Франсуа Вийон - Лэ, или малое завещание

Я, Франсуа Вийон, школяр,
В сем пятьдесят шестом году,
Поостудив сердечный жар,
И наложив на мысль узду,
И зная, что к концу иду,
Нашел, что время приглядеться
К себе и своему труду,
Как учит римлянин Вегеций.

Под Рождество, глухой порой
Жестокой ледяной зимы,
Когда слыхать лишь волчий вой
И в дом к теплу вернуться мы
Спешим до наступленья тьмы,
Избавиться замыслил я
От кандалов любви, тюрьмы,
Где страждет днесь душа моя.

Я не забыл, из-за кого
Пришлось мне столько слез пролить,
Что нужно милой для того,
Чтобы мои терзанья длить,
А потому могу молить
Богов, к влюбленным благосклонных,
Меня, отмстив ей, исцелить
От мук мне ею причиненных.

Улыбкою и блеском глаз
Она меня в обман ввела,
Хоть, как я понял лишь сейчас,
Из равнодушья иль со зла
Не жаждала и не могла
Помочь мне в горестях моих,
И должен был бы я тепла
Искать в объятиях иных.

Меня коварный взгляд ее
Пленил надежней, чем оковы,
На пытку существо мое
Всечасно обрекая снова,
Но, видя, сколь со мной сурова
Та, без кого мне свет немил,
Я бегством от врага такого
Спастись в отчаянье решил.

Себя сводить в могилу сам
Отнюдь не будучи охоч,
В Анжер уйду я, хоть и там
Мне свой недуг избыть невмочь:
Ну, как и чем тому помочь,
Кто телом здрав, но мертв душой?
Я - мученик любви, точь-в-точь
Романов рыцарских герой.

Но как разлука ни тяжка,
Мне все-таки она в охотку,
Понеже нового дружка
Приветила моя красотка.
Выходит так: я ел селедку,
А захотелось пить - шалишь,
Вино вольют другому в глотку.
О Господи, мой стон услышь!

Коль скоро суждено навек
Уйти мне в дальние края,
А я всего лишь человек,
Не из железа плоть моя
И бесконечно жизнь ничья
Не может длиться на земле,
Кому и что оставлю я -
Изложено мной в этом лэ.

Во-первых, пусть моею славой
Во имя Троицы Святой
Распоряжается по праву
Гийом Вийон, приемный мой
Отец, который был со мной
Добр, нежен и заботлив так,
Что он мне ближе, чем родной.
Ему же - мой шатер и стяг.

Оставлю сердце я засим
Той, кем так злобно прогнан был,
В ком к уверениям своим
Сочувствия не пробудил,
Из-за кого и сам уныл,
И горестно мое житье,
И дни влачить нет больше сил.
Благой Творец, прости ее! 

Засим пусть мой двуручный меч
Итье Маршан иль Жан Корню
Возьмет и носит бесперечь,
Вложив - на мой манер - в мотню.
Его я в восемь су ценю,
Но был он мною сдан в залог,
И выкупит его, я мню,
Владелец новый в должный срок.

Засим получит Сент-Аман
В дар от меня «Коня» и «Мула»,
Бларю же мною будет дан
Мой бриллиант, а также булла,
Что право чернецам вернула
Грехи мирянам отпускать,
Чем лодырей кюре вспугнула:
Ну, кто ж охоч доход терять? 

Робер Вале, рассудком слабый
Парламентский писец-шалбер,
Мои штаны получит, дабы
Он выкупил их в «Трюмильер»
И отдал Жанне де Мильер,
Своей подружке: даме этой,
Кого глупей он не в пример,
Быть лучше по-мужски одетой.

Но, сын родителей почтенных,
Робер не заслужил, ей-ей,
Судьбы болванов откровенных -
Посмешищем быть для людей.
Так вот, ему, чтоб дурень сей,
Несущий чушь бог весть какую,
Стал шкафа все ж чуть-чуть умней,
«Искусство памяти» дарю я.

Засим, чтоб чем-то пропитанье
Себе снискать мог сей бедняк,
Родне даю я приказанье
Продать доспех мой и шишак,
На деньги ж, добытые так,
Пускай наш бумагомарака
На Пасху купит не пустяк -
Окошко около Сен-Жака.

Засим пусть друг мой Жак Кардон
Себе возьмет мои наряды.
Сверх коих да получит он
На корм по высшему разряду
Вино бадьями, мед, говяда,
Угрей, сыры большого веса
И - слишком все ж толстеть не надо! -
Два разорительных процесса.

Засим хочу трех псов дебелых
Ренье де Монтиньи я дать,
А Жан Рагье сто франков целых
В подарок мог бы ожидать,
Когда бы знал я, где их взять.
Нельзя ж у собственных родных
В наследстве долю отнимать,
Чтоб ублажить друзей своих.

Засим пускай синьор Гриньи
Владеет башнею Нижон.
Шесть псов - не то что Монтиньи! -
Вдобавок к ней получит он,
А тяжущийся с ним Мутон
Да попадет в Бисетр к нему
И, выпоротый, заточен
Надолго будет им в тюрьму.

Пусть водопой Попен возьмет
Метр Жак Рагье, а сверх того
С «Сосновой шишкой» перейдет
В распоряжение его
Преизобилие всего,
Чем любит каждый выпивоха
Свое потешить естество,
Зане пить без закуски плохо.

Засим хочу, чтоб не забыл
Про вас, Мотен и Базанье,
Вельможа, что назначен был
Делами ведать о жулье;
А чтоб мой прокурор Фурнье
Не унывал, мороз почуя,
Пусть щеголяет в том рванье,
Которое ему вручу я.

Засим пусть прасол Жан Труве
Себе присвоит невозбранно
«Быка с венком на голове»,
«Корову» и «Руно барана»;
Того ж, кто у него, буяна,
Сей скот попробует угнать,
Повесить должно, как смутьяна,
Чтоб не дерзал чужое брать.

Начальник стражи городской
«Шишак» получит, потому
Что он рискует головой,
Когда ведет дозор во тьму;
А тем, кто подчинен ему,
Я дам «Фонарь» на Пьер-о-Лэ;
Себе ж «Три лилии» возьму,
Коль повлекут меня в Шатле.

Засим Перне Маршан, кого
Зовут Ублюдком де ла Барра,
Для пропитанья своего
Получит тюк соломы старой,
Дабы на нем давал он жару
Той, кем за деньги приглашен
Попрыгать будет с ней на пару, -
Других ремесл не знает он.

Засим пусть Лу и с ним Шоле
Во рву изловят городском
По утке в предрассветной мгле
И стражу обведут потом,
Добычу спрятав под плащом,
Который им в придачу дам
Я к связке дров, мешку с углем,
А также к рваным башмакам.

Засим, день ото дня сильней
Трех маленьких сирот жалея,
Желаю я душою всей
Помочь бедняжкам поскорее.
«Где харч им взять? - спросить я смею. -
Чем тело в холода прикрыть?
Они, коль я их не пригрею,
Не смогут зиму пережить».

Нет, Госсуэн, Марсо, Лоран,
У вас ни денег, ни родных,
Но я готов четвертый блан
С доходов вам платить своих,
Чтоб, глядя на сирот былых,
Которым возрасти помог,
Себе я в старости за них
Воздать хвалу по праву мог.