Автор неизвестен
Стих для Ланцелота
Стих для Ланцелота
шаг с дороги
разве я знал тогда, что игра - это для тех, кто ослеп
невидимый, но зрячий, я скользил по радугам: из дома в дом
любил кого-то - любовью ветра, дождя, снега
моими молитвами - проклятия были
мои молитвы упали небом на мертвую землю
и я даже не знал, кто мне ответит теперь
из никуда - в никуда, шаг - где нет больше ни тебя, ни меня
куда мы не вернемся, где мы будем жить вечно
не понимая, что кто-то уже сыграл нашу жестокую сказку
и боль моя - от меня отреклась
шаг, даже не в никуда
эй, на дороге, так - где вы?
Илриниснэй Лэйвлан
"Быть иль не быть?.."
НАЗГУЛЬСКИЙ ПУТЧ
В Москве однажды был октябрь. Скучно.
В "Макдонадсе" за гамбургером дивным
Два назгула в потрепанных косухах
Воспоминаньем милым предавались.
- А помнишь,- говорил один другому,
Как давеча, над Широм пролетая,
Я банку с зажигательною смесью
Случайно уронил; так вот ведь гады
Они полдня потом вопили и орали,
Что я, мол, Гэндальф, и что я вернулся!
Ты видел ихний храм святого Фродо
Ар-Паразон такие строил в Нуменоре,
А эта церковь горе-кольценосцев!
Святое откровенье гнома Гимли!
История Войны кольца от Сема!
Конфессии, дебаты... старый Толкин
На что уж ортодокс, и он туда же:
Мол, Горлум - инкарнация Иуды,
А Гэндальф - дух святой, а Фродо Беггинс,
Должно быть, инкарнация Христа!
Я Мелкором клянусь, что, право, к Манвэ
Воззвал бы... да, поверь мне, неохота.
Какого Сема... Я б развоплотился,
Да нет уже на то Великой воли,
И черным делом горя не поправишь...
- Тебя я слушаю и, право, изумляюсь,
Мой брат, скажи, ты назгул иль не назгул?
Какого Сема, говоришь, так в чем же дело?
Я думаю - пришло святое время,
И снова нам пора объединиться!
- Зачем? Нам не поднять Великий Мордор,
И кровью хоббитов, безмозглых попрошаек,
Не искупить нам древнего позора.
- Да, восемь нас! Где меч твой, пропил?
Дурак! Снеси тогда кольцо свое в ломбард
И радуйся, фантастику читая,
Свези на Тишку старые доспехи
Купи в валютном бластер с огоньками,
И Манвэ пусть тебя хранит! - Ты прав, конечно.
- Так в чем же дело? - Нет дороги прежней,
И память мне и враг, и чуткий лекарь...
Ты знаешь, кто вчера мне вдруг приснился?
- Неужто? - Верно, странный сон я видел:
Как будто Он вернулся, с ним - Девятый.
- Король? - Мне снилось, что они вернулись, страшно
Впервые в жизни стало мне; проснулся
Вокруг Москва проклятая все та же,
Ты понимаешь? - Это знак! Настало время!
Пошли, нам остальных необходимо
Найти. - Да погоди, а вдруг измена?
Не все так просто. - Надо торопиться,
Твой сон был вещий, я за то ручаюсь,
Да восияет Черный свет над этим миром!
И хмурый дождь над тусклою Москвою,
И люди, и деревья, и собаки
Все было словно скверным наважденьем...
Два назгула свернули в переулок,
Там, в глубине двора, за черной дверью
Жил третий, впрочем, жил ли? Годы злые
Оставили свой тяжкий отпечаток
В душе весельчика и недотепы,
Любителя цветов, девиц и пива;
И ятаган ржавел в углу каморки,
Заваленный художественным хламом.
Десяток переломаных мольбертов,
Холсты, бумаги, кисточки да краски,
И сам хозяин в бежевом халате
Вот то, что увидали, распахнувши
Тугую дверь, два назгула. - Приветик,
Я всякий раз ловлю себя на том,
Что расставаться лет на тридцать-сорок
Бессмертным выродкам с амбициями эльфов...
- Ты все малюешь? - Пиво есть, хотите?
Прошу прощенья, занят я, - работа,
Совок мне нынче деньги вроде платит
За мордорский модeрн и за чернуху.
- Ну вот, я говорил же: все не просто.
- Заткнись. Послушай, есть дела важнее,
Что скажешь ты, коль Повелитель... - Снова?
Да полно вам, былому нет предела,
А настоящее, пардон, хотите пива?
- Да, мордорские рати поредели.
И как тебе кольцо Он мог доверить?
Раскинь мозгами, рыжею башкою
Ты думать хоть когда-нибудь сумеешь?
- Не кипятись, смотри, ведь он смеется.
- Конечно, я смеюсь, но между прочим,
Пока вы здесь, пытаясь оклематься,
И пользуясь бессмысленным бессмертьем,
Кого-то и за что-то убивали,
Я путешествовал. Тибет и Амазонка...
