Антология - Европейские поэты Возрождения

Я видел, как из моря вдалеке
Светило поднималось, озаряя
Морской простор от края и до края
И золотом сверкая на песке.

Я видел, как на утреннем цветке
Роса играла — россыпь золотая,
И роза, словно изнутри пылая,
Рождалась на колючем стебельке.

И видел я, с весенним встав рассветом,
Как склон травою первою порос
И как вокруг листва зазеленела.

И видел я красавицу с букетом
Едва успевших распуститься роз,
И все в то утро перед ней бледнело.

Я вас прошу — со мною пойте, птицы,
Как с вами петь Амур меня зовет,
Влюбленные певицы;
И ты, журчанье вод,
Наполни стих музы́кой сладкогласной.

О милой сердце бедное поет,
Но столь она прекрасна,
Что трепет превозмочь
И в полный голос петь оно не властно.

Что с вами, птицы? Вы летите прочь.
Вернитесь. Неужели
Такая в сердце ночь,
Что вы блаженства в нем не разглядели?

Вы всё же улетели,
И я кричу вослед:
Как ветерку присуще дуновенье,
На свете счастья нет,
Которое с моим бы шло в сравненье.

С отарой белорунною в долину
Пастушка держит путь — и ей с холма
Видны, с дымком над крышами, дома
В тени, уже заполнившей низину.

Усталый ратай разгибает спину,
Пока над пашней не сгустилась тьма,
Волов освобождает от ярма
И к дому гонит сонную скотину.

И только мне, тревожных дум в плену,
Не ведать сна, судьбе дивясь превратной,
И вздохами сопровождать луну.

Как сладостна и как ты благодатна,
Любви печаль: я снова не усну,
И на душе — и больно и приятно.

Помни, кто во цвете лет, —
Юн не будешь бесконечно.
Нравится — живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Это Вакх и Ариадна.
Все спеша от жизни взять,
Ненаглядный с ненаглядной
Обращают время вспять.
Да и свита, им под стать,
Веселится бесконечно.
Нравится — живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Этих юных козлоногих
К нимфам тянет, и они,
По лесам охотясь, многих
Заманили в западни.
Как им весело, взгляни —
Пляшут, скачут бесконечно.
Нравится — живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Этим стройным нимфам любо
Попадаться в сети к ним:
Только тот, чье сердце грубо,
От любовных стрел храним.
Нимфы к милым льнут своим,
Песня льется бесконечно.
Нравится — живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Тушей на осла навьючен,
Следом движется Силен,
Столь же стар и столь же тучен,
Сколь от выпивки блажен.
Глупо жаждать перемен,
Если счастлив бесконечно.
Нравится — живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Наконец Мидас влечется, —
Превращает в злато он
Все, к чему ни прикоснется.
Но на скуку обречен,
Кто вменил себе в закон
Наживаться бесконечно.
Нравится — живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Ждать до завтра — заблужденье,
Не лишай себя отрад:
Днесь изведать наслажденье
Торопись и стар и млад.
Пусть, лаская слух и взгляд,
Праздник длится бесконечно.
Нравится — живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Славьте Вакха и Амура!
Прочь заботы, скорбь долой!
Пусть никто не смотрит хмуро,
Всяк пляши, играй и пой!
Будь что будет, — пред судьбой
Мы беспомощны извечно.
Нравится — живи беспечно:
В день грядущий веры нет.

Уймитесь, не упорствуйте жестоко,
Мечты и вздохи вечные о ней,
Чтоб тихий сон не миновал очей
Где слез не просыхает поволока.

Труды и мысли дня уже далеко
Равно и от людей и от зверей;
Уже упряжке белых лошадей
Предшествует неясный свет востока.

Подпишем перемирие, пока
Не встало солнце: верь, Амур, что сниться
Ее лицо и голос будут мне

И белая в моей руке рука.
Не будь завистлив, дай мне насладиться
Неслыханным блаженством хоть во сне.

Пусть почести влекут неугомонных,
Палаты, храмы, толпы у ворот,
Сокровища, что тысячи забот
И тысячи ночей несут бессонных.

Волшебные цветы лугов зеленых,
В прохладной мураве журчанье вод
И птичка, что любовь свою зовет,
Влияют благотворней на влюбленных.

Лесные дебри и громады гор,
Пещеры, недоступные для света,
Пугливая дриада, быстрый зверь…

Лишь там передо мной прекрасный взор,
Которым — пусть в мечтах — не то, так это
Мне наглядеться не дает теперь.

Я посвящаю песню милой даме,
Прекраснее которой не найдешь.
Пылающему сердцу временами
На месте оставаться невтерпеж.
Она стрельнет горящими глазами —
И кончено: свободы не вернешь.
Я в город ездил, езжу по округе,
Но равных не встречал моей подруге.

Я в Эмполи и в Прато был не раз,
И в Борго, и в Мангоне, и в Гальяно,
В Сан-Пьеро торговал и здесь у нас,
На самой верхотуре — в Декомано.
Один базар меня одним потряс,
Другой другим, но должен без обмана
Сказать: нигде торговли лучше нет,
Чем в Барберино, где живет мой свет.

Я благородней Ненчи ненаглядной
Девиц не видел, не встречал скромней;
Ни у кого такой головки ладной
И светлой нет, как у любви моей.
По-праздничному на душе отрадно,
Когда глазами я встречаюсь с ней.
А дивный носик моего кумира —
Ни дать ни взять работа ювелира.

