С уважением — Рубцов Николай
Мой адрес: г. Вологда, ул. Ленина, 17, Союз писателей.
Никольское, начало 1966
Добрый день, Саша!
Получил ты или нет мое первое письмо, которое я написал тебе еще до Нового года, — я не знаю. Живу по-прежнему.
Саша, будут (…) или не будут мои стихи в «Кр. Севере»? Забыли о них, может быть? Если же не забыли и отменили опять их публикацию, то сообщи, пожалуйста, об этом. Чтоб я не надеялся.
Нет ли какой-нибудь работы для меня в Вологде? Здесь ее нет. Чувствую себя изгнанником.
Спасибо за рецензию на подборку тех моих стихов. Я эту рецензию получил.
Привет В. Белову.
Пока все. Прошу только, Саша, пошлите, пожалуйста, мне сюда пару слов о том, о сем.
Желаю тебе и Тасе и всей семье самого наилучшего.
С искренним приветом Н. Рубцов Тотемский р-н, с. Никольское
18 марта 1966
Ректору Литературного института им. Горького
от студента 4-го курса заочного отделения Рубцова Н.
Заявление
Прошу восстановить меня на дневном отделении института. Я перевелся по личному заявлению с дневного на заочное отделение сроком на один год летом 1964, т. к. хотел побыть ближе к обстановке современной деревни: это было необходимо для написания книги.
За это время я опубликовал книгу стихов о деревне «Лирика» (г. Архангельск, 1965 г.) и подготовил книжку «Звезда полей», которая уже одобрена издательством «Советский писатель». А также опубликовал циклы стихов в журналах «Молодая гвардия», «Октябрь», «Юность» и др.
Но поскольку по месту жительства (с. Никольское Вологодской обл.) я испытываю большие затруднения в подготовке к занятиям и в повышении своего культурного уровня (ближайшая районная библиотека расположена за 100 км от деревни), я хотел бы завершить свое образование на дневном отделении.
Прошу в просьбе не отказать.
18.03.66 г.
Красногорское, 28 июня 1966
Добрый день, Саша!
Пишу тебе из Сибири. Ермак, Кучум… Помнишь? Тайга, Павлик Морозов…
Много писать не стану, т. к. сейчас пойду на рыбалку, да тебе и не будет интересно, если я начну описывать свои последние впечатления или еще что-то. Скажу только, что я сюда приехал, кажется, на все лето, т. к. еще не бывал в этой местности и решил использовать возможность, чтобы посмотреть ее. Изучить ее. Перед отъездом сюда взял командировку от журнала «Октябрь». Скажу еще только, что сильно временами тоскую здесь по сухонским пароходам и пристаням…
Поводом к этому письму послужило в основном то, что я на днях послал тебе телеграмму и хочу сейчас прояснить ее смысл. Я там написал: «Вышли перевод…» Дело в том, что когда я проезжал через Барнаул (центр Алтайского края) «меня» там напечатали в газетах, и один из гонораров, как мне сказали, выслали в Вологду на Союз писателей. Выслали туда потому, что я не успел сообщить им здешнего своего сельского адреса, а они знают обо мне, как о вологодском. Если перевод действительно пришел в Вологду, тогда телеграмма понятна и без этих слов, но я сомневаюсь в том, что он туда обязательно должен прийти, поэтому и объясняю, что это была за телеграмма. Гонорар-то, правда, небольшой совсем, но не в этом дело.
Вот так насчет телеграммы. Как там поживает у вас Сергей Есенин? Вспоминаю о нем с прежней глубокой симпатией и жалею, что разлучили нас.
Читал в «Литературной России», что у тебя выходят стихи в «Севере». Здесь, к сожалению, этот ж-л не найдешь. Когда выйдут твои стихи и в «Современнике»?
Мои подборки можно почитать в «Знамени» (6-й номер) и в «Юности» (тоже 6-й номер). В «Современнике» мои стихи Фирсов не смог напечатать. Нужна была другая тематика, что ли, а вернее, настроение. Ну, да это ведь не пушкинский «Современник», а наш! Горе луковое.
Привет С. Есенину, В. Белову, Б. Чулкову, Л. Фролову, В. Аринину, С. Багрову. Ну, и конечно — Асе.
На случай, если решишь дать весточку, сообщаю свой адрес: Алтайский край. Красногорский район, село Красногорское, ул. Мира, дом 15-а, кв. 5. Письма сюда надо слать только авиапочтой.
Да хранит тебя бог!
28/VI—66 г.
Н. Рубцов
В. НЕЧУНАЕВУ И Б. ШИШАЕВУ
Красногорское, июнь — июль 1966
Добрый день, Вася и Боря.
Вспомнил вдруг, что вы скоро уедете из Москвы (ведь уже экзамены?), и вот спешу послать вам весточку.
