Александр Чавчавадзе - Грузинские романтики

Азарпеши и чаши, рога и ковши
Поднимайте, друзья, веселясь от души!
Пусть цветами украшена будет еда,
Пусть на тари сыграет нам Алаверда,
Пусть поет соловей нам во мраке ночном,
Димплипито пусть гремит за столом!

Предводитель у нас с виду сущий араб,
Он родился на свет для пирушек и баб.
Пусть он шапку заломит, воссев тамадой,
Ведь недаром прошел его школу любой!
В сорок лет полетит он от нас кувырком!
Димплипито пусть гремит за столом!

Ах, недолги, друзья, нашей юности дни —
Расцветут, отцветут и исчезнут они.
Горе тем, кто о счастье своем позабыл,
Кто с рожденья утратил божественный пыл.
Чтобы юность гуляла и пела кругом,
Димплипито пусть гремит за столом!

Словно сад без цветов, словно дом без гостей,
Не люблю я пиров без любви и страстей!
Так налей же мне кубок, светило мое!
Дай коснуться мне губок, блаженство мое!
Мы из этого кубка бессмертие пьем!
Димплипито пусть гремит за столом!

Если родинка милой — любови престол,
За здоровие родинки выпьет весь стол!
Кто не хочет любить, что он ищет, чудак?
Веселитесь, друзья, — и рассеется мрак!
Опрокиньте веселые чаши вверх дном!
Димплипито пусть гремит за столом!

Ах, кому в этой жизни бывало светло?
Чье светило за тучи навек не ушло?
Чья судьба благосклонна к любимцу вовек?
Верить в завтрашний день не стремись, человек!
Не заботься о нем! Не грусти о былом!
Димплипито пусть гремит за столом!

Оглянитесь вокруг — много ль, юноши, нас?
Где же те, что навеки сокрылись из глаз?
Эти — бродят далече, те — спят под землей…
Что ж вы брызнули, слезы, горячей струей,
Что ж вы горечь разлуки смешали с вином?..
Димплипито пусть гремит за столом!

Мой милый друг, под бременем невзгод
Влачил я дни печально и уныло,
Но ты мне улыбнулася, и вот —
Всю жизнь мою улыбкой озарила.

Возможно ль после этого терпеть
Мученья преждевременной разлуки,
На милый край лишь издали глядеть
И звать тебя, в слезах ломая руки?

Когда ж наступит долгожданный миг,
Блаженный миг волшебного свиданья?
Когда ж небес преображенный лик
Откроется, исполненный сиянья?

Окаменев в далекой стороне,
Где жизнь была столь тягостна вначале,
Опять сегодня мечется во мне
Живое сердце, полное печали.

И странно мне, что здесь, в краю чужом,
Где всё так мрачно, пусто и уныло,
Живое сердце — этот малый ком —
Столь дивную любовь в себя вместило!

Мой милый друг, страданье — высший долг,
Любовь не утомляется страданьем.
Не будь его — давно бы я умолк,
Приверженный к иным очарованьям.

Страдание — кормилица любви,
Оно вздувает светлый жар приязни,
Его, как жертву, ты благослови
И вверь ему свой жребий без боязни.

Когда вокруг — покой и тишина
И свет звезды прозрачнее алмаза,
Когда ты вновь стоишь, поражена
Величественным зрелищем Кавказа;

Когда луна медлительно плывет
И лунный луч скользит над головою, —
Вся эта ночь, весь этот мир красот
Вдвойне, вдвойне украшены тобою!

Ведь ты сама — как дивная звезда,
Упавшая с ночного небосклона.
О, счастлив тот, на ком ты иногда
Свой взор приостановишь благосклонно!

О, змеи кос над розами ланит,
О, стражи роз, сомкнутые рядами!
Вот перед вами снова я, убит,
Испепелен и уничтожен вами!

Покорствуя невиданной судьбе,
О, кто распустит сей клубок змеиный?
Кто тот счастливец, что придет к тебе
И склонится над шеей лебединой?

Кому молниевидные глаза
Вдруг улыбнутся нежно и туманно?
О, чья рука, как дивная гроза,
Коснется кипарисового стана?

