Александр Одоевский - Стихотворения (Лирика декабристов)

А.И.ОДОЕВСКИЙ

Стихотворения (Лирика декабристов)

Бал

Сон поэта

Тризна

Умирающий художник

"Струн вещих пламенные звуки..."

Элегия на смерть А. С. Грибоедова

Элегия

Неведомая странница

"Что за кочевья чернеются..."

Славянские девы

"Недвижимы, как мертвые в гробах..."

"Куда несетесь вы, крылатые станицы?.."

Александр Иванович Одоевский, крупнейший из поэтов декабристской каторги, родился в 1802 году. Отпрыск древнего княжеского рода, он отказался от блестящей карьеры, вступил в Северное общество и примкнул к его радикальному крылу. Одоевский участвовал в восстании 14 декабря, свыше десяти лет провел на каторге, и в ссылке, а потом был отпразлен рядовым на Кавказ и в 1839 году погиб от злокачественной малярии. Произведения, написанные Одоевским на каторге ("Тризна", "Элегия", "Что за кочевья чернеются..." и другие), свидетельствуют о могучей нравственной силе этого человека, не сломленного испытаниями, выпавшими на его долю. Как бы от имени всех своих соратников, Одоевский написал знаменитый ответ на послание Пушкина "В Сибирь" ("Струн вещих пламенные звуки. . ."). Как известно, строка из этого стихотворения "Из искры возгорится пламя" была взята эпиграфом ленинской газеты "Искра". К лучшим стихам Одоевского принадлежит и "Недвижимы, как мертвые в гробах..." - отклик на польское восстание 1830 года. Будучи на Кавказе, Одоевский сблизился с Лермонтовым, который посвятил его памяти проникновенное стихотворение, полное любви и сочувствия к погибшему поэту-декабристу.

БАЛ

Открылся бал. Кружась, летели

Четы младые за четой;

Одежды роскошью блестели,

А лица - свежей красотой.

Усталый, из толпы я скрылся

И, жаркую склони главу,

К окну в раздумье прислонился

И загляделся на Неву.

Она покоилась, дремала

В своих гранитных берегах,

И в тихих, сребряных водах

Луна, купаясь, трепетала.

Стоял я долго. Зал гремел...

Вдруг без размера полетел

За звуком звук. Я оглянулся,

Вперил глаза; весь содрогнулся;

Мороз по телу пробежал.

Свет меркнул... Весь огромный зал

Был полон остовов... Четами

Сплетясь, толпясь, друг друга мча.

Обнявшись желтыми костями,

Кружася, по полу стуча,

Они зал быстро облетали.

Лиц прелесть, станов красота

С костей их - все покровы спали.

Одно осталось: нх уста,

Как прежде, всё еще смеялись;

Но одинаков был у всех

Широких уст безгласный смех.

Глаза мои в толпе терялись,

Я никого не видел в ней:

Все были сходны, все смешались...

Плясало сборище костей.

1825

СОН ПОЭТА

Таится звук в безмолвной лире.

Как искра в темных облаках;

И песнь, незнаемую в мире,

Я вылью в огненных словах.

В темнице есть певец народный.

Но - не поет для суеты:

Срывает он душой свободной

Небес бессмертные цветы;

Но, похвалой не обольщенный,

Не ищет раннего венца.

Почтите сон его священный,

Как пред борьбою сон борца.

1826 или 1827

ТРИЗНА

Ф. Ф. Вадковскому

Утихнул бой Гафурский. По волнам

Летят изгнанники отчизны.

Они, пристав к Исландии брегам.

Убитым в честь готовят тризны.

Златится мед, играет меч с мечом...

Обряд исполнили священный,

И мрачные воссели пред холмом

И внемлют арфе вдохновенной.

Скальд

Утешьтесь о павших! Они в облаках

Пьют юных Валкирий живые лобзанья.

Их чела цветут на небесных пирах.

Над прахом костей расцветает преданье.

Утешьтесь! За павших ваш меч отомстит.

И где б ни потухнул наш пламенник жизни,

Пусть доблестный дух до могилы кипит,

Как чаша заздравная в память отчизны.

УМИРАЮЩИЙ ХУДОЖНИК

Все впечатленья в звук и цвет

И слово стройное теснились,

И музы юношей гордились

И говорили: "Он поэт!.."

Но нет, - едва лучи денницы

Моей коснулнеа зеницы

И свет во взорах потемнел;

Плод жизни свеян недоспелый!

Нет! Снов небесных кистью смелой

Одушевить я не успел;

Глас песни, мною педопетой,

Не дозвучит в земных струнах,

И я - в нетление одетый

Ее дослышу в небесах.

Но на земле, где в чистый пламень

Огня души я не излил,

Я умер весь... И грубый камень.

Обычный кров немых могил.

