Александра Щукина
Ушла в себя и не вернулась
***
я отвоюю
себя у тебя.
без чувств буду справляться и думать одна,
как в следующий раз поступать,
чтобы не было больше обидно
и не достигнуть дна.
мне грустно бывает порою,
и хочется быть рядом с тобою,
но это, поверьте, происходит невольно.
не любовь и даже не чувство иное,
просто иногда хочется
рядом с собой
человека родного.
***
замечаю -
так странно, но в последнее время
меняюсь ролями,
как будто не я, а кто-то другой
за меня вяжет петли жизни такой.
туса за тусой, движок постоянно включен,
все мысли в потоке, а чувства на взводе,
помогите, мне нужен конвой.
легкость объятий познали мы быстро,
только наверное, это обычно,
для тебя и меня — не эксклюзивно.
чего мы хотели, когда говорили,
что чувства обоих нас победили?
разве серьезно в ночи говоря,
на что-то надеяться можно с утра?
утром другое, не тайна уже,
хочется в мире подольше пустыни
темной и звездой,
такой, чтоб всегда,
когда ты так искренен и зайдёшь далеко,
а утром не вспомнишь,
ведь это
даже не было сном.
21 век.
мысли про любовь,
но это не серьезно,
ведь не нужно помнить,
что за чем идёт.
21 век — и мысли не о том.
21 век — мы рвемся за окно своих возможностей, желаний,
дабы хоть чуть-чуть дать оправданий
грешному духу и телу, терзаемым
страстями ангелов падших.
расширяя горизонты сознаний своих,
мы забываемся, чьих мы созданий бываем слабы.
все это грустно, все это больно,
но разве не можем мы справиться с тем,
чтоб спасать не только себя,
но того-то, кого так хочется удержать?
люди покорны и люди глупы.
по стенкам сознания они расползлись,
не зная ответ, а поиск так сложен,
оставим как есть, и не будет дороже.
война за войной в душах идет,
разве есть мир, где она зацветет
и доброе людям просто так принесет?
страдаю, я просто страдаю,
от себя, от других, от чувства вины,
как будто для этого мы рождены.
невольно смиряю порывы неверные,
но не хочется просто быть мягкотелым.
а вообще, все это покажется вам полным бредом,
но как часто готовы вы быть просто смелым?
***
много мысли,
много пыли,
много дыма, ты же помнишь, как мы кутили?
так что же, вспоминать былое,
с грустью или со страданием?
ты обернулся снова — разочарованием.
дышать как будто стало легче,
но все же взгляд твой
меня так лечит,
но долбит сердце и калечит.
в тебе нуждаюсь я?
о Богу насмех, нет, конечно.
я лишь нуждаюсь в центре боли,
наносишь раны, новыми обоймами
стреляешь вовремя
жестокою любовью.
хочу я видеть твое сердце,
хоть на секунду разглядеть
святое что-то,
но увы, мне надо бы, к слову, все-таки прозреть.
возможно, даже повзрослеть.
***
я закрываюсь поверхностно другими людьми,
чтобы перестать испытывать боль.
я зарываюсь в страданиях в сны,
чтобы перестать испытывать боль.
я ухожу перед тобою в себя,
чтобы знать, пойдешь ли со мной.
я закрываюсь во тьме от других,
чтобы перестать испытывать боль.
так пьяняще манила юность отрадная,
без преграды отчаянная.
все равно на всё было, а теперь:
грусть-тоска,
хоть на то и нету причины.
я сломалась,
пока игралась с другими людьми.
заводная игрушка, от которой утеряны где-то ключи.
только у нее, у игрушки, вещичка осталась одна,
маленькая и невидимая,
зовется — душа.
так что ж, закрываюсь в квартире в ночи,
чтобы не видеть тебя и себя,
закрываюсь,
чтобы поверить, что мы не изменимся ни сейчас,
ни-ког-да.
дурацкая роль и дешевый сценарий,
затянувшийся акт, непрощенный герой.
занавес падает, я постаралась,
чтобы в очередной раз не чувствовать боли.
***
я сижу в темноте, я сломала душу.
я живу во тьме, но могло быть и хуже.
страхи, страдания — сам себе вольнодумец,
разве можно грустить, когда солнце восходит?
сон точно лечит, хочется силы,
чтобы душа возлетела и себя полюбила.
можно собраться, во всем разобраться,
отпуская понятия и все преграды.
стоит расслабиться, стоит забыться,
дальше точно получится
на свой путь возвратиться.
всё будет отлично, ты будешь в отраде
жить и творить, кого-то любить,
надеяться, верить и ждать до конца,
что ты возродишься как феникс из сна,
из пепла всех мыслей, которые были
и которые тебя, наконец, отпустили.
мне хочется ощущать себя нужной,
чувственной и любимой.
но грустью сердечко мое надолго сдавило,
не знаю, что делать,
о чем говорить.
как будто бы сложно в этом мире любить.
взираю на небо, чернее небес,
а синие волны похожи на тьму.
но что я люблю?
кого я смогу забрать за собою
в любую беду,
чтоб спасать или все же
спасенной самою быть?
***
ты смотришь в бездну, хочешь прыгнуть,
и это разве не есть боль,
которую пытаешься ты скрыть
за маской думы и
покой ты ищешь, чтобы
дышать легко,
но для тебя есть путь другой.
опять же бездна темноты, обладающей той властью,
способной управлять стихией,
так вдохновляет на стихи,
не о любви, увы, не в этот раз,
но в покорении вершины,
что недоступна никогда.
ты смотришь в бездну,
а она в ответ.
ждет от тебя твой силуэт:
один нырок и вот свобода
новообретенная.
так будь свободен через боль,
сквозь раны проходящие и страстные,
которые так давят на грудину,
властные, дающие порой прийти в себя.
но приходя в себя, ты так же быстро возвращайся на мутные
свои борта у корабля.
***
смеяться можно громко,
но плакать только тихо, изнутри,
изглатывая боли все свои.
смеяться можно долго и умело,
ведь лишь за это люди и ценили
меня.
но лишь одна частичка от меня
позволила себе мгновеньем умереть,
как отвернулись от меня
и впередь -
иллюзии любви — довольно.
теперь слезу пускать на публику хочу,
теперь не радости, но лишь тоски ищу,
чтоб с нею раствориться.
кружку,
подай моя ты новая подружка.
ты не предашь, остранешься со мной,
позволишь быть собой.
что этот смех ваш, показное,
когда в душе веселое — тогда благое,
когда все черти