В тот миг, когда, исполненный чудес,
Твой взор меня улыбкою встречает,
Когда короной, бледною венчает
Твою главу сияние небес;

Когда я слышу нежный голос твой,
Томительно-певучий и прекрасный, —
В каком восторге, с мукою напрасной
Я замираю вдруг перед тобой!

Не испытав восторгов и страстей,
Кто выполнит небес предначертанья?
К чему оно — томленье праздных дней,
Покуда в сердце нет очарованья?

И где мне утешения искать,
Пока я сон сердечный не нарушу,
Пока любовь не озарит мне душу,
Как горний свет, как божья благодать?

Поймешь ли ты, мой незабвенный друг,
Напев любви, медлительный и грустный?
Бессилен был язык мой неискусный
Изобразить всю горечь этих мук!

Но если вспомнишь дальний ты Кавказ,
Не поминай с холодною душою
Того, кто, очарованный тобою,
Любил тебя и слезы лил не раз!

Всякий, кто увидит, — заглядится,
Отойдет — и снова возвратится,
Потеряв — забудет о покое,
Отыскав — счастливым будет вдвое.

Для кого мечты его и речи,
Если ты, любимая, далече?
Ты войдешь — и день его блистает,
Отойдешь — и солнце угасает!

Заря небес вечерним багрецом
Вершины гор Кавказских озарила.
Так девушка прощается с отцом,
Лобзая старца нежно и уныло.
Но молчалив гигантский тот собор.
Передо мной от края и до края
В короне льдов стоят вершины гор,
Плечами дэвов небо подпирая.
И, прижимаясь к кручам, облака
Грозят потопом, и с горы отвесной,
Блистая, низвергается река,
Стремительно висящая над бездной,
И воет Терек, надрывая грудь,
И скалы вторят Тереку в тревоге…
Печально я гляжу на этот путь,
На тень судьбы, скользящей по дороге…
Всё лучшее, что было мне дано,
Всё светлое, что управляло мною,
Чем было сердце бедное полно, —
Опять, опять похищено судьбою!
Прощай, мой друг! Прощай на много дней!
До моего последнего мгновенья
Всегда с тобой печаль души моей,
Моя любовь, мое благословенье!
Стучат колеса. Милой больше нет.
На повороте пыль еще клубится.
И, обезумев, ей летит вослед
Душа моя, как раненая птица.
Прощай, мой друг! Унынием объят,
Смотрю я вдаль с невыразимой мукой.
Твоих очей уж мой не встретит взгляд,
Навеки затуманенный разлукой.
Не утолит печаль моей души
Твоя любовь, и только скорбь немая
Источит сердце бедное в глуши,
Последние надежды отнимая.
И как, безумец, я поверить мог,
Что счастье наше будет беспредельно?
Прощай, мой друг! О, как я одинок!
И скорбь моя — о, сколь она бесцельна!

И вот уж ночь. Сижу, объят тоской.
О, кто теперь мои услышит пени?
Недвижен воздух. Только часовой,
Перекликаясь, ходит в отдаленье.
И, подперев вершиною зенит,
Молчит гора, увенчанная снегом,
И о прошедшем счастье говорит
Звезда небес, сияя над Казбеком.
Потоки гор, свершив свой краткий путь,
Алмазной грудой бьют через пороги,
И воет Терек, надрывая грудь,
И скалы вторят Тереку в тревоге.

О разум мой, не надо вспоминать!
Минувшему прилично лишь забвенье.
Что толку умножать сердечное волненье
И жизнь бесплодную напрасно проклинать!

О жизнь моя,
Бесплодный дар пустой,
Зачем, зачем дана ты мне судьбою?
Из тьмы небытия
Исторгнутый тобой,
Зачем я свыкся с мукою земною?

Зачем мой ум
Сомненьем возмущен,
Зачем душа мятется сиротливо,
Зачем мой день угрюм,
Прошедшее — как сон,
Грядущее — обманчиво и лживо?

И цель свою
Не в силах я найти,
И тщетно я о помощи взываю,
И, как слепец, стою
На жизненном пути,
И самого себя не понимаю.

И плачу я,
Когда передо мной
Влекутся дни унылой чередою.
О жизнь моя,
Бесплодный дар пустой,
Зачем, зачем дана ты мне судьбою?