Я был однажды даже в Антарктиде.
Оно, конечно, верно, я предатель,
А вы - убийцы, Он бы не одобрил
Ту назгульскую легкость, ту, с которой
За лет последних, скажем там, пятьсот иль боле,
Приняв присяг, так скажем, двести-триста,
Вы воевали... - Хватит, умоляю,
Заткнись! Воистину, проклятье из проклятий:
Совсем недавно, лет, пожалуй, сорок
Назад - в войне дурацкой я на поле брани
Вдруг встретил брата, был он мне врагом,
И мы служили разным господинам;
Я ничего не смог ему ответить,
А он мне ничего не смог сказать.
Нет, хватит! Нам пора объединиться!
- Погодь, погодь, я знаю, ты о ком,
Он здесь недалеко в агенстве "Алекс"
Работает каким-то вышибалой.
- Во славу Мелкора! А ты-то, право, дурень
В "Макдональдсе" мне гнал и сомневался.
Нас четверо, пошли его отыщем,
Да врось ты кисти, после домалюешь.
- Он прав, пошли, лиха беда - начало.
- Да ладно вам, готов я прогуляться,
А Мелкора ты вспомнил зря, родимый,
Не Мелкор вам теперь хранит, а Тулкас.
- И как тебе доверили кольцо,
Художник... - Мне кольцо не в тягость,
Но лучше вспомни, брат, первоисточник:
Ведь с хоббитами мы не воевали,
С людьми же воевать вобще нелепо,
Другое дело эльфы... - Эльфы?
Найди хоть одного теперь! Уплыли.
- И правильно, туда им и дорога.
Блондин, такой браток, голубоглазый...
- Из назгулов? - Ты вспомнишь, говорил мне
Что сам бы улизнул из Средиземья,
Хоть чучелом, как в старом анекдоте,
А я, дурак, тогда над ним смеялся.
- А ты дурак и есть. - Да будет спорить,
Хотите корку, есть одна легенда,
Что по прибытии всем горе-кольценосцам
Подарен был раскошный остров. В Валиноре
Ведь места нет раздорам и разврату...
- Да ладно уж! - Но так гласит легенда,
Так вот, чтоб эти горе-кольценосцы
Не опозрили святого Валинора
Им Манвэ всем отгрохал Дивный остров.
И жили там - и Беггинсы, и Гендальф,
Ну, словом, поняли, вся светлая девятка,
Плюс Элронд да колдунья с Лориэна,
Плюс наши и Король, и Повелитель...
- Послушай, милый, все, конечно, круто,
И я смеюсь, но кто сие придумал?
Ты глянь на этого - зеленый весь со злости,
Ну, что? откуда сведенья? - Да вот же,
Видать, республиканская газета.
- "Гондорский Пионер", смешно. Такую пакость
Кто напечатал? "Голос Сарумана"!
Да, нет предела маяйрскому стебу
Над нашим развеселым Средиземьем!
- Так я скажу, что Гэндальф, хоть и гнусен,
Но в тыщи раз приятней Сарумана...
- Оно, конечно, назгульской башкою
Нам не понять майярские причуды.
- Ты все смеюшься?! - Полно вам, пришли уж.
- Вы гляньне, братцы, нас поди - встречают!
У входа в офис, в строгой серой "тройке",
Храня покой совковских коммерсантов,
Стоял высокий статный кольценосец.
- Браток! Привет! - Стоишь, мы за тобою.
Есть дело. Странно, что в одной стране мы
Вдруг встретились. Видать есть Воля свыше,
Он должен к нам вернуться. - Повелитель?
Зачем? Я за бессмертие спасибо
Ему сказал? Сказал. Он нас покинул.
И хватит. В "толкин-клубе" эти корки
Имеют, говорили мне хожденье.
И хватит. Мы давно уже не дети,
И в "назгулов" играть нам не пристало.
- Предатеь! - Нет. Бессмысленные клятвы
Я никому давать не собираюсь.
- Но с нами хоть пойдешь ты? - Как, задаром?
<...>
авг.-сент. 93г.
ВСЯКИЕ ХРОНИКИ АРДЫ <И НЕ ТОЛЬКО>
В СТИХАХ И РИСУНКАХ
Старый Толкин из Англии братской Умный Элронд из Ривенделла
Написал как-то детскую сказку Пригласил к себе Чипа и Дейла
Но, я думаю, все же Утром - вот тебе на
Лучше б был чернокожим Эльфинит с бодуна
Дивный Толкин из Англии братской Не признал своего Ривенделла
Бильбо Беггинс из доброго Шира Саруману (а он жил в Ортханке)
Раз заделался мрачным вампиром Подарил Митрандир обезьянку
Саурон с перепугу Целый день палантиры
Не Врагом стал а Другом Прямо в лоб Митрандиру
Сэру Бильбо из доброго Шира Вылетали из окон Ортханка
Бравый назгул из Мордора Черного Мокрый Горлум из Ородруина
