И выпить предложил.
Припев.
Бокал я выпила до дна,
В каюте прилегла,
И то, что с детства берегла,
Ему я отдала.
Припев.
А через год родился сын,
Морской волны буян.
Но кто же в этом виноват?
Конечно, капитан.
Припев.
С тех пор прошло немало лет,
Как морем я плыла,
Но как увижу пароход
Кружится голова.
Припев.
Умейте жить! Умейте пить!
И все от жизни брать!
Ведь все равно когда-нибудь
Придется умирать!
Припев:
Ай-ай-ай-ай! В глазах туман,
Кружится голова.
Едва стою я на ногах...
И все же я пьяна.
Я ВСТРЕТИЛ РОЗУ
Я встретил розу. Она цвела,
Вся дивной прелести полна была.
Цветок прелестный ласкал мой взгляд.
Какой чудесный, нежный аромат!
Я только розу сорвать хотел,
Но передумал и не посмел.
О роза, роза! Любовь моя!
Шипов колючих боялся я.
И вот однажды я в сад вхожу
И что, друзья, там я нахожу:
Сорвали розу, измяли цвет,
Шипов колючих уж больше нет.
- О роза, роза! - я закричал.
Зачем, о роза, тебя не рвал?
Шипов колючих боялся я.
Теперь навеки я без тебя.
ОТЧЕГО ЭТО НЫНЧЕ
Отчего это нынче мне немного взгрустнулось,
Отчего это нынче мне припомнились вновь
И прошедшее счастье, и ушедшая юность,
И былая удача, и былая любовь?
Знать, осталась на сердце незажившая рана.
Эту боль, эту память я пронес сквозь года.
Помню, мы танцевали сумасшедшее танго,
И казалось, что это будет длиться всегда.
Ничего в этой жизни у меня не осталось,
Ни гроша за душою у меня не найдешь.
Только грустное танго да унылая старость,
Только желтое фото да сентябрьский дождь.
Отчего это нынче мне немного взгрустнулось,
Отчего это нынче мне припомнились вновь
И прошедшее счастье, и ушедшая юность,
И былая удача, и былая любовь?
* * *
Расцвела сирень в моем садочке.
Ты пришла в сиреневом платочке.
Ты пришла, и я пришел
И тебе и мене хорошо.
Я тебя в сиреневом платочке
Целовал в сиреневые щечки.
Тучка шла, и дождик шел
И тебе и мене хорошо.
Отцвела сирень в моем садочке.
Ты ушла в сиреневом платочке.
Ты ушла, и я ушел
И тебе и мене хорошо.
Расцвела сирень в садочке снова.
Ты ушла, нашла себе другого.
Ты нашла, и я нашел
И тебе и мене хорошо.
У тебя в сиреневом садочке
Родилась сиреневая дочка.
Тучка шла, и дождик шел
И тебе и мене хорошо.
ДЕВУШКА В СЕРЕНЬКОЙ ЮБКЕ
Когда в море горит бирюза,
Опасайся шального поступка.
У нее голубые глаза
И дорожная серая юбка.
Увидавши ее на борту,
Капитан вылезает из рубки
И становится с трубкой во рту
Возле девушки в серенькой юбке.
Говорит про оставшийся путь
И как будто любуется шлюпкой,
А сам смотрит на девичью грудь
И на ножки под серенькой юбкой.
Капитан, курс неверный смени,
Не поддайся порывам норд-веста.
Эта мисс из богатой семьи
И шикарного лорда невеста.
Но под утро в каюте лежит
Позабыта заветная трубка
И такая простая на вид
Вся измятая серая юбка.
Капитан вновь стоит на борту,
Сизый дым извлекает из трубки.
А в далеком английском порту
Плачет девушка в серенькой юбке.
МИЛАЯ, ЛЮБИМАЯ, ДАЛЕКАЯ
Звезды загораются хрустальные,
Под ногами чуть скрипит снежок.
Вспоминаю я сторонку дальнюю
И тебя, хороший мой дружок.
По тебе тоскую, синеокая,
Всюду нежный облик твой храня.
Милая, любимая, далекая,
Вспоминай и ты меня.
На лицо снежинки опускаются.
На ресницах тают, как слеза.
Сквозь пургу мне мило улыбаются
Девичьи любимые глаза.
А солдата ветры бьют жестокие.
Ничего - он ветру только рад.
Милая, любимая, далекая,
Должен все снести солдат.
Нас судьба с тобой одним обидела:
Далеко ты от меня живешь.
Мы с тобой давно уже не виделись,
Долго не встречались - ну и что ж!
Ведь любовь не меряется сроками,
Если чувством связаны сердца.
Милая, любимая, далекая,
Верная мне до конца.
ДЕНЕЖКИ
Что, друзья, со мной случилось, боже мой,
Вся семья моя взбесилась, боже мой.
Денег просят в один голос, боже мой,
Поседел на мне весь волос, боже мой!
Припев:
Денежки, как я люблю вас, мои денежки,
Вы свет и радость, мои денежки, приносите с собой.