Вообще вас вспоминаю часто.
Доехал я тогда, как это говорится, благополучно.
Сначала побывал у тебя дома. У тебя, Вася. Встретили меня хорошо. Матрена Марковна передает тебе привет. А еще она спрашивала, пьешь ли ты вино (я отвечал — нет), как живешь и т. д.
На другой день видел Ольгу. Мы с ней немного поговорили, и потом я сразу же поехал к С. Вторушину. От Славки сразу же опять направились к Леньке Мерзликину. У него я остался ночевать. Через два дня я был уже не в Барнауле, а в Бийске и— через несколько часов — в Красногорске.
Гена Володин, а также жена его Галя встретили меня вполне гостеприимно. И до сих пор живется мне у них неплохо.
Правда, твое представление о Швейцарии, мне кажется, не совсем верное — иначе ты не стал бы эту грязно-пыльно-снежную, похожую на пустырь местность (я давненько не видел такой неживописной местности) сравнивать с ней, со Швейцарией. Гена говорит, что зато очень красиво за ближайшей горой. Ну что ж, посмотрим. Частенько сейчас бываем на рыбалке с Геной и его товарищами. Цветы здешние мне понравились. Вино плохое. Поэтому, наверное, я его так редко здесь пью. Предпочитаю чай.
Вот так внешне я сейчас живу.
Боря, а как ты чувствуешь себя? Понял ли ты наконец, что еще слишком и слишком рано и совершенно бессмысленно сочинять завещания? Куда интереснее и веселее сочинять (ну, писать) стихи. Летом земля (вообще жизнь) особенно красива. А сколько еще впереди этих лет?
Вася и Боря, мне очень и очень интересно узнать, как складываются сейчас ваши жизненные обстоятельства, чем вы сейчас, как говорится, дышите. Поэтому буду рад и благодарен вам, если вы (перед отъездом из Москвы) пошлете мне сюда письмецо.
Вася, все твои товарищи и знакомые, которых я здесь видел, передают тебе искренний привет. А значит, и Боре. Особый привет от Ольги.
Заканчивая письмо, я хотел бы и вас попросить передать мой привет некоторым ребятам из института: Эдику Крылову, Лене С… (?), С. Чухину, С. Петрову, В. Юдинову.
…Еще вот что: почему не послал мне Алиферовский контрольные работы? Узнайте, пожалуйста, там. Или все эти ребята уже уехали? Плохо тогда. Мне эти контрольные, кажется, очень нужны.
Ну, жду ответа. Пишите обо всем. Побольше — о себе. Крепко жму ваши мускулистые руки.
Ваш Рубцов.
Красногорское, 2 июля 1966
Дорогой Феликс!
Я уже давно пропадаю в одном из глухих и неказистых уголков Алтайского края — в селе Красногорском. Здесь мне совершенно не понравилось. Живу в двухэтажном, городского типа, каменном домике, вокруг которого или только сплошная непроходимая грязь (в дожди), или непроглядная пыль (в жару). Деревьев почти нет. Выйдешь за село — унылая, однообразная, поросшая мелкой травой долина, дальше — горы, такие же однообразные, безлесые, бледно-зеленые. Окрестных деревень не видно, т. к. они за горами. Реки мутные — они текут по глинистой почве. Самобытности в сельских нравах нет никакой. Нет и особого говора. Все это меня сильно огорчает: в таких условиях ничто не останавливает мой взгляд, ничто не заденет ни мысли, ни чувства…
Дело в том, что человек, к которому меня сюда, в Алтайский край, проводили ребята, переехал с прежнего места жительства сюда. Там, вде он прежде находился, действительно местность очень живописная и напоминает лучшие уголки Швейцарии. (О, Швейцария! Невиданная прекрасная страна!)
Неплохо только то, что здесь есть в районной редакции легковой автомобиль. Он частенько путешествует по горам, по окрестным селам, и я имею возможность насладиться иногда другими (и правда замечательными) видами природы, видами человеческой жизни. Но этого все же мало.
В общем, к сожалению, не понравилось. Я-то, видишь ли, думал: Ермак, Кучум… тайга, Павлик Морозов… Швейцария вторая… и т. п.
Встретили меня хорошо. Человек, у которого я живу, поэт моего возраста. Беспокойный, холерического темперамента, но в общем хороший человек. И стихи пишет в общем живые, но нередко увлекается внешней стороной стиха, стремится к чему-то «яркому», такому, что при недостаточном чувстве гармонии (словечко!) — приводит частенько к хаосу и бессмысленности. Увлечение внешней стороной у него не «вознесенского», а примерно «цыбинского» характера, даже «поперечного». Это я говорю o eгo лучших, в общем-то все-таки живых, не лишенных дыхания стихах.
