Солнце лучами играет на лицах,
Родина сменою может гордиться.
Вырастут – выполнят долг гражданина.
Хорошее слово – Дружина.
Затерянный в детстве лежит городок.
Из дали былого встает картина:
Гремя по булыжной – поспеть бы в срок —
Спешит на пожар городская дружина.
Сигнал с колокольни, и в мгновенье
Люди и кони готовы в сраженье.
Все наготове, все под рукой:
Лестницы, шланги и бочки с водой,
В пожарных сараях распахнуты двери,
Из них вылетают кони-звери.
А в праздник глаза у мальчишек горят:
Начищены трубы и каски блестят —
Пожарный оркестр открывает парад,
Ребята с обеих сторон эскортом.
Дружина пожарных – пример для ребят,
Люди особого, высшего сорта.
Основа основ нашей жизни – семья.
Жена в ней прекраснейшая половина,
Дай бог ей здоровья и в меру ума,
И рядышком чтоб настоящий мужчина.
Она принесет и уют, и тепло,
И радость, и счастье. Детей нарожает,
На трудных подъемах подставит плечо,
А надо – так и пристяжною шагает.
С хорошей женою совет да любовь,
И радость и горе делить помогает.
Любовь – она точно основа основ.
Да, жалко, бывает, порой убывает
И иссякает, она не вечна.
Крепчайшая дружба ее продолжает.
В Болгарии русское слово «жена» —
От «дружбы». «Дружиной» ее называют.
Декабрь 2009 г.
В одном лесу рос дуб иль баобаб,
Мафусаил по возрасту. Темно-зеленой масти.
Могуч, Силен, Умен, но слаб
К дешевой лести и по женской части.
Он с великанами дружил
И сам был великан.
Себя под старость окружил
Он множеством лиан.
Нисколько старца не любя,
Вокруг него вились.
Они любили лишь себя.
Ему в любви клялись.
Они ему: «Как ты могуч!
Да на груди твоей
Нам так приятно отдохнуть…
Да ты для нас как солнца луч».
А сами сеткой змей
Что было силы обвились
И ну его душить.
До самой кроны добрались.
Он им: «Умерьте прыть».
Они в ответ: «Да ты гордись,
Что мы еще с тобой,
Без нас кому ты нужен
С такой шершавою корой,
С такой лохматой головой,
Седой и неуклюжий?
Мы ж гладкокожи и стройны,
Тонки, фигуристы, гибки —
Цветущие лианы.
Без хвастовства и без прикрас:
В лесу все птицы любят нас
И даже обезьяны.
А нам, коль ты совсем ослаб,
Другой найдется баобаб
Иль дуб. Ты больше нам не люб».
И по ветвям
К другим стволам
Подались в путь,
А старику уж не дохнуть,
Не ахнуть.
И стал он тихо чахнуть.
К чему все это? А к тому,
Что, как ни странно,
Есть средь людей
С повадкой змей
Такие лилианы,
Дубы при них
И обезьяны.
18 октября 1985 г.
Сестрица. Слово как будто в сиянии.
Сестрица – не должность, не чин и не звание.
Сестрица – это призвание.
Уметь снимать чужую боль,
Уметь сметать на ранах соль,
И поддержать, и успокоить,
Заботу о больных удвоить.
И улыбаться, чтоб забыл
Больной про шелест смертных крыл,
И белый свет стал снова мил.
Искать и находить просвет
Там, где просвета вовсе нет…
Плачут в печали сестрицы Алёнушки,
Плачут невесты, подружки и жёнушки.
Что же поделаешь, ежели хотца?
Иванушка пьёт из любого болотца.
И стал не козлёнком, а полным козлом!
Забыты достоинство, служба и дом,
Он груб и нахален, хвастлив и смешён…
И, надо – не надо, а прёт на рожон.
И вот он изранен, измучен, избит.
Распластан, бессилен на койке лежит.
Вокруг него стайкой с бинтами и шприцем
Заботливейшие сестрицы
С йодом и с детства знакомой зелёнкой,
Сестрёнки, сестрёнки…
И всплыло: На битых проспектах Берлина
Руки в кармашках – сестра Валентина…
Солдаты в атаке. За ними она.
Женскую грудь не прикрыла броня.
Раненый стонет. «Терпи, дорогой,
Это последний бой!»
Война отшумела. Погода не та.
И всё же как прежде, в цене доброта.
И славлю не меньше иных балерин
Достойных потомков былых Валентин.
Речка.
На речке
Качается джонка.
В джонке девчонка
Стирает юбчонку.
И отражается
В водах Менама
Пестрой саронги
Цветастое пламя.
Из речки девчонка
Достала юбчонку.
Сохнет юбчонка
На палочке тонкой.
Поднялась девчонка,
Стала в сторонке
У самого борта.
Девчонкой любуются
Грузчики порта.
Ну и девчонка,
Сверкают глазенки,
Круглые плечики,
Губы сердечком.
Девчонка смеется,
Девчонка хохочет,
Очень девчонка
Понравиться хочет.
В улыбке растянуты
Полные губы.
Смуглое личико.
Белые зубы.
Стройна и гибка,
Как натянутый лук.
Рядышком с ней —
Неуклюжий бамбук,
Быстра и подвижна,
Как птичка, как рыбка.
Но что это?
Мигом исчезла улыбка.
Она показала кому-то язык.
Это уже возмущения крик.
Но ей показалось
Этого мало,
Руку подняла
И пальцами мило
Изобразила.
С берега, видно, сказали
Такое
Злое.
У грузчиков, ведомо,
Громкая слава.
Очень уж вольны
Бангкокские нравы —
Дети природы,
Как птицы и травы.
Вниз по теченью
Отправилась джонка.
Подсохла юбчонка,
