, все думаю, все думаю,
Как мне поменьше думать о тебе.

Я обхожу друзей самоуверенных,
Не слушая советов их ненужных.
Рву синие цветы на склонах северных,
Рву желтые цветы на склонах южных.

Я рву цветы. Им все равно завянуть.
И пусть друзья болтают обо мне.
Я справлюсь. Мне не хочется завязнуть
В твоей насквозь придуманной стране.

Ах, какая у меня есть страна!
Там все реки зелены до дна,
Там все сосны до корней зелены,
Там мне снятся лишь зеленые сны.

Я три дня уже гощу в той стране,
Уж три дня, как ты забыл обо мне.
Я три дня уже хожу и пою
Про зеленую округу мою.

Про зеленое веселье мое,
Про тяжелое похмелье мое.

Видно, так начинается зрелость,
И ложится на стол тяжело
Эта будничная умелость,
Это слова литого тепло.
Под косынкою волосы прячу,
Выхожу на широкий большак.
Я ликую сегодня и плачу,
Только ветер и песни в ушах.
Только эта извечная смелость —
Снова все начинать на пустом.
Только ягоды влажная спелость
Под склонившимся долу кустом.
Я сегодня почти как держава —
Я могуча, сурова, строга.
Удержать? Никого не держала.
Отпускаю тебя навсегда.

Это гуси, гуси острым клином
Раскололи сердце пополам.
Вот сейчас большой платок накину
И пойду за ними по полям.

Словно все мои надежды ожили,
Мир встает в огромной доброте.
Я пройду по той озябшей озими,
По большой сибирской широте.

Зачерпну живой воды Витима,
Енисеем жажду утолю,
Словно все на свете возвратимо,
Словно все обратно отмолю.

Возле леса, ручья застылого
Сколько даром дорог исхожено.
Я придумала себе милого —
На тебя совсем не похожего.
Я придумала, примечтала.
Я черты его примечала.
Ничего, что была зима,
Оживила его сама.
А теперь трава прорастает,
Мокрый снег по оврагам тает.
Я стою, всему умиляюсь.
На тебя смотрю — удивляюсь.
Ах, о чем я глупая думала,
Почему не тебя придумала!

Май запили соком,
Сок березы сладок.
Мы с тобою, сокол,
Никогда не сладим.

Почему дороженька нас свела!
Почему ты темен, а я светла!

Скоро к нам нагрянет зима бела.
Подари мне перышко из крыла.

Подари мне перышко вороненое,
На мои снега оброненное.

Я когда-то беду и горе
Пустяками звала и вздором.
Было мне по колено море,
Но три сосенки были бором.

Не печалилась, не тужила,
А сама в трех соснах кружила.

Бор из трех сосенок аукал,
Закружил меня, убаюкал.

И не помню, как ты пришел,
Как в трех соснах меня нашел.

Ты вчера меня обидел,
Милый, почему?
Только ты меня и видел
У себя в дому!

Полночь губы обжигает
И глаза слепит,
Полночь звезды зажигает
Там, где чудо спит.

Но по сговору по давнему
В стороне ночной
На сугробах след оставлен
Для меня одной.

Прошумят весной повсюду
Взломанные льды,
Что мои и чуда
Спутались следы.

А ведь я тебя забываю, совсем забываю.
Забывая тебя, я душой убываю, душой убываю.
Становлюсь я такою маленькой, что простая трава по пояс.
Я билет покупаю. Сажусь в самый дальний поезд.
Я орехи щелкою. Забавляю себя забавами.
Слышишь, поезд гремит за твоими семью заставами.
Ты с души моей семь печатей сними!
Ты с души моей семь печалей сними!
Ты семь дней и ночей надо мной ворожи!
Семь заклятий на память мою наложи!
Вечно помнить тебя прикажи, прикажи!

И всё в порядке. Всё на месте.
Нам не бывать с тобою вместе.
На сердце новая заплатка…
Но мне не хочется порядка!
Мне хочется, чтоб всё вверх дном.
Мне хочется какой-то дом.
Рискнуть? Рискну! И я рискую —
Я на бумаге дом рисую.
Он у Байкала. Он с трубой.
Он до предела голубой.
Полы в нем щелоком помыты,
Мы в этом доме ждем гостей
Со всех до ныне позабытых
Иль неизвестных волостей.

Вот гости к нам идут по тропке,
Но краски кончились в коробке.