Так или почти так было все эти пятьдесят лет: вечерами, по средам, члены литературного объединения собираются в одной из комнат редакции, и сразу же начинаются споры, чтения, похвалы и упреки.
Люди разных поколений и профессий дорожат своим союзом, в который их объединяет второе призвание.
Верно пишет наш поэт-металлург Владимир Шахматов:
Мы из тех,
Кто огонь
Подчиняет
Волнующей
форме искусства.
«Мартен» — живая иллюстрация настоящей творческой дружбы литераторов старшего и младшего поколений.
В 1886 году в Златоусте побывал Д. Н. Мамин-Сибиряк.
Грустное впечатление произвел на него глухой, провинциальный городок, не коснулась которого даже «трактирно-сюртучная цивилизация». Ни одного среднего учебного заведения, ни гимназии, ни прогимназии.
Хирел завод. «Выхода, читатель, при настоящем порядке нет и не может быть», — к такому выводу пришел писатель, пораженный атмосферой затхлой, бездуховной жизни людей в краю, обильном на природные сокровища и на «внешние красоты».
Пройдет еще почти сорок лет. И златоустовская газета «Пролетарская мысль» так определит итоги «развития» литературного движения в этом крае:
«Южный Урал был всегда беден литературными силами. Точнее их не было совсем».
С высоты современного знания истории края мы уже не решимся на столь категорическое суждение. Литературные силы были, точнее — таилось в людях стремление к литературному творчеству, но стремление, которому не суждено было принести свои плоды в атмосфере торжествующего деспотизма и нравственной ограниченности.
Великий гравер Иван Бушуев выбрал своим автографом крылатого коня, потому что поклонялся Пегасу — писал стихи. В Златоусте вызревали творческие планы соратника Павла Аносова, писателя и путешественника Егора Ковалевского. Здесь черпал материалы для своих очерков об истории промышленного освоения края «Уральская Калифорния» и «Первые стальные пушки» публицист Петр Падучев. В 1914 году в Златоустовской типографии Федора Селезнева печатались «Волны», единственная на территории теперешней Челябинской области дореволюционная беллетристическая книга — сборник стихов Александра Вазилло.
Юрий Либединский писал в «Воспитании души» о том, что с детства слышал не то сказки, не то были об уральских умельцах, о том, что «паутинные рисунки на лезвиях ножей, на детском топорике, на ковшах» внушали ему почтение к рукам, создавшим их, о том, что слово «Златоуст» стало для него созвучным со словом «искусство».
Однако гравюра на стали составляла единственную художественную славу главного по тем временам города горнозаводского Южного Урала.
И вот теперь, в знаменательный год 60-летия Советской власти, вслушиваясь в ритмы трудовых будней крупного промышленного города Златоуста, — города металлургов, машиностроителей, часовщиков, швейников, абразивщиков, города, имеющего свой театр, учебные заведения, выставочный зал, всматриваясь в панораму многоэтажных микрорайонов, знакомясь с произведениями «мартеновцев» и сопоставляя все это с тем, что предстало некогда здесь Д. И. Мамину-Сибиряку, явственно осознаешь величие пройденных расстояний.
После революции заботу о развитии литературного движения на местах взяла на себя Коммунистическая партия, ставя перед ним задачу полной художественной передачи опыта революционного преобразования жизни. Газета «Пролетарская мысль» в 1925 году так определила основную цель программы максимум местных писателей:
«Златоуст — колыбель новых социалистических форм труда — может и должен занять не последнее место в литературе».
Впервые стал собирать вокруг газеты рабочих поэтов сотрудник «Известий Златоустовского совдепа Юрий Либединский в 1918 году.
Позднее он писал:
«Эти глубинные впечатления легли в основу моей души и во многом определили дальнейшее направление моей писательской работы».
В 1920 году городским комитетом комсомола был издан рукописный журнал «Юный борец». А в следующем году при райкомах партии были созданы литературные коллегии из представителей ячеек РКП(б), цель которых состояла в организации работы среди одаренных рабочих и красногвардейцев. «Пролетарская мысль» объявила читателям:
«Из глубины рабочих масс поднимается тонкий пласт рабочих, пробующих овладеть мастерством слова. Им нужно помочь: это должен сделать литкружок при редакции или сама редакция…»
Именно при газете возникло литературное объединение, поначалу представлявшее собой низовую ячейку РАППа (Российской ассоциации пролетарских писателей).
В Златоусте выходил и научно-технический журнал «Маховик». Он публиковал материалы по истории края, давал читателям сведения о промышленной жизни Южного Урала, рассказывал о науках, профессиях, технических новинках.
И все же самое любопытное для сегодняшнего читателя в «Маховике» — его литературный раздел, отражавший нравственно-политическую атмосферу времени, процесс освоения работными людьми Урала духовных ценностей.
В «Маховике» впервые был опубликован «Мужицкий сказ о Ленине» Лидии Сейфуллиной. На его страницах можно увидеть имена известных в России поэтов и прозаиков В. Каменского, А. Неверова, В. Инбер, А. Жарова, С. Есенина, Н. Асеева.
«Я работник станка и пера!» — восклицал некто Рабочий. И в этой строке-лозунге, как и в самой подписи под стихотворением, просматривается та же тенденция, которая сказалась и в выборе названия для окончательно сформировавшегося к 1927 году литературного объединения Златоуста.
«Наш литературный «Мартен» из писательского сырья будет плавить писательскую смену», — так определилась его программа.
В том же 1927 году в кузнечном цехе Златоустовского завода имени Ленина родилась первая на Урале ударная бригада. Комсомольцы «Красной кузницы», объявив «вооруженное восстание против рабских темпов», выступили пионерами социалистического соревнования на Урале.
Отозвались на их начинание и литераторы Златоуста. «На путях к победам» — так назвали они первый выпуск очерков о комсомольском опыте.
Со своих литературных баррикад авторы обращались к комсомольцам-ударникам:
«Деритесь! Деритесь за промфинплан, за Большой Социалистический Урал, как некогда дрались за власть Советов».
Год рождения первой ударной есть одновременно и год рождения «Мартена». Это больше, чем случайное и счастливое совпадение.
Руководил литературным объединением в те годы Николай Куштум (Санников), один из основоположников уральской советской поэзии.
Когда в стране разгорелось Всесоюзное соревнование домен, на Златоустовский металлургический завод направились сразу три рейдовые бригады — от газет «Комсомольская правда», «Пролетарская мысль» и от «Мартена». Целью выездных редакций был выпуск листка «За первенство Златоуста во Всеуральском конкурсе домен» — приложения к газете.
Пестра литературная хроника Златоуста первой половины тридцатых годов.
В сентябре 1932 года собрался актив литкружков (а они возникли на всех крупных предприятиях, при всех многотиражных газетах) — разговор шел о подготовке к первому съезду писателей, о работе над историей заводов.
Одна за другой в разных издательствах выходят книги «мартеновцев»: В. Василевского «Златоуст», С. Колосницына «Электропечь», С. Иванова «Строят большевики», В. Савина «Златстрой» и «Дружки с рабочей окраины». Выпущены были коллективные сборники: «Горящие огни» и «Рядовые высоких темпов».
«На Урале идет большое, еще далеко не зрелое, но талантливое литературное движение», —
писала газета «Правда» в 1933 году. Несомненно, это была оценка и того, что происходило в Златоусте.
Вот как принята книга В. Савина «Косотурские художники» писателем Н. Богдановым:
«Эта повесть об уральских умельцах, об их трудных судьбах была открытием. Мы не знали об этой сокровищнице русского народного искусства, скрытой в глубине седых уральских гор. Как интересно было читать эту повесть прошлых лет…»
К крутому склону одной из многочисленных златоустовских улочек прилепился деревянный домик, в котором когда-то жили вместе Борис Ручьев и Виктор Губарев. Здесь в соавторстве они написали «Владимирские рассказы» и несколько литературно-критических статей и стихотворений.
«Зеленая звезда», «сиреневая вода», «лирический восход», «металлические росы»… Это образы Виктора Губарева. Он по-своему видел златоустовский Урал. Когда читаешь его стихи о мире, «охваченном весной», о девушке, которая «радость встречи протянет в розовой руке», то невольно думается, как много мог бы еще сделать этот человек, не оборвись его жизнь так рано.