Кораллам губки алые под стать,
За ними два ряда зубов белеют —
И в том и в этом штук по двадцать пять,
И снег ланиты посрамить сумеют —
Не надо и к белилам прибегать,
И круглый год на щечках розы рдеют,
Всегда, что называется, в цвету.
Как не влюбиться в эту красоту?

Ее глазам мужчины знают цену.
Еще бы! Ненча, бросив взгляд-другой,
Прошьет не то что сердце, но и стену,
Тогда как сердце — камень у самой.
Поклонники за нею, рады плену,
Таскаются хвостом, и, сам не свой,
От зависти я помираю черной,
Что нет меня среди толпы покорной.

Я целый день махать мотыгой мог,
А нынче — дудки: как ни лезь из кожи,
Дай бог, чтоб сил хватило на часок.
Я высох, как подстилка из рогожи:
За стол сажусь — не лезет в рот кусок.
Любовь меня измучила, и все же,
Сказать по чести, я и впредь готов
Мириться с крепостью ее узлов.

Я сравниваю Ненчу с городскими —
Она не хуже тысяч городских
С хорошими манерами своими,
С уменьем изъясняться вроде них.
Глаза что уголь, волосы над ними —
Под цвет снопа и книзу из прямых
Становятся волнистыми-волнистыми,
Оканчиваясь кольцами пушистыми.

Когда она, как козочка легка,
Танцует, сразу видно — мастерица:
То вдруг рукой коснется башмачка,
То мельницею вновь пойдет кружиться;
Потом поклон и новых два прыжка,
Чтоб снова грациозно поклониться,
Да так, что флорентийкам испокон
Не снился грациознее поклон.

Ей не годится ни одна в подметки:
Она румяна в меру и бела,
И ямка ей к лицу на подбородке,
Да и умом любовь моя взяла,
Совсем необязательным красотке.
Такой природа Ненчу создала,
Видать, затем, чтоб людям стало ясно,
Что и природа может быть пристрастна.

Кого в супруги Ненча изберет,
Захочет свадьбы сразу, без отсрочки;
Кто к этому цветку найдет подход,
Родился не иначе как в сорочке;
Счастливцем из счастливцев будет тот,
Кто сможет убедиться среди ночки,
Что на его руке — ее щека,
Как сало и упруга и мягка.

Когда б ты знала, Ненча дорогая,
Как мается несчастный однолюб,
От нестерпимой муки изнывая,
Как будто рвут ему за зубом зуб, —
Когда б ты знала, ты б, не размышляя,
Вдохнула снова жизнь в ходячий труп,
Счастливым сделав твоего Валлеру,
Что скоро в счастье потеряет веру.

Но я боюсь, уж ты не обессудь,
Что ты своей жестокостью довольна.
Я с удовольствием рассек бы грудь,
Когда б не знал, что это очень больно,
И сердце протянул тебе — взглянуть,
Что сделала ты с ним, пускай невольно:
Вонзи в него, я разрешаю, нож —
И ты, услышав «Ненча», все поймешь.

Когда я перехватываю взгляды,
Которые к тебе устремлены,
Я скрыть не в состоянии досады,
И что со мной — видать со стороны.
Любовь-злодейка не дает пощады,
И день и ночь к тебе обращены
Мои мольбы, признанья, вздохи, стоны,
Но уши Ненчи им внимать не склонны.

Сегодня я до самого утра
Не спал: тянулось время еле-еле,
И все скотину гнать не шла пора,
А раньше ты не выйдешь. Я с постели
Вскочил — и час, а может, полтора
За дверью протоптался. Неужели
Не смилуется надо мной луна?
Но вот погасла наконец она.

Ты из овчарни вышла со скотиной
И верным псом. Я был настолько рад,
Что мигом позабыл о ночи длинной
И слезы счастья застелили взгляд.
Вооружившись тут же хворостиной,
Я впереди себя погнал телят.
Я не спешил, я ждал тебя, понятно,
Но оглянулся — ты идешь обратно.

Я на траве разлегся у пруда
И понял, что напрасно жду, не скоро —
Наверно, через полчаса, когда
Твои ягнята мимо без надзора
Прошли. Ну где же ты? Иди сюда.
Неужто испугалась разговора?
Одно составим стадо мы из двух:
Как хорошо — пастушка и пастух!

Я во Флоренции под воскресенье,
Даст бог, неплохо плетево продам.
Проси любой подарок без стесненья,
Поскольку я напрашиваюсь сам.
Что выбрать? Разреши мои сомненья,
А то когда еще я буду там.
Булавки? Пудру? Может быть, белила?
Все будет, что бы ты ни попросила.

А может, лучше нитку красных бус,
Как у красавиц городских на шее?
Скажи, чтобы на твой мне выбрать вкус, —
Брать покороче или подлиннее?
И если даже я не сбуду груз,
Я без подарка не вернусь. Скорее
Я выточу из собственных костей
Костяшки бус для радости моей.

Но где ты? Почему не отвечаешь?
Не спрашивал бы, если знать бы мог,
Какой подарок ты предпочитаешь.
Застежки? Ленту? Или поясок?
А может, ты о кошельке мечтаешь?
Недолго присмотреть и кошелек.
А может быть, купить моей голубке
Воздушных кружев для отделки юбки?

Уже мои телята у ворот,
И головы пересчитать бы надо —
Сойдется или не сойдется счет.
А вдруг отбился кто-нибудь от стада?
Боюсь, мне это даром не пройдет.
Меня зовут. Прощай, моя отрада,
Я по дороге песню допою:
Давно пора бежать, а я стою.