И ваше нежное шуршание приводит сердце
в трепетание.
Вы лучше самой легкой музыки приносите покой!
А жена моя такая, боже мой,
И врагам не пожелаю, боже мой.
Ей мала квартира стала, боже мой.
У меня волос не стало, боже мой!
Припев.
А сынок наш, милый Толик, боже мой,
Вырастает алкоголик, боже мой.
Дочь семье грозит абортом, боже мой.
Деньги тянет, как насосом, боже мой!
ОНИ СТОЯЛИ НА КОРАБЛЕ У БОРТА
Они стояли на корабле у борта,
Он перед ней - с протянутой рукой.
На ней - тяжелый шелк, на нем - бушлат потертый,
Но взор горел надеждой и мольбой.
Припев:
А море грозное ревело и стонало,
На скалы грозные взлетал за валом вал,
Как будто море чьей-то жертвы ожидало.
Стальной гигант кренился и стонал.
Он говорил: - Сюда взгляните, леди,
Где над волной взлетает альбатрос,
Моя любовь нас приведет к победе,
Хоть знатны вы, а я простой матрос!
Припев.
Но на слова влюбленного матроса
С презреньем леди свой опустила взор.
Душа взметнулась в нем, как крылья альбатроса
И бросил леди он в бушующий простор.
Припев.
А поутру, когда всходило солнце,
В приморском кабаке один матрос рыдал,
Он пил горячий ром среди друзей веселых
И пьяным голосом кого-то призывал.
ЧЕТЫРЕ ЗУБА
Цилиндром на солнце сверкая,
Надев самый лучший сюртук,
По Летнему саду гуляя,
С Маруськой я встретился вдруг.
Гулял я четыре с ней года,
А после я ей изменил.
Но вскоре в сырую погоду
Я зуб коренной застудил.
От этой немыслимой боли
Три дня я безумно страдал,
К утру, потеряв силу воли,
К зубному врачу побежал.
За горло схватив меня грубо,
Скрутив мои руки назад,
Четыре здоровые зуба
Он выхватил с корнем подряд.
Четыре здоровых не стало...
И я, как безумный, рыдал.
Под маскою врач хохотала
Я голос Маруськин узнал.
"Тебя я безумно любила,
А ты поступил, как палач,
Теперь я тебе отомстила,
Изменник и подлый трепач!
Тебе отомстила за это,
Клади свои зубы в карман,
Носи их в кармане жилета
И помни свой подлый обман!"
* * *
Каким ты меня ядом напоила?
Каким меня огнем воспламенила?
О, дай мне ручку нежную,
Щечку белоснежную,
Пламенные, трепетные губки.
Все друзья смеются надо мною,
Разлучить хотят меня с тобою.
Но ты будь уверена
В искренней любви моей.
Жизнь моя погублена тобою.
Что я буду делать без тебя?
Пропадает молодость моя.
Из-за счастья своего
Возле дома твоего
Плачу и рыдаю, дорогая.
Каким ты меня ядом напоила?
Каким меня огнем воспламенила?
О, дай мне ручку нежную,
Щечку белоснежную,
Пламенные, трепетные губки.
ПАПКА МОЙ ДАВНО В КОМАНДИРОВКЕ
Папка мой давно в командировке,
И не скоро возвратится он.
Каждый день приходит дядька Вовка,
Мамке он принес одеколон.
Мамка моя стала нехорошей,
Перестала куклы покупать,
Потому что к мамке каждый вечер
Дядька Вовка ходит ночевать.
И как только вечер наступает,
Мамка меня рано ложит спать,
Комнату на ключик закрывает,
Не дает с кроватки мне вставать.
Я таким не буду, как мой папка,
И женюсь я лет под сорок пять.
А жене своей скажу я строго:
"Дядьку Вовку в дом к нам не пускать!"
БЕЛЫЕ ТУФЕЛЬКИ
На улице дождь и слякоть бульварная,
Ветер пронзительный душу гнетет.
В беленьких туфельках девочка бедная,
Словно шальная, по лужам бредет.
Белые туфельки были ей куплены
Прихоти ради богатым купцом.
В них она вечером стройными ножками
В вальсе кружилась по залу кольцом.
Ты полюбила его, бессердечного.
Он же вовек никого не любил.
Ты отдалась так по-детски доверчиво.
Он через месяц тебя позабыл.
Ночью на улице сыро и холодно.
Выпить успела ты чашу до дна.
Вызвали доктора, тихо он вымолвил:
"К жизни вернуться не сможет она".
И вот ты лежишь, и чужая, и бледная,
Даже лекарства не примешь сейчас.
Белые туфельки. Платьице белое.
Личико белое, словно атлас.
Радуйся, девочка, радуйся, милая,
Радуйся смерти, что рано пришла.
Жизнь твою отняла слякоть бульварная.
Вся твоя жизнь в белых туфлях прошла.
* * *
Чайный домик, словно бонбоньерка,
Палисадник из цветущих роз...
С Балтики пришедшей канонерки
