Александр Дахненко - Дневник эмигранта

Больные друзья не нужны никому,
Они поскорее должны умереть.
Уйти безвозвратно в осеннюю тьму,
Их должно из памяти быстро стереть.
К чему все мечтанья, коль ты обречен
Идти в одиночку навстречу беде…
А раньше ты жизнью так был увлечен —
Серебряной верил далекой звезде.
Все прожито, пройдено, близок конец
Скитаньям, метаньям и даже стихам.
Родных не осталось на свете сердец…
Пора отвечать по делам, по грехам.

А помнишь русскую весну
И сшитые тобою флаги?
Как, задыхаясь от отваги,
Мы верили в свою страну,
Что вроде и не предала,
Но как-то странно помогает,
То поманит, то отвергает…
Что ж, видно в ней все та же мгла
Царит, как в воздухе эпохи
Наживы дух и мелкий бес,
И снова ветер злых чудес
Доносит горестные вздохи…
Приедешь, в чашку я плесну
Тебе и мне опять цикорий…
Мы вспомним в череде историй
И нашу русскую весну.

По большой и проклятой планете
Бродят души, ищущих покоя.
Все дороги вытоптали эти
Странники, печальные изгои.
Облаков осенних низких, серых
Бродит много. И темны рассветы.
И стирая времени барьеры,
Шепчут строки мертвые поэты.

Хоронят молодых, едва из школы —
Гражданская война глядит в глаза.
Мы смерти составляем протоколы
И падает невольная слеза.

Фальшивые герои интернета
Твердят за деньги скучные слова.
Ты можешь с ними спорить до рассвета —
Сломается от боли голова.

Но ты — большой эстет, рисуешь кровью
Портрет на фоне горя и войны.
А кто-то пробует спасти любовью,
Хоть жизнь одну, достойную весны.

Люди звереют от запаха крови —
Пахнет гражданской войной.
Смерть ничего уже не остановит —
Город от страха немой.

Выдохнул, словно почуял чего-то:
«Друг, если можешь, беги.
Или воюй, если будет охота…»
Рядом глупцы и враги.

Помни, что небо над нами свинцово,
И впереди только боль…
Сила бесовская снова и снова
Все умножает на ноль.

Зачем мне все это надо?..
Сидел бы и пил вино.
Вино под названьем «Микадо»,
И просто смотрел бы в окно.
Где ночи легло измеренье,
Где дышится легче чуть-чуть.
И перед судьбою смиренье
Обозначает мой путь.

Вот новый горизонт возможностей,
Хотя тебе за тридцать лет
И ты научен осторожности,
И в большинстве не веришь в бред.

Но ты еще играешь числами,
Рискуешь жизнью наугад
И тянешься во тьму за смыслами,
В которых виден рай и ад.

Глобально противостояние
И не вернуться никогда
Туда, где сны-воспоминания
И радость детства навсегда.

И жуткою эпохой поднятый,
Что прочих превращает в тлен,
Идешь свободный и непонятый,
Не требуя судьбы взамен.

Крысы в погонах, проныры, ищейки.
Рыщут по улицам дна городского
Видят в потемках «дурные» идейки,
Вещи и деньги крадут бестолково.
Есть видно радости в мелких отжимах,
Служба в «спецслужбе» — мечта клептомана.
В нищей стране горе непобедимо,
И потому у чужого кармана,
Быстренько сделав охотничью стойку,
Изобретая сложнейшие схемы,
(Делая из государства помойку)
Вьются и вьются дворняги системы.

О жизни простой, как мычанье,
О девушках в самом соку,
Почти не скрывая отчаянья,
Писатель выводит строку.

Как жаль, что мечтать уже поздно,
Что лучшие годы прошли,
Что в небе по-прежнему звездном
Пути его в сумрак легли.

Остались скабрезные шутки
И лет безысходных тщета.
И скользкие встречи-минутки —
Уставшей души нищета.

Все перемешано и в странных сновиденьях
Блуждаем мы, а выхода все нет
Из лабиринта зла, и в привиденья
Все превратимся…Через столько лет

Мы встретимся с собою и с другими,
Которых мы не помним даже лиц,
Со светлыми мечтами дорогими,
И с ворохом прочитанных страниц

Из книг, что нам так вдохновенно лгали,
Что вознесли над этой суетой
Обманно нас… А после мы упали
На дно вселенной, темной и пустой.

Как память о старом мире
Вот этот вот летний вечер,
Огни в знакомой квартире:
Добрые, легкие встречи.
И хрупкие звуки гитары,
И звон хрустