Ноябрь 1943
Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: «Устал он, отстал он, упал», —
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если верят в меня.
Кровью со знамени клятва зовет:
Силу дает мне, движет вперед.
Так вправе ли я устать и отстать?
Так вправе ли я упасть и не встать?
Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: «Изменник он! Родину предал», —
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если любят меня.
Я взял автомат и пошел воевать,
В бой за тебя и за родину-мать.
Тебе изменить? И отчизне моей?
Да что же останется в жизни моей?
Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: «Погиб он. Муса уже мертвый», —
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если любят тебя.
Холодное тело засыплет земля, —
Песнь огневую засыпать нельзя!
Умри, побеждая, и кто тебя мертвым
Посмеет назвать, если был ты борцом!
20 ноября 1943
Много к девушке-зорьке спешит женихов
Из заморской чужой стороны,
Все в парче да в атласе, и грузом даров
Их ладьи золотые полны.
Этот — жемчуг принес, тот — бесценный
алмаз.
Кто ж, красавица, суженый твой?
Каждый слышит в ответ непреклонный
отказ
И ни с чем уплывает домой.
Но пришел между ними однажды поэт
И принес он ей сердце свое,
Только сердце, где песни, где пламя и свет…
Вот счастливый избранник ее!
29 ноября 1943
Неволя! Истомила ты меня,
Не отличаю дня от ночи.
Мою надежду, сердца страсть
Темница тягостная точит.
И сыр и мрачен этот каземат.
Здесь нажил кашель я упорный.
Я к двери подойду — дверь под замком,
Окно — в крестах решетки черной.
Ждет виселица каждый день меня,
Я к ней все ближе с каждым утром.
Вся жизнь моя отныне — лишь в мечте,
Отрада — в сне, тяжелом, смутном.
И редко сквозь решетку луч зари
Пройдет сюда с теплом, с участьем.
Тогда мне кажется: ко мне пришло,
Платком накрывшись алым, счастье.
И кажется, любимая меня
Целует с пламенною силой,
Вот-вот возьмет меня и поведет
На торжество свободы милой.
И скажет: — Не напрасно ждал,
Тюрьмою и тоской окован.
Я принесла тебе свободу, жизнь,
Зарей зажглась в сиянье новом…
Мечта, мечта! Как сладостно с тобой!
Ко мне приходишь ты сквозь камни.
Чтоб делал я в темнице без тебя?
Хоть ты со мной! Ты так нужна мне!
Я знаю: с жизнью и мечта уйдет.
Зато с победою и счастьем
Она зарей взойдет в моей стране, —
Сдержать зарю никто не властен!
Ноябрь 1943
Любовь так долго юношу томила,
Что как-то раз, дыханье затая,
«Люблю» шепнул он робко. Но от милой
Капризницы не услыхал: «И я!»
Была ли то уловка страсти скрытой,
Иль вправду был он безразличен ей, —
Не все ль равно? Любовь в душе джигита
Все ярче разгоралась, все сильней.
Пришла война и увела нежданно
Джигита в пламя и водоворот.
Любовь жила и заживляла раны,
И за руку вела его вперед.
Сражался на переднем крае воин
За дом родной, за девушку свою.
Ведь имени джигита недостоин
Тот, кто не дышит мужеством в бою.
Любовь была и силой и опорой, —
Со страстной верой в битву шел боец.
Когда зажглась заря победы скорой,
Свалил джигита вражеский свинец.
Последнее дыханье в нем боролось
С угаром смерти. Бредил он, хрипя.
— Люблю… — сказал он и услышал голос
Своей возлюбленной: — И я!..
30 ноября 1943
Моему бельгийскому другу Андре,
с которым познакомился в неволе.[9]
Когда б вернуть те дни, что проводил
Среди цветов, в кипенье бурной жизни,
Дружище мой, тебе б я подарил
Чудесные цветы моей отчизны.
Но ничего тут из былого нет —
Ни сада, ни жилья, ни даже воли.
Здесь и цветы — увядший пустоцвет,
Здесь и земля у палачей в неволе.
Лишь, не запятнанное мыслью злой,
Есть сердце у меня с порывом жарким,
Пусть песня сердца, как цветы весной,
И будет от меня тебе подарком.
Коль сам умру, так песня не умрет,
Она, звеня, свою сослужит службу,
Поведав родине, как здесь цветет
В плененных душах цвет прекрасной
дружбы.
Декабрь 1943
Преграждая путь гремящим «тиграм»,
Ждут в овраге пятеро солдат;
Разложив гранаты и бутылки,
Зорко за противником следят.
Вот один из гадов стальногрудых,
Остановленный, пройти не смог
И свалился набок у кювета,
К облакам задрав свой черный рог.
Рвутся «тигры», изрыгают пламя,
Все теснее их зловещий круг.
И средь пятерых солдат нашелся
Жалкий трус, он руки поднял вдруг.
Но сосед-боец, приятель прежний,
В спину штык ему тотчас вонзил.
— Смерть прими от земляка, предатель,
Если ты заржавел и прогнил!
Бой закончен. Вражеские танки
Не смогли пробиться под огнем.
Пятеро солдат лежат в овраге,
Успокоившись последним сном.
И четыре алые гвоздики
Славные могилы осенят,
Но репейник вырастет на пятой,
Где схоронен трус, а не солдат.
Вы придите, девушки, к могилам,
Вырвите репей, что вырос там,
И отдайте всю любовь и ласку
Алым, незапятнанным цветам!
Декабрь (?) 1943
В сияющий день на исходе зимы,
Когда оседает подточенный влагой
Рыхлеющий снег, от рассвета до тьмы
На горке Серебряной шумной ватагой
Крестьянские дети играли в снежки.
В тумане алмазной сверкающей пыли
Они кувыркались, ловки и легки,
Потом они снежную деву слепили.
Стемнело. Морозило. В твердой коре
Застыли сугробы, дремотой объяты.
И, девушку бросив одну на горе,
По светлым домам разбежались ребята.
А ночью повеяло с юга теплом.
И ветер, лаская дыханием влажным,
Нашептывал девушке сказку о том,
Как много прекрасного в солнце
отважном:
— Ты солнца не знаешь. Могуч и велик
Наш витязь блистающий, с огненным
телом,
Глаза ослепляет пылающий лик,
И землю он жжет своим пламенем белым!
Но девушка только смеялась: — К чему
Мне солнце твое и весна молодая?
Я ваших страстей никогда не пойму:
Из белого снега, из синего льда я,
И в сердце холодном не сыщешь огня.
Дружу я с морозом и с ветром студеным,
А с солнцем простой разговор у меня:
Захочет — само пусть приходит
с поклоном.
Светало. За лесом горел небосвод.
Могучее солнце взошло на пригорок,
Красавицу снежную манит, зовет,
Дарит ей лучей ослепительный ворох.
И девушка вздрогнула. Ранней зарей
В ней душу весна пробудила впервые…
Любовь задает нам загадки порой,
И жар ее плавит сердца ледяные.
И снежная девушка к речке плывет,
Влюбленная в солнце, совсем как живая,
Туда, где под ветром ломается лед
И льдины грохочут, друг друга сжимая.
И солнце пленилось ее красотой
И, сняв ледяное ее покрывало,
В объятиях сжало рукой золотой
И снежную девушку поцеловало.
Ее опалило волшебным огнем…
Охвачена неодолимым порывом,
И, вся растворяясь в любимом своем,
Она зажурчала ручьем говорливым.
Прозрачные капли блестят на лице —
То слезы любви. Не узнать недотроги.
Где гордая девушка в снежном венце?
Где сердце, что было так чуждо тревоге?
В объятьях любимого тает она,
Течет, и поет, и горит, и сжигает,
Пока не затихла, как моря волна,
Когда она берега вдруг достигает.
Лишь в землю последняя слезка ушла…
Где снежная девушка с песней бежала,
Там выросла роза, как солнце светла,
Как солнце, горячая пламенем алым.
Любовь, так и ты разливайся, горя!..
Мы с милой сольемся, как вешние воды,
Чтоб там, где любил я, где жил я все
годы,
Багряные розы цвели, как заря.
4 декабря 1943
