Dors, dors, mon enfant! [10]
Не буди его в тусклую рань,
Поцелуем дремоту согрей…
Но сама – вся дрожащая – встань:
Ты одна, ты царишь… Но скорей!
Для тебя оживил я мечту,
И минуты ее на счету…
…………………………..
Так беззвучна, черна и тепла
Резедой напоенная мгла…
В голубых фонарях,
Меж листов на ветвях,
Без числа
Восковые сиянья плывут,
И в саду,
Как в бреду,
Хризантемы цветут…
…………………………..
Всё, что можешь ты там , всё ты смеешь теперь,
Ни мольбам, ни упрекам не верь!
…………………………..
Пока свечи плывут
И левкои живут,
Пока дышит во сне резеда —
Здесь ни мук, ни греха, ни стыда…
Ты боишься в крови
Своих хо́леных ног
И за белый венок
В беспорядке косы?
О, молчи! Не зови!
Как минуты – часы
Не таимой и нежной красы.
…………………….. На ветвях,
В фонарях догорела мечта
Голубых хризантем…
………………………..
Ты очнешься – свежа и чиста,
И совсем… о, совсем!
Без смятенья в лице,
В обручальном кольце
………………………………..
Стрелка будет показывать семь…
11 декабря 1908
Контрафакции
1
Весна
В жидкой заросли парка береза жила,
И черна, и суха, как унылость…
В майский полдень там девушка шляпу сняла,
И коса у нее распустилась.
Ее милый дорезал узорную вязь,
И на ветку березы, смеясь,
Он цветистую шляпу надел.
…………………………..
Это май подглядел
И дивился с своей голубой высоты,
Как на мертвой березе и ярки цветы…
2 Осень
И всю ночь там по месяцу дымы вились,
И всю ночь кто-то жалостно-чуткий
На скамье там дремал, уходя в котелок.
…………………………………
А к рассвету в молочном тумане повис
На березе искривленно-жуткий
И мучительно-черный стручок,
Чуть пониже растрепанных гнезд,
А длиной – в человеческий рост…
И глядела с сомнением про́синь
На родившую позднюю осень.
Складень романтический
1
Небо звездами в тумане…
Небо звездами в тумане не расцветится,
Робкий вечер их сегодня не зажег…
Только томные по окнам елки светятся,
Да, кружася, заметает нас снежок.
Мех ресниц твоих снежинки закидавшие
Не дают тебе в глаза мои смотреть,
Сами слезы, только сердца не сжигавшие,
Сами звезды, но уставшие гореть…
Это их любви безумною обидою
Против воли твои звезды залиты…
И мучительно снежинкам я завидую,
Потому что ими плачешь ты…
2 Милая
«Милая, милая, где же ты была
Ночью в такую метелицу?»
– «Горю и ночью дорога светла,
К дедке ходила на мельницу»,
«Милая, милая, я не пойму
Речи с словами притворными.
С чем же ты ночью ходила к нему?»
– «С чем я ходила? Да с зернами».
«Милая, милая, зерна-то чьи ж?
Жита я нынче не кашивал!»
– «Зерна-то чьи, говоришь? Да твои ж…
Впрочем, хозяин не спрашивал…»
«Милая, милая, где же мука?
Куль-то, что был под передником?»
– «У колеса, где вода глубока…
Лысый сегодня с наследником…»
15 апреля 1907 Царское Село Два паруса лодки одной
Нависнет ли пламенный зной
Иль, пенясь, расходятся волны,
Два паруса лодки одной,
Одним и дыханьем мы полны.
Нам буря желанья слила,
Мы свиты безумными снами,
Но молча судьба между нами
Черту навсегда провела.
И в ночи беззвездного юга,
Когда так привольно-темно,
Сгорая, коснуться друг друга
Одним парусам не дано…
1904
Две любви
Есть любовь, похожая на дым:
Если тесно ей – она дурманит,
Дай ей волю – и ее не станет…
Быть как дым, – но вечно молодым.
Есть любовь, похожая на тень:
Днем у ног лежит – тебе внимает.
Ночью так неслышно обнимает…
Быть как тень, но вместе ночь и день…
ДРУГОМУ
Я полюбил безумный твой порыв,
Но быть тобой и мной нельзя же сразу,
И, вещих снов иеро́глифы раскрыв,
Узорную пишу я четко фразу.
Фигурно там отобразился страх
И как тоска бумагу сердца мяла,
Но по строкам, как призрак на пирах,
Тень движется так деланно и вяло.
Твои мечты – менады по ночам,
И лунный вихрь в сверкании размаха
Им волны кос взметает по плечам.
Мой лучший сон – за тканью Андромаха.
На голове ее эшафодаж,
И тот прикрыт кокетливо платочком,
Зато нигде мой строгий карандаш
Не уступал своих созвучий точкам.
Ты весь – огонь. И за костром ты чист.
