Андрей Дементьев
Года любви и дни печали
Как пишутся стихи? Иногда ловлю себя на мистической мысли, что они приходят откуда-то сверху. Я сажусь за компьютер, порой даже не зная, о чем буду писать, и вдруг появляются первые строки. Например, такие —
Наша жизнь, как цунами.
Все пошло кувырком.
Поменялись местами
Произвол и закон.
Это уже потом, когда стихи написаны, я вспоминаю, что на меня очень сильное впечатление произвели документальные кадры об этом стихийном бедствии. И мое поэтическое воображение перевело увиденное в иной образ – в образ сегодняшней нашей жизни, наполненной несчастными случаями, несправедливостью и отчаянием живущих на земле людей. Проще говоря, стихи рождаются из эмоций, из впечатлений, из тех потрясений, которыми полон мир. И они не обязательно должны быть печальными или безнадежными. Вокруг много радостного, красивого, доброго. Надо только почувствовать это.
Конечно, мне прежде всего хочется говорить о прекрасном – будь то кто-то из моих друзей, общение с природой, или внезапно обращенный на тебя глубокий взгляд красивой женщины… Я уж не говорю о любви, без которой никто из нас просто не может жить.
В моей новой книге «Года любви и дни печали», которую я отдаю на суд читателей, немало стихов, написанных только что. Это в основном лирические произведения. Но в последнее время меня почему-то неотвратимо влечет поэтическая публицистика, когда можно сказать резкое слово о социальной несправедливости, о лицемерии властей, осудить или высмеять их. Ведь «только бесстрашное слово, великая сила его за правду вступиться готово, взамен не беря ничего».
В эту книгу я включил и некоторые давние стихи, но главное в ней – это первый раздел, где собраны стихотворения, ранее не публиковавшиеся и написанные мною в 2010 году. Я очень надеюсь, что и на этот раз найду полное взаимопонимание со своими читателями.
Андрей ДементьевНовые стихи
Год рождения
Две тысячи десятый
Я прожил нелегкую жизнь:
Репрессии, голод, война…
Мне сердце шептало:
«Держись!
Иные придут времена…»
Пришли…
Но не те, что я ждал.
Пришли времена «воротил»,
Эпоха ворюг и менял,
И вновь этот мир мне не мил.
А нас – ту великую часть,
Что держит страну на плечах,
Ввергают, как прежде, в напасть,
Чтоб свет в наших душах зачах…
Я прожил нелегкую жизнь.
И злобится память моя.
А сердце мне шепчет:
«Держись…»
Держусь за таких же, как я.
Виртуальное время.
Виртуальные люди.
Виртуальный успех,
Когда жизнь на нуле.
Я не знаю, что там
В виртуальности будет.
Мне хотелось бы знать,
Что нас ждет на земле.
Виртуально в Твери
Продолжают работать
На родных производствах
Мои земляки…
А в натуре – в былое
Закрыты ворота.
И в цехах одиноко
Ржавеют станки.
Виртуальная жизнь,
Виртуальное время
Забавляют кого-то
Как съемки кино.
И уходят в него
Сбросить горькое бремя
Те,
Кто в жизни реальной
Обманут давно.
Бог в помощь тому,
Кто старается,
Кто в помыслах тверд
И в решениях скор.
А леность Всевышним
Незримо карается.
Хотя не о ней
Я веду разговор.
Быть может, в наш век
Устарела пословица:
«На Бога надейся,
А сам не плошай…»
Когда нет удачи
И рыба не ловится.
И засуха может
Сгубить урожай.
И сводит на нет
Все людские старания
Холодная воля
Жестокой судьбы.
Как смерчем земля, —
Горем души изранены.
И падают слезы
На голос мольбы.
И горькое бремя
Земных неудач
Растворится во мгле.
И будет в тот миг
Он незримо со всеми…
Как был Он когда-то
С людьми на земле.
Я эти строки обращаю к юным,
Чьи души, как открытая тетрадь.
Кому уже понятен взрослый юмор,
Который помогает выживать.
Хотел бы я им передать свой опыт,
От глупостей и бед предостеречь,
Чтобы в душе не оседала копоть,
Когда начнут иллюзии гореть.
Чем меньше будет разочарований,
Тем больше в сердце мудрости и сил.
А жизнь и награждает нас, и ранит,
И не поймешь – кто мил ей, кто не мил.
И к этому уже нельзя привыкнуть…
Надеясь на российское «авось»,
Судьбе не зря выплачиваем выкуп
Мы тем, чего добиться не пришлось.
Я обращаю к юным эти строки.
Пускай они не повторяют нас,
Когда мы перед недругами кротки,
А возле лжи не поднимаем глаз.
Улыбнись…
Тебе идет улыбка.
Радость из нее мне сотвори.
