Птица и ольха: сборник молодой поэзии Челябинска - Анна Дорина

кому-то горят твои песни и глазки,

падая мимо миски:

старые переброски,

доски заброшки за стадионом,

велосипеды могильных гроздьев

с поздним перроном

поезд уехал, рельсы

срыты, и сходит с рук,

как бы резвясь и теряя в весе,

сорванный звук

она осталась без защиты

в осеннем парке городском

глядеть, как пьяные мужчины

сочатся к берегу гуськом.

они качаются, злословят –

бог знает как и почему.

им дома женщины готовят,

чтобы понравилось ему.

а ей идти домой не надо,

еë не ждëт уже никто.

всплакнëт среди пустого ада

да вспомнит агнию барто.

будет одиноко и тяжело,

станешь невесёлый и нежилой –

через не могу разгляди себя:

как судьба оттачивает тебя,

как швыряет ветер тебе в лицо,

как ломает ветви и гнëт серсо,

выбивает смерть твою из нутра,

с головою возится до утра,

а наутро в комнате спит котом –

и уже не помнит, куда потом.

поздно далёко темно

спите вдвоём

есть ли над домом окно

есть ли проём

если доводит вода

давит учёт

если так будет всегда

что отвлечёт

что же вам будет не жить

не приезжать

телу пустому внушить

рядом лежать

жарить вишнёвый пирог

шарить порог

я вас как мог уберёг

я вас как мог

Как сказал один из авторов этого сборника молодой поэзии, Макс Ушаков, в своём почти трэшевом тексте, – «выжил только я: мне на шнурки не хватило денег».

А хорошо ведь, что у уральской молодой поэзии нет денег на шнурки.

Блаженны незашнурованные и беспуговичные, как помним («бард, расстегнись на все»). Поэту должно не хватать всего, и в первую очередь – шнурков.

Пускай молодая уральская поэзия гуляет по миру в своих диковатых расхлябанных ботинках (без шнурков кажется, что они ей не по размеру). Гуляет и всматривается в эту завязанную на все шнурки снулую жизнь, а иногда даже распутывает на ней какие-то взрослые узлы, которые уже нам не под силу. Ну, или запутывает их ещё больше. Тоже интересно.

Блин, как не хочется быть старпёром, который пишет завистливо-напутственные слова молодёжи по просьбе редактора!

Пойду шнурки поглажу.

Константин Рубинский