Валерий Татаринцев
Синяя Борода
Глава первая
Между Компьенем и Перфоном
Старинный замок был Гийет
(Теперь его давно уж нет);
Его владелец был бароном,
Но жизни светской не любил,
Любил охоту и рыбалку;
Порой, взяв в руки только палку,
По лесу долго он бродил
И радость в этом находил.
Барон Бернар де Монрагу
Любил сидеть на берегу,
Читая старые романы,
Чьих строк пленительны обманы
Для каждого, в ком сердце есть,
Кому не чуждо слово «честь».
Барон, собой мужчина видный:
Брюнет, довольно молодой;
Иметь хотел он вид солидный —
Лицо украсил бородой;
Была она черна, как сажа,
И отливала синевой;
Изза неё барона даже
Прозвали Синей Бородой.
Барон красивый был мужчина
И женщин страстно обожал;
Но робок был – вот в чём причина
Его любовных дел провал.
При женщинах он так терялся,
Что говорить уже не мог;
Краснел, бледнел, в лице менялся
И цепенел – свидетель бог.
Глава вторая
Однажды около Гийета,
Ведя медведя на цепи,
Явилась вдруг Пассаж Колетта
(О, Боже, сердце укрепи!).
Барон сражён был в одночасье
Её пленительной красой,
Её улыбкой и косой…
Он был влюблён – какое счастье!
И робости как не бывало:
Её руки он попросил
И на руках её носил,
Когда она женою стала,
Её желанья упреждал
И всем капризам угождал.
И дни текли их безмятежно
В усладах радости земной:
Он целовал ей руки нежно,
Она шептала: «Милый мой!»
Но так не долго продолжалось,
Колетта стала вдруг грустить,
Бродячья жизнь ей вспоминалась,
Богатство стало тяготить.
Ей захотелось вновь на воле
С медведем пляшущим ходить
И рано утром в чистом поле
Цветы и ветер находить.
В конце роскошной галереи
Имелся Малый кабинет.
Прокрида 1, Дирка 2, Ниобея 3
Страдали там уж много лет.
Изображенья, как живые,
С мольбой взирали на людей.
Сочились раны огневые,
Сжимая сердце от страстей.
Художник флорентийский славно
Их всех троих изобразил.
Был найден кабинет недавно
И всех собою поразил.
Войдя в подвал и взяв медведя,
Одной свободой только бредя,
Ступила в Малый кабинет
И обмерла… Да, спору нет,
Картины были как живые,
Старинные и дорогие.
Колетта ж вкуса не имела
И вдруг от страха онемела:
Казалось ей, что миг пройдёт
И смерть сама её найдёт.
Колетта бросилась в окно,
Медведь за ней. Не суждено
Женой барона быть Колетте,
Другая жизнь на этом свете
Ей уготована… И вот
Колетта по полю бредёт…
Барон проснулся – нет Колетты,
Открыты двери кабинета,
Распахнуто его окно,
Колетты нет уже давно.
Барон послал за ней погоню,
А сам упал и в диком стоне
Такая слышалась тоска,
Что зарыдала б и доска,
Когда б доска имела уши.
Что было дальше? Вот послушай…
Дозор, отправленный в погоню,
Нигде Колетты не нашёл,
Устали люди, пали кони;
Слуга к барону подошёл…
Барону сразу стало ясно,
Что нет жены его прекрасной,
Барон от горя занемог
И тотчас заболевший слёг.
Глава третья
Барон ещё был весь в печали;
В Гийете праздник отмечали
В честь храма Господа Христа.
Была здесь публика проста:
Крестьяне, конюхи и слуги,
И их весёлые подруги,
Да был судья компьенский здесь
(Пожалуй, это список весь).
Ах, право, чуть не позабыл!
Священник из Компьеня был,
Вино он пил с судейской дочкой
И целовал молодку в щёчку;
Она же счастлива была,
Кричала: «Господу хвала!»
И вновь стаканы наполнялись
Игристым дорогим вином.
Затем гостей позвали в дом,
Поскольку танцы начинались.
Барон смотрел на молодуху
И оживал. Хватило духу
Ёё на танец пригласить,
А вскоре стал руки просить;
И получив ответ «Согласна!»,
Барон решил, что жизнь прекрасна.
Барон собою был хорош,
Девица Жанна де ла Клош
Весёлым нравом отличалась,
И молодые обвенчались.
Прошло два месяца и вот
Барон вздыхает от забот:
«Как быть? Что делать? Помогите!
Жену мою остановите!
Ей интересно лишь вино
(Да будет проклято оно!).
Она скандалит и дерётся,
А иногда вдруг так напьётся,
Что ходит, за стену держась.
Была любовь, осталась грязь!»
Чтоб ей противно было пить,
Барон полыни положить
Велел в игристое вино
(Да будет проклято оно!).
Как только Жанна стала пить
И горечь в рот попала,
«Меня хотел ты отравить?» —
В слезах она сказала.