На череп мой остывший ляжет

И соплеменнику не скажет,

Что рано выпала из рук

Едва настроенная лира,

И не успел я в стройный звук

Излить красу и стройность мира.

1828

* * *

Струн вещих пламенные звуки

До слуха нашего дошли,

К мечам рванулись наши руки,

И - лишь оковы обрели.

Но будь покоен, бард! - цепями,

Своей судьбой гордимся мы,

И за затворами тюрьмы

В душе смеемся над царями.

Наш скорбный труд не пропадет,

Из искры возгорится пламя,

И просвещенный наш народ

Сберется под святое знамя.

Мечи скуем мы из цепей

И пламя вновь зажжем свободы!

Она нагрянет на царей,

И радостно вздохнут народы!

1828 или 1829

ЭЛЕГИЯ

НА СМЕРТЬ А. С. ГРИБОЕДОВА

Где он? Кого о нем спросить?

Где дух? Где прах?.. В краю далеком!

О, дайте горьких слез потоком

Его могилу ороеить,

Ее согреть моим дыханьем;

Я с ненасытимым страданьем

Вопьюсь очами в прах его,

Исполнюсь весь моей утратой,

И горсть земли, с могилы взятой,

Прижму - как друга моего!

Как друга!.. Он смешался с нею,

И вся она родная мне.

Я там один с тоской моею,

В ненарушимой тишине.

Предамся всей порывной силе

Моей любви, любви святой,

И прирасту к его могиле,

Могилы памятник живой...

Но под иными небесами

Он и погиб, и погребен;

А я - в темнице! Из-за стен

Напрасно рвуся я мечтами:

Они меня не унесут,

И капли слез с горячей вежды

К нему на дерн не упадут.

Я в узах был; - но тень надежды

Взглянуть на взор его очей,

Взглянуть, сжать руку, звук речей

Услышать на одно мгновенье

Жнвнло грудь, как вдохновенье.

Восторгом полнило меня!

Не изменилось заточенье;

Но от надежд, как от огня,

Остались только - дым и тленье;

Они - мне огиь: уже давно

Всё жгут, к чему ни прикоснутся;

Что год, что день, то связи рвутся.

И мне, мне даже не дано

В темнице призраки лелеять.

Забыться миг веселым сном

И грусть сердечную развеять

Мечтанья радужным крылом.

1829

ЭЛЕГИЯ

Что вы печальны, дети снов.

Летучей жизни привиденья?

Как хороводы облаков,

С небес, по воле дуновенья.

Летят и тают в вышине.

Следов нигде не оставляя,

Равно в подоблачной стране

Неслися вы!.. Едва мелькая,

Едва касаяся земли.

Вы мира мрачные печали,

Все бури сердца миновали

И безыменно протекали.

Вы и пылинки за собою

В теченье дней не увлекли,

И безотчетною стопою,

Пути взметая легкий прах,

Следов не врезали в граните

И не оставили в сердцах.

Зачем же вы назад глядите

На путь пройденный? Нет для вас

Ни горьких дум, ни утешений;

Минула жизнь без потрясений.

Огонь без пламени погас.

Кто был рожден для вдохновений

И мир в себе очаровал,

Но с юных лет пил желчь мучений

И в гробе заживо лежал;

Кто ядом облит был холодным

И с разрушительной тоской

Еще пылал огнем бесплодным,

И порывался в мир душой,

Но порывался из могилы...

Тот жил! Он духом был борец:

Он, искусив все жизни силы,

Стяжал страдальческий венец;

Он может бросить взор обратный

И на минувший, темный путь

С улыбкой горькою взглянуть.

Кто жаждал жизни всеобъятной,

Но чей стеснительный обзор

Был ограничен цепью гор.

Темницей вкруг его темницы;

Кто жаждал снов, как ждут друзей,

И проклинал восход денницы.

Когда от розовых лучей

Виденья легкие ночей

Толпой воздушной улетали,

И он темницу озирал

И к ним объятья простирал,

К сим утешителям печали;

Кто с миром связь еще хранил.

Но не на радость, а мученье,

Чтобы из света в заточен ье

Любимый голос доходил,

Как по умершим стон прощальный,

Чтобы утратам слух внимал

И отзыв песни погребальной

В тюрьму свободно проникал;

Кто прелесть всю воспоминаний.

Святыню чувства, мир мечтаний.

Порывы всех душевных снл,

Всю жизнь в любимом взоре слил,

И, небесам во всем покорный,

Просил в молитвах одного:

От друга вести животворной;

И кто узнал, что нет его,

Тот мог спросить у провиденья,

Зачем земли он путник был,

И ангел смерти и забвенья,

Крылом сметая поколенья.

Его коснуться позабыл?

Зачем мучительною тайной

Непостижимый жизни путь

Волнует трепетную грудь?

Как званый гость, или случайный,