Я поймаю золотую рыбку,
И желанья сбудутся твои.
Правда, я пока еще ни разу
Золотую рыбку не ловил.
Просто все мы жили в мире сказок,
Этот мир мне и поныне мил.
Хочется порою впасть в наивность,
Словно жизнь лишь только началась.
Золотая рыбка оказала милость —
Приплыла сама к истоку синих глаз…
Ребенок проснулся
И смотрит в окно.
Но что он увидел,
Нам знать не дано.
Ребенку полгода
И вряд ли уже
Все ясно
Его несмышленой душе.
Природа сама
Разберется во всем.
Пока же он
В замкнутом мире своем.
Но вскоре иные
Придут времена.
Поймет он,
Что лето уже не весна.
Что доброе слово
Не дружит со злым.
И мир, что вокруг…
Неповторим.
Сиреневое пламя миндаля
Заполыхало возле наших окон.
Хотя еще средина февраля,
Но дни уже под властью солнцепека.
Не хочется отсюда уезжать
В заснеженную шумную столицу…
Стараюсь солнце в сердце удержать,
Чтоб, возвратясь, с друзьями поделиться.
Поэта я увидел в первый раз
Случайно в поликлинике Литфонда…
… Его друзья уже вернулись с фронта,
А время мне напомнило фугас
Замедленного действия, который
Потом взорвал стихами шумный город.
И этот взрыв нежданно сблизил нас.
… Поэт стоял на сцене и молчал.
Он только что прочел стихи о мире.
Зал грохотал, как волны о причал…
Он улыбался, дожидаясь штиля.
Продолжив чтенье, вдруг на миг умолк,
Волшебную строку забыв угрюмо.
И зал ему подсказывал, как мог, —
Кто шепотом, кто радостно и шумно.
Потом напишут – он стихи забыл
Нарочно, чтобы убедиться,
Что юный зал его боготворил,
К кому он обращал свои страницы.
Но он-то знал, что не порвется связь
Меж ним и залом…
Остальное – небыль.
И мысль его над залом вознеслась,
Чтоб возвратиться откровеньем Неба.
Спустя года он вспомнит вечер тот
И все слова в тиши исповедальной.
И вновь в его душе строка замрет,
Как и тогда – призывно и печально.
Как быстротечна жизнь…
Казалось, что вчера
Отметил я свое тридцатилетие.
И вдруг пришла обидная пора,
Где прожитые годы все заметнее.
Но сколько бы ни миновало лет,
Считаю их без горечи и ужаса.
Не по нежданным датам горьких бед,
А по счастливым дням любви и дружества.
Дождь перестал стучаться в окна.
И стало тихо, как в раю.
Береза, что насквозь промокла,
Склонилась в сторону мою.
Увы, но осень на пороге
С ее дождями и тоской.
И вновь в назначенные сроки
Жара уходит на покой.
Говорят, что друзей
Не должно быть много,
Как много не может быть
Королей.
Представьте —
Была б на земле
Лишь одна дорога
Для всех людей,
Живущих на ней.
И как бы тогда
Мы искали друг друга?
Сколько бы не повидали
Чужих краев…
Одной дорогой
Я шел в разлуку,
Другая дорога
Нас сблизила вновь.
И потому всякий раз душа трепетала,
Когда открывал я новых друзей.
И все ж у меня их, наверное, мало
Для долгой жизни моей.
Еврейских жен не спутаешь с другими.
Пусть даже и не близок им иврит.
Я каждую возвел бы в ранг богини,
Сперва умерив вес и аппетит.
О, как они красноречивы в споре,
Когда неправы, судя по всему.
Душа их – как разгневанное море.
И тут уже не выплыть никому.
Мой друг художник – молодой и светский,
Разводом огорчась очередным,
Спросил в тоске – «Что делать? Посоветуй».
И я сказал – «Езжай в Иерусалим…»
Престиж еврейских жен недосягаем.
Непредсказуем и характер их.
Когда они своих мужей ругают,
То потому, что очень верят в них.
В их избранность, надежность и удачу.
Боясь – не потерялись бы в толпе.
А неудачи – ничего не значат.
Была бы лишь уверенность в себе.
И чтоб не обмануть их ожиданий,
Мужья обречены на чудеса:
Рекорды, книги, бизнес женам дарят,
Чтоб гордостью наполнить их глаза.
Еврейским женам угодить не просто.
Избранник – он единственный из всех.
Они хотят любимых видеть в звездах,
В деяньях, обреченных на успех.
И потому ни в чем не знают меры,
Когда мужей выводят в короли…
Без женской одержимости и веры
Они бы на вершины не взошли…
Пою хвалу терпению мужскому.
Еврейским женам почесть воздаю.
Одна из них не просто мне знакома,
Она судьбу возвысила мою.
