Алексей Апухтин - Стихотворения

В темную ночь, непроглядную,
Думы такие несвязные
Бродят в моей голове.
Вижу я степь безотрадную…
Люди и призраки разные
Ходят по желтой траве.

Вижу селение дальнее…
Детской мечтой озаренные,
Годы катились там… но…
Комнаты смотрят печальнее,
Липы стоят обнаженные,
Песни замолкли давно.

Осень… Большою дорогою
Едут обозы скрипучие,
Ветер шумит по кустам.
Станция… крыша убогая…
Слезы старинные, жгучие
Снова текут по щекам.

Вижу я оргию шумную,
Бальные пары за парою,
Блеск набежавшей весны, —
Всю мою юность безумную,
Все увлечения старые,
Все позабытые сны.

Снится мне счастье прожитое…
Очи недавно любимые
Ярко горят в темноте;
Месяц… окошко раскрытое…
Речи, с мечтой уносимые…
Речи так ласковы те!

Помнишь, как с радостью жадною
Слушал я речи те праздные,
Как я поверил тебе!
В темную ночь, непроглядную,
Думы такие несвязные
Бродят в моей голове!

Мне не жаль, что тобою я не был любим, —
      Я любви недостоин твоей!
Мне не жаль, что теперь я разлукой томим, —
      Я в разлуке люблю горячей;

Мне не жаль, что и налил и выпил я сам
      Унижения чашу до дна,
Что к проклятьям моим, и к слезам, и к мольбам
      Оставалася ты холодна;

Мне не жаль, что огонь, закипевший в крови,
       Мое сердце сжигал и томил,
Но мне жаль, что когда-то я жил без любви,
       Но мне жаль, что я мало любил!

В уютном уголке сидели мы вдвоем,
В открытое окно впивались наши очи,
И, напрягая слух, в безмолвии ночном
Чего-то ждали мы от этой тихой ночи.

Звон колокольчика нам чудился порой,
Пугал нас лай собак, тревожил листьев шорох…
О, сколько нежности и жалости немой,
Не тратя лишних слов, читали мы во взорах!

И сколько, сколько раз, сквозь сумрак новых лет,
Светиться будет мне тот уголок уютный,
И ночи тишина, и яркий лампы свет,
И сердца чуткого обман ежеминутный!

Ни у домашнего, простого камелька,
Ни в шуме светских фраз и суеты салонной
Нам не забыть его, седого старика,
С улыбкой едкою, с душою благосклонной!

Ленивой поступью прошел он жизни путь,
Но мыслью обнял все, что на пути заметил,
И перед тем, чтоб сном могильным отдохнуть,
Он был как голубь чист и как младенец светел.

Искусства, знания, событья наших дней —
Все отклик верный в нем будило неизбежно,
И словом, брошенным на факты и людей,
Он клейма вечные накладывал небрежно…

Вы помните его в кругу его друзей?
Как мысли сыпались нежданные, живые,
Как забывали мы под звук его речей
И вечер длившийся, и годы прожитые!

В нем злобы не было. Когда ж он говорил,
Язвительно смеясь, над жизнью или веком,
То самый смех его нас с жизнию мирил,
А светлый лик его мирил нас с человеком!

Ни отзыва, ни слова, ни привета,
Пустынею меж нами мир лежит,
И мысль моя с вопросом без ответа
Испуганно над сердцем тяготит:

Ужель среди часов тоски и гнева
Прошедшее исчезнет без следа,
Как легкий звук забытого напева,
Как в мрак ночной упавшая звезда?

Я люблю тебя так оттого,
Что из пошлых и гордых собою
Не напомнишь ты мне никого
Откровенной и ясной душою,
Что с участьем могла ты понять
Роковую борьбу человека,
Что в тебе уловил я печать
Отдаленного, лучшего века!
Я люблю тебя так потому,
Что не любишь ты мертвого слова,
Что не веришь ты слепо уму,
Что чужда ты расчета мирского;
Что горячее сердце твое
Часто бьется тревожно и шибко…
Что смиряется горе мое
Пред твоей миротворной улыбкой!

Сухие, редкие, нечаянные встречи,
        Пустой, ничтожный разговор,
Твои умышленно-уклончивые речи,
И твой намеренно-холодный, строгий взор, —
    Все говорит, что надо нам расстаться,
        Что  счастье было и прошло…

Но в этом так же горько мне сознаться,
        Как кончить с жизнью тяжело.
Так в детстве, помню я, когда меня будили
И зимний день глядел в замерзшее окно, —
О, как остаться там уста мои молили,
    Где так тепло, уютно и темно!

В подушки прятался я, плача от волненья,
        Дневной тревогой оглушен,
    И засыпал, счастливый на мгновенье,
Стараясь на лету поймать недавний сон,
Бояся потерять ребяческие бредни…
Такой же детский страх теперь объял меня.
        Прости мне этот сон последний
При свете тусклого, грозящего мне дня!

Безотрадные ночи! Счастливые дни!
Как стрела, как мечта пронеслися они.
Я не год пережил, а десятки годов,
То страдал и томился под гнетом оков,
То несбыточным счастием был опьянен…
Я не знаю, то правда была или сон.

Мчалась тройка по свежему снегу в глуши,
И была ты со мной, и кругом ни души…
Лишь мелькали деревья в серебряной мгле,
И казалось, что все в небесах, на земле
Мне шептало: люби, позабудь обо всем…
Я не знаю, что правдою было, что сном!

И теперь меня мысль роковая гнетет:
Что пошлет он мне, новый, неведомый год?
Ждет ли светлое счастье меня впереди,
Иль последнее пламя потухнет в груди,
И опять побреду я живым мертвецом…
Я не знаю, что правдою будет, что сном!

В грезах сладострастных видел я тебя;
Грез таких не знал я никогда любя.
Мне во сне казалось: к морю я пришел —
Полдень был так зноен, воздух так тяжел!
На скале горячей, в ярком свете дня
Ты одна стояла и звала меня,
Но, тебя увидя, я не чуял ног
И, прикован взором, двинуться не мог.
Волосы, сверкая блеском золотым,
Падали кудрями по плечам твоим;
Голова горела, солнцем облита,
Поцелуя ждали сжатые уста;
Тайные желанья, силясь ускользнуть,
Тяжко колебали поднятую грудь,
Белые одежды, легки, как туман,
Слабо закрывали твой цветущий стан,
Так что я под ними каждый страсти пыл,
Каждый  жизни трепет трепетно ловил…
И я ждал, смятенный: миг еще, и вот
Эта ткань, сорвавшись, в волны упадет…
Но волненьем страшным был я пробужден.
Медленно и грустно уходил мой сон.
К ложу приникая, я не мог вздохнуть,
Тщетные желанья колебали грудь,
Слезы, вырываясь с ропотом глухим,
Падали ручьями по щекам моим,
И, всю ночь рыдая, я молил богов:
Не тебя хотел я, а таких же снов!..

Когда Израиля в пустыне враг настиг,
Чтоб путь ему пресечь в обещанные страны,
    Тогда Господь столп облачный воздвиг,
Который разделил враждующие станы.
Одних он тьмой объял до утренних лучей,
    Другим всю ночь он лил потоки света.

    О, как душе тоскующей  моей
        Близка святая повесть эта!
В пустыне жизненной  мы встретились давно,
Друг друга ищем мы и сердцем и очами,
    Но сблизиться нам, верь, не суждено:
Столп облачный стоит и между нами.
Тебе он светит яркою звездой,
    Как солнца луч тебя он греет,
    А мой удел, увы! другой:
    Оттуда мне лишь ночью веет,
    И безотрадной и глухой!