Виктор Боков - Том 1. Стихотворения

Он всегда идет навстречу!

Не рядом, не мимо, не впереди, не сзади. Навстречу.

Много раз наблюдала впечатление, которое оставляет Виктор Боков. Испытывала на себе магию его глаз, до того как он не только не начал еще читать стихи, но даже не заговорил. Просто шел навстречу.

Принято предварять книги больших поэтов предисловиями их учителей или критиков. Но учителя Бокова давно на Олимпе, а критикам он, как правило, в руки не дается, не умещается в их рамках, вылетает из их тенет. Лучше всего говорит о себе он сам. Но такие предисловия уже были, а повторяться ему ни к чему. Вот и решила я нарушить традицию.

А почему бы нет?

Почему бы младшему не сказать о старшем, тем более что многие годы прошли с тех пор, как он сказал мне:

— Не стой около! Лети!

Сам он вылетел из родительского гнезда по имени деревня Язвицы, что в двадцати километрах от Троице-Сергиевской лавры, ныне Загорск.

Места были заповедные, лесные, родниковые. Холмистые перелески, дубы и березы, белые грибы-крепыши, в реке окуни прыгают. Люди сильные, деревенские, на слово богатые, музыку леса и поля впитавшие.

Вся эта жизнь с ее звонами и стонами пролилась в поэтическую душу Виктора Бокова, словно материнское молоко, и вернул он людям стихи:

Поэт не желает терять ничего, данного природой. В этом сила и тайна молодости его стиха. Услышал всего-то разговор двух мужиков, а колокольными звуками отозвалось сердце, забилось, загудел ритм, запылало в душе — явились слова:

Поразительно: где бы ни был Боков, куда бы ни шел, ни ехал, с кем бы ни говорил, — он ни на секунду не перестает быть поэтом. Это черта его личная, особенная. Ни у кого другого я ее не встречала. Многие поэты часто бывают просто людьми, забывая свои звучные гулы, и ничего в этом плохого нет — тем сильнее порой в человеке просыпается поэт. Но в Бокове поэт не засыпает никогда. На счастье, мне много и долго приходилось быть с ним рядом — поневоле думала, когда же поэт в нем устанет?

Идет по улице — сквозь шумы города, птичье пенье — слушает!

По рынку ходит, творожок пробует, всех торговок к себе привлечет, все свои поговорки ему расскажут и его прибаутки послушают. Даже рыбу чистит — в скрежете ножа по чешуе музыку слышит.

Чувство неразрывности с природой, естественная слиянность с нею наполняют Виктора Бокова могучей силой духа. Не книги, хотя он один из самых начитанных наших поэтов, по интеллектуальные общения, их он тоже не чужд — источники его вдохновения. Природа. Знаменательно, что один из учителей Виктора Бокова, Борис Пастернак, сам искавший силы у природы, сказал молодому тогда поэту об одном из его стихотворений:

— Это у вас от природы. Цветаева шла к такому размеру сознательно, а вы об этом не думали, это все вылилось само собой.

Вот пример многозвучия боковских ритмов из поэмы «Свирь»:

Степенное, неторопливое повествование прерывается взрывом — животное гибнет и предупреждение живым идет на срыве ритма:

Когда-то Липа Ахматова написала о Пушкине:

Я вспоминаю ее удивление, читая и перечитывая Бокова. То, что под пером иного стихотворца кажется неуместным, неловким, грубым, совершенно несовместимым с поэзией, у Бокова естественно, органично, пронизано поэтическим чувством. Вот один пример:

Вы прерываете чтение, в готовности отбросить стихи, звучащие так декларативно грубо, но взгляд улавливает следующие строки — и вы в плену:

Смелость какая! Дерзкие параллели — тара и баба — рельсы, по ним-то и уносится ввысь стихотворение, создатель которого не боится быть резким, примитивным, грубым, излишне мягким, банальным, изысканным, не боится, ибо не думает в минуту создания стиха, как он выглядит сейчас и как его поймут, — он творит в упоении — вот, по-моему, цена, которой куплено Боковым право быть самим собой.

Каковы бы ни были зигзаги жизни, у поэта Виктора Бокова счастливая судьба. Его стихи любит народ. Его стихи любили Борис Пастернак, Леонид Мартынов, Михаил Пришвин, Андрей Платонов. Перелистайте книги современных поэтов — мало найдется таких, у кого бы не было посвящения Виктору Бокову. Он вырастил целое поколение поэтов. Нет, он никогда не преподавал им в институте, не учил, не говорил, как надо. Просто он всегда окружен людьми. Каждый его шаг, каждый взгляд источает поэзию. Не знаю человека, более чувствующего истинность чужих стихов.

Шестидесятые годы. Боков сидит на семинаре молодых поэтов. Вереница людей проходит перед ним. Звучат голоса. Лицо его наклонено, трудно прочесть на нем что-либо. Вот выходит юноша. Он произнес еще только первую строку, а Боков уже встрепенулся, очи разгорелись — он весь внимание, он весь горит, и юноша устремлен к нему, только к нему, он чувствует — услышан! С этой минуты комната преображается. Потолок словно отлетает, и у всех небо над головой. Стихотворение кончается. Боков требует: — Еще! Еще! Окружающие наэлектризованы, чувствуя, что здесь сейчас происходит явление поэта. Я не знаю случая, чтобы Боков ошибся в своих прогнозах относительно того или иного дарования.

Проза Бокова?

Вот уж нет! Такого не бывает.

Правда, он порой пишет не в рифму, даже статьи пишет, но думаю, что прозы у Бокова быть но может. Возьмите любой рассказ из его — я назвала бы ее поэмой — книги «Над рекой Истермой": любой рассказ — живое стихотворение, до краев боковское. Возьмите любую статью — тоже чисто поэтическое явление, та же неоглядная смелость мысли, яркость и резкость чувств, что в стихотворениях.

А названия его книг!

«Яр-хмель».

«Ветер в ладонях».

«Заструги».

Особенно люблю название «Весна Викторовна».

Так! так! баловницу атакую, Виктор Федорович, правильно! Кто же она вам, как не родная дочь?! Не ее ли первый дождь так сильно озвучен вашими словами:

Не с нею ли у вас интимнейшие отношения установлены:

Легко представляю себе умного и зоркого критика, который найдет истоки поэзии Виктора Бокова в частушке, былине, народной песне, протянет ниточку к Кольцову, Никитину, Некрасову, Есенину, Клюеву. Если критик к тому же еще и глубок, он увидит у Бокова традиции Пушкина и Тютчева и, обнаружив все это, застынет перед такими строчками.

Это уже чистый Боков — с его юморком, озорством, неоглядной смелостью сравнений и метафор, с его собственным миром, очень злободневным, живо откликающимся на реалии жизни. Боков — сам дающий традицию поколению — сумей только взять.