Женская подлость - Панч

Я так увлёкся, так летал!

Так заразительно смеялся!

И даже не

по —

до —

зревал,

с кем по незнанию

связался.

Затмил мой разум образ твой.

В немом восторге сердце млело.

Ах, если б знать, что ты хотела

лишь насмеяться надо мной!

Я не играл.

А ты ждала

и притворялась, что любила.

Душа раскрылась,

лишь тогда

ты острый нож в неё вонзила!

Я ложь твою не разгадал!

Такое не узнать у "гугла"!

Но предан

и с тоской узнал,

Что ты пустая злая кукла.

Что нет на свете чистых слов,

Что быть ханжой — мерзейший грех.

Тебе сегодня повезло.

Моя голгофа — твой успех.

Уставившись слепо

в ночное окно,

я вижу в нём синие горы

и море, в отлив показавшее дно,

и вьюжных извивов

узоры.

Великой реки прихотливую нить

и блюдо небес

голубое.

Но образ, который пытаюсь забыть,

упрямо

встаёт

предо мною.

Кокетка,

ты мне не дала

ни-че-го.

Лишь дразнишь и мучишь,

совсем не любя.

Я вижу в окошке

так много всего.

Не вижу в нём только

живого себя…

Как больно

и так хочется тебя!!!

Тобою обладанием наслаждаться.

Иметь тебя и этим упиваться!

Любить

и позволять любить себя…

Да, я правдив

и мне неведом стыд.

Изнемождён томлением любовным.

На этой почве чокнут, безусловно…

Но жив пока.

Хотя почти

убит…

Боюсь казаться

смешным и слабым,

но не хочу

от тебя скрываться.

Лучше направлю на скалы корабль.

Разбиться легче,

чем на волну взбираться

за разом раз.

Скажи мне правду.

Я знаю — любишь!

Думаешь, мучишься, время тянешь.

Огнём пылаешь —

и меня в нём губишь.

Сгорю я,

если моей не станешь!

Здесь и сейчас.

Пойми —

согласен

поленом стать полисандровым,

в камин кидаемым

ручкой нежною

и сгинуть в костре твоём

саламандровом,

только бы ты

королевой снежною

не обернулась вновь,

моя любовь…

Вот бы мне тебя сделать маленькой.

Поселить в славном кукольном домике

Да держать возле сердца

сАмого…

Никому никогда не показывать

Доставать целовать-миловать тебя,

Согревая в ладонях от холода.

И держать осторожно и бережно.

Голосок-колокольчик звонкий твой

Лишь мой слух ласкать будет сладостно.

Взгляд ничей не коснётся сокровища

Моего.

Навсегда

До конца времён!

Как же мне тебя сделать маленькой?!

Ягоды винные сОчны и слАдки,

только с вина мне

похмелье.

Выпил тебя я, дурак, без остатка.

Зря —

вот теперь

болею.

 —

Наша лоза умирает в огне.

Счастье в любви- это выдумки.

Сладость вина оставляю тебе,

мне ж — виноградные выжимки.

Рёбра раскрОю белыми дверцами.

Это желание — отчётливо.

Вынув саднящее глупое сердце,

брошу

в жидкий азот его.

Чтобы оно там

окаменело.

Стало комком

ледовым.

И не надеялось, и не болело.

Снова.

И снова.

И снова.

 —

Наша лоза умирает в огне.

Счастье в любви — это выдумки.

Сладость вина достаётся тебе,

мне ж — виноградные выжимки.

Накануне грыз горбушку,

запивая

молоком,

Из большой стеклянной кружки

С нарисованным

ослом.

Молоко слегка горчило.

(Знать, полынь

бурёнка ест)

Я допил его насилу

Хлеб же съел

в один присест.

Чёрствый,

он вернул мне силы

Молоко же, видно

— дрянь

Так живот потом скрутило —

Хоть ложись

и помирай.

Ночь темна, пуста дорога

В поле цыкает

сверчок.

Всё на свете внемлет Богу

Я же —

спрятался

в толчок.

Долго маялся медведем.

Организм

очищал

Только утром

и отбредил

И беречься

обещал.

В розовых разводах небо.

Первый луч

вонзён в рассвет.

На подушке крошки хлеба…

Взмах ладони — крошек нет.

Привет, моя девчоночка —

Красивая как ёлочка

Нежны твои иголочки

Но колки и остры.

Тебя я в снежной замяти

Нашёл и обеспамятел.

Любовь моя — фаталити!

Горят её костры!

Ушли сугробы белые,

Когда словами смелыми

И ласкою умелою

Тебя я разбудил.

Ты