Что дальше? Не повернул ли бы после этого Хитлер на запад?
Повторюсь еще раз — он не был глуп до такой степени. Победа над СССР уже обеспечила бы его таким куском, который он едва мог проглотить. Любые дальнейшие завоевания были бы, во-первых, лишены всякого смысла (даже и земель, оккупированных Германией в реальной истории, оказалось для нее слишком много — программа их колонизации по сути провалилась еще до того, как эти земли пришлось оставить), а во-вторых, на них просто не оставалось сил. Реально необходимость удержания контроля над столь обширными территориями привела бы не столько к усилению, сколько к ослаблению Германии; во всяком случае, Райх прочно увяз бы в своих внутренних (теперь уже внутренних) проблемах и не представлял бы для Запада даже потенциальной угрозы (во всяком случае, военной — экономическая конкуренция, конечно, никуда не делась бы). А если бы даже и представлял, то куда меньшую, чем в реальной истории ее представлял СССР.
И если ранее я не раз писал о сходстве двух тоталитарных режимов — советского и нацистского — то здесь как раз важно подчеркнуть их принципиальное различие. Когда советская пропаганда называла фашизм — точнее, нацизм — «коричневой чумой», она, как обычно, врала. Национал-социализм — это все, что угодно, только не чума. Ибо он в принципе, по самой сути своей не контагиозен. Будучи идеологией национальной — более того, возводя национальное в абсолют, в ранг высшей ценности — он всегда остается «только для своих» и не способен заражать другие нации. То есть он, разумеется, способен доставить этим нациям немалые неприятности, захватывая их территории и ресурсы — но лишь до определенного предела, до предела «насыщения» собственной нации. Дальнейшая экспансия для него бессмысленна и контрпродуктивна. Радикальным националистам незачем создавать гигантскую империю, в которой они будут национальным меньшинством — и все расходы по содержанию которой лягут на плечи их собственного народа. Построить сколь-нибудь прочную империю на чистом угнетении большинства меньшинством не получится; любой успешный имперский проект предполагает ассимиляцию империообразующего и присоединенных народов — а вот это-то как раз для нацистов совершенно не приемлемо. И они сами хорошо это понимали — именно поэтому на самом деле, а не в страшилках вражеской пропаганды, нацисты никогда не вынашивали планов мирового господства: самые честолюбивые их мечты ограничивались рамками «объединенной Европы». А в реальности, а не в мечтах, у них едва ли получилось бы даже это. Ибо нацизм не годится как идеология многонационального государства, а союз независимых государств нацистского толка хотя и возможен, но это всегда будет союз лебедя, рака и щуки, где каждый тянет свое национальное одеяло на себя. Что, кстати, в реальной истории Оси и получилось. (Кстати, основные ее участники прямо-таки идеально ложатся на басенные роли: «рвущаяся в облака» под музыку Вагнера Германия, «пятащаяся назад» к «великому романскому прошлому» Италия и, само собой, «тянущая в воду» Япония.)
Коммунизм же, т.е. интернационал-социализм, в этом плане — полная противоположность. Вот он-то как раз — самая настоящая высоковирулентная чума (впрочем, приведенная выше аналогия с метастазирующим раком тоже корректна). Для него совершенно неважно, какой национальности новые подданные, он превращает всех в единую биомассу и изначально, с самого своего зарождения, претендовал на захват всего мира. Причем претендовал совершенно открыто. Любая помощь такому режиму, а уж тем более союз с ним — это самоубийственное безумие. И у стран Запада была возможность устранить этот режим, эту страшную опасность, без потерь, чужими руками! Достаточно было просто не мешать Германии… Правда, жертвой такого невмешательства становилась Польша. Но во-первых, как ни цинично это звучит, ради уничтожения коммунизма (на тот момент еще не успевшего расползтись по планете!) такая жертва была оправдана. А во-вторых, Польша и так оказалась оккупирована — сначала обеими тираниями сразу, а потом той из них, что взяла верх.
Вернемся, однако, ко второму вариант гипотетической западной стратегии — активному: полноценный военно-политический союз с Германией, который в реальности страны Запада заключили с СССР. Антисталинская коалиция. Интересно, кстати, какой была бы в такой коалиции роль Японии — ведь ее противоречия с США, да и с британцами, никуда бы не делись. Согласилась бы она умерить свои амбиции в Тихом океане и Юго-восточной Азии в обмен на советский Дальний Восток и, возможно, часть Сибири? Вполне возможно, что и нет. Но если бы Хитлеру пришлось выбирать между возможными союзниками, он наверняка предпочел бы расово близких англосаксов — и был бы полностью прав, в реальной истории союз с Японией стал для Германии скорее бременем, чем пользой. Решилась бы Япония после этого напасть на Перл Харбор, в одиночку ввязываясь в войну фактически против всей евроамериканской цивилизации? Далеко не факт. Но даже и в таком случае США и Япония «нейтрализовали» бы друг друга, увязнув во взаимной войне на Тихом океане, а европейские державы единым фронтом выступили бы против СССР. Очевидно, что в таком варианте разгром большевиков был бы еще более быстрым и бесспорным, чем при пассивной западной стратегии. При этом, разумеется, для западных демократий существенно выросли бы издержки — людские и материальные потери — но больше было бы и выгод после победы. Речь не только о банальных трофеях, но и о получении странами Запада своих собственных оккупационных зон на территории СССР, впоследствии трансформируемых в союзные государства. Союз демократий с нацистами после победы над общим врагом едва ли продлился бы дольше, чем их же союз с коммунистами в реальной истории; Европа осталась бы разделенной, но границы этого раздела в среднем оказались бы смещены куда дальше на восток. Территория Райха оказалась бы меньшей, чем при пассивной стратегии, и, в некотором роде, «зажатой» между государствами западного демократичесокого альянса — что сделало бы Германию более сговорчивой…
Говоря о сценариях победы Германии, нельзя, конечно, обойти вниманием судьбу евреев. Разве такая победа не привела бы к их уничтожению?
Начнем с того, что союз западных демократий с коммунистами массового уничтожения евреев отнюдь не предотвратил. Напротив, он лишь дал дополнительный козырь нацистской пропаганде, обвинявшей евреев разом как пособников (а то и кукловодов) и большевиков, и западных «плутократов». А вот союз тех же демократий с нацистами как раз позволял предотвратить Холокост.
Ведь нацисты, на самом деле, не имели цели уничтожить евреев. Они хотели от евреев избавиться, а это не одно и то же. Первоначально такое избавление планировалось через эмиграцию/депортацию. И лишь после того, как западные демократии (равно как и СССР) отказались массово принимать еврейских беженцев, началось «окончательное решение еврейского вопроса». Очевидно, что в случае союза и западные лидеры не смогли бы с такой легкостью отмахнуться от еврейской темы, и руководство Германии, в свою очередь, вынужденно было бы к пожеланиям союзников прислушиваться. Правда, в реальной истории все эти западные демократы (так и хочется поставить это слово в кавычки) прекрасным образом наплевали на участь миллионов жертв сталинского ГУЛАГа и даже не попытались требовать от коммунистов прекращения репрессий. Однако у евреев ситуация была бы лучше — с одной стороны, за них было кому вступиться (еврейское лобби на самом Западе, чей голос был бы намного слышнее именно в ситуации «вы в ответе за своих союзников»), с другой — большевики, будучи куда худшими людоедами, чем нацисты, именно что ставили своей целью уничтожение своих жертв (в «лучшем» случае — их рабский труд в лагерях) и не то что не предусматривали никаких депортаций, но, напротив, карали смертной казнью за любые попытки вырваться из СССР. С нацистами же договориться было вполне возможно (напомню, кстати, что в реальной истории они вынуждены были временно свернуть антисемитскую кампанию во время Олимпиады 1936 именно из-за критики Запада, который на тот момент еще не был их врагом). Вероятно, был бы выработан некий компромиссный план, предусматривающий постепенную эмиграцию евреев как на Запад, так и в подмандатную Британии Палестину. Т.е. Израиль возник бы и при таком развитии событий, только его население было бы на несколько миллионов больше.
Какой была бы участь русского и других народов СССР в случае победы Германии? То, что она была бы намного лучшей, чем при Сталине, в западных зонах оккупации (впоследствии — ориентированных на Запад суверенных государствах) и в сбросившей ярмо коммунизма независимой республике, оставшейся на территории СССР — это вполне очевидно, но вот какой бы она была на территориях, оккупированных Райхом? Разумеется, нет смысла рассматривать всерьез советские пропагандистские страшилки в стиле «фашисты хотели уничтожить всех русских» или даже «всех славян» — несостоятельность этого вздора показана давно и многократно. Даже пресловутый «план Ост», являющийся, скорее всего, фальшивкой, хотя и основанной на неких реальных наработках германских чиновников, ничего подобного и близко не содержит. Вместе с тем, впадать в другую крайность и идеализировать «дедушку Адольфа» тоже не следует. Установившийся режим был бы, безусловно, далеко не идеалом демократии, но все же меньшим злом по сравнению с коммунистической диктатурой. В реальной истории наихудшими эксцессами, связанными с германской оккупацией, были (не считая уничтожения евреев) антипартизанские карательные акции (часть из которых, впрочем, на самом деле совершались диверсантами-провокаторами НКВД, переодетыми в германскую форму). Очевидно, что с исчезновением НКВД, организующего и поддерживающего партизанское движение, это самое движение быстро бы сошло на нет. Для местных жителей, вопреки опять-таки советскому пропагандистскому вранью, партизаны чаще всего были просто-напросто бандитами, и это отношение лишь усилилось бы с крушением СССР и прекращением снабжения из-за линии фронта, после чего у партизан попросту не оставалось другого выхода, кроме самоснабжения, т.е. мародерства. Как, опять-таки, показала реальная практика, наиболее эффективной антипартизанская борьба была не там, где каратели жгли деревни, а там, где германские власти позволяли местным жителям создать вооруженные силы самообороны и защищаться от партизан своими силами. И все больше и больше германских администраторов это понимали.