Затем, столовый нож схватив
И обезумев спьяну,
Едва барона не убив,
Ему большую рану
Ножом тем с силой нанесла
И побежала прочь.
Его случайность лишь спасла.
Кто мог ещё помочь?
Мягкосердечен был барон,
Зла не держал на Жанну,
Добра хотел ей только он,
И прятал свою рану.
А Жанна продолжала пить,
Блевать, скандалить и хамить
Барону ежечасно,
А он терпел несчастный.
Однажды, будучи пьяна,
Вдруг в кабинет вошла она,
Картины увидала
И страстно зарыдала:
«Ах, вот каков же ты, барон!
Своих убил ты прежних жён!
Теперь настал и мой черёд!»
И тотчас кинулась вперёд.
Бежала долго без оглядки,
Её сверкали только пятки,
С разбегу в озеро упала
И утонула. Так пропала
Вторая буйная жена,
Но виновата в том она
Сама. Барона не любила,
И жизнь свою сама сгубила.
Как ни покажется то странно,
Барон по ней всерьёз скорбел
И повторял всё: «Жанна! Жанна!
Теперь я снова овдовел!»
Глава четвёртая
Но что же делать? В самом деле,
Не жить же жизнь свою вдовцом?
Барон был, в общем, молодцом:
На дочке фермера Треньеля
Женился. Снова счастлив был,
Свои печали позабыл,
Его жена мадам Жигонна
Была красива как мадонна,
Но чуть хромала, левый глаз
Слегка косил. На этот раз
Барон ещё сильней влюбился,
И счастлив был, когда женился.
Жигонна сильно пахла луком,
Гнала сомненья, духа мукам
Не предавалась голова,
Считала, что во всём права.
Себя, увидев баронессой,
Забыла, что пасла гусей,
Жить не давала дворне всей,
И поменяла интересы:
Теперь её лишь занимали
Наряды, золото, меха,
Сапфиры, бусы, жемчуга,
Парча да дорогие шали.
Была женой она барону
И гордости была полна,
Одеть мечтала и корону
На голову свою она.
Но заболела вдруг желтухой,
Явилась тут же Смертьстаруха,
Косой взмахнула – нет Жигонны,
И снова горе у барона.
А памятник воздвиг он ей
Достойный даже королей.
«Здесь спит страдалица Жигонна —
Достойная жена барона», —
Там надпись золотом сияет
На бледнорозовой плите.
И проходящий воздыхает
О жизни прерванной черте.
Глава пятая
Барон всё время был в печали,
Жениться вновь не думал он;
Когда его порой встречали,
Он был в раздумья погружён.
Тоска его была огромна,
На женщин взор не поднимал
(Природой создан очень скромный),
Один всё время горевал.
Дочь отставного офицера
Девица Бланш де Жибоме,
Не сохраняя реноме 4,
Хотя обучена манерам,
Сама барону предложила
Ему супругой верной быть,
Печаль и горе позабыть,
На плечи руки положила…
Барон был снова покорён
И, словно юноша, влюблён.
Сыграли свадьбу, Бланш – жена,
Но верность не хранит она,
Дарит любовь свою без меры
Дворянам, слугам, офицерам.
В неведеньи один барон,
Он счастлив вновь и вновь влюблён.
Бланш както в кабинете Малом
Любить виконта 5 страстно стала;
Случилось быть там офицеру,
Был офицер ревнив не в меру,
Любовникам он не грозил,
А шпагу взял и поразил
Одним ударом двоих сразу:
Извёл неверности заразу,
Одним ударом сразу двух,
Как бьёт слуга докучных мух.
Барон, узнав, что он рогат,
На Бланш нисколько не сердился,
Её простить он был бы рад
И сам бы с нею помирился,
Когда б она была жива.
От горя кругом голова
Пошла. В беспамятстве барон
Стонал, рыдал, кричал, что он
Не хочет ни минуты жить
И Бланш не может пережить,
Что жизнь прошла, что счастья нет
И что не мил весь белый свет.
Глава шестая
Врачи ему пустили кровь
И заключенье дали:
«Лишь только новая любовь
Избавит от печали».
Барон воспрял: среди кузин
Была Анжель де Гарандин,
Собою очень хороша,¶А за душою ни гроша,¶Но так глупа, что даже дуб,¶Казалось, вовсе не был глуп,¶Когда его сравнить бы с нею:¶Он мысли выражал яснее.
Вступил барон и с неюа и в брак,
А дальше получилось так:
Она любила сразу всех,
Любовью всех своей дарила,
Про всё барону говорила —
Так радовал её успех.
Не ведая греха, грешила,
А про себя она решила,
Что будет очень рад барон,
Гордиться ею будет он.
Барон от глупости такой
В сердцах взмахнул своей рукой,
Пощёчину супруге дал.
Тут поднялся такой скандал…
Барон жалел о