Испепелишь, но не оставишь пятен,
И Бог ты там, где я лишь моралист,
Ненужный гость, неловок и невнятен.
Пройдут года… Быть может, месяца…
Иль даже дни, и мы сойдем с дороги:
Ты – в лепестках душистого венца,
Я просто так, задвинутый на дроги.
Наперекор завистливой судьбе
И нищете убого-слабодушной,
Ты памятник оставишь по себе,
Незыблемый, хоть сладостно-воздушный…
Моей мечты бесследно минет день…
Как знать? А вдруг, с душой подвижней моря,
Другой поэт ее полюбит тень
В нетронуто-торжественном уборе…
Полюбит, и узнает, и поймет,
И, увидав, что тень проснулась, дышит, —
Благословит немой ее полет
Среди людей, которые не слышат…
Пусть только бы в круженьи бытия
Не вышло так, что этот дух влюбленный,
Мой брат и маг, не оказался я
В ничтожестве слегка лишь подновленный.
Он и я
Давно меж листьев налились
Истомой розовой тюльпаны,
Но страстно в сумрачную высь
Уходит рокот фортепьянный.
И мука там иль торжество,
Разоблаченье иль загадка,
Но он – ничей, а вы – его,
И вам сознанье это сладко.
А я лучей иной звезды
Ищу в сомненьи и тревожно,
Я, как настройщик, все лады
Перебираю осторожно.
Темнеет… Комната пуста,
С трудом я вспоминаю что-то,
И безответна, и чиста,
За нотой умирает нота.
Разметанные листы Невозможно
Есть слова – их дыханье, что цвет,
Так же нежно и бело-тревожно,
Но меж них ни печальнее нет,
Ни нежнее тебя, невозможно.
Не познав, я в тебе уж любил
Эти в бархат ушедшие звуки:
Мне являлись мерцанья могил
И сквозь сумрак белевшие руки.
Но лишь в белом венце хризантем,
Перед первой угрозой забвенья,
Этих вэ, этих зэ , этих эм
Различить я сумел дуновенья.
И, запомнив, невестой в саду
Как в апреле тебя разубрали, —
У забитой калитки я жду,
Позвонить к сторожам не пора ли.
Если слово за словом, что цвет,
Упадает, белея тревожно,
Не печальных меж павшими нет,
Но люблю я одно – невозможно.
1907 Царское Село
А.Н. и Н.Ф. Анненские – брат поэта и его жена
Сестре
Вечер. Зеленая детская
С низким ее потолком.
Скучная книга немецкая.
Няня в очках и с чулком.
Желтый, в дешевом издании,
Будто я вижу роман…
Даже прочел бы название,
Если б не этот туман.
Вы еще были Алиною,
С розовой думой в очах,
В платье с большой пелериною,
С серым платком на плечах…
В стул утопая коленами,
Взора я с вас не сводил,
Нежные, с тонкими венами,
Руки я ваши любил.
Слов непонятных течение
Было мне музыкой сфер…
Где ожидал столкновения
Ваших особенных»…
В медном подсвечнике сальная
Свечка у няни плывет…
Милое, тихо-печальное,
Всё это в сердце живет…
Забвение
Нерасцепленные звенья,
Неосиленная тень, —
И забвенье, но забвенье,
Как осенний мягкий день,
Как полудня солнце в храме
Сквозь узор стекла цветной, —
С заметенною листами,
Но горящею волной…
Нам – упреки, нам – усталость,
А оно уйдет, как дым,
Пережито, но осталось
На портрете молодым.
О.П. Хмара-Барщевская, П.П. Хмара-Барщевский, В.П. Лесли (брат О.П. Хмара-Барщевской), Э.П. Хмара-Барщевский
Стансы ночи
Меж теней погасли солнца пятна
На песке в загрезившем саду.
Всё в тебе так сладко-непонятно,
Но твое запомнил я: «Приду».
Черный дым, но ты воздушней дыма,
Ты нежней пушинок у листа,
Я не знаю, кем, но ты любима,
Я не знаю, чья ты, но мечта.
За тобой в пустынные покои
Не сойдут алмазные огни,
Для тебя душистые левкои
Здесь ковром раскинулись одни…
Эту ночь я помню в давней грезе,
Но не я томился и желал:
Сквозь фонарь, забытый на березе,
Талый воск и плакал и пылал.
Месяц
Sunt mihi bis septem [11] .
Кто сильнее меня – их и сватай…
Истомились – и всё не слились:
Этот сумрак голубоватый
И белесая высь…
Этот мартовский колющий воздух
С зябкой ночью на талом снегу
В еле тронутых зеленью звездах
Я сливаю и слить не могу…
Уж не ты ль и колдуешь, жемчужный,
Ты, кому остальные ненужны,
Их не твой ли развел и ущерб,
На горелом пятне желтосерп,
Ты, скиталец небес праздносумый,
С иронической думой?..
Тоска медленных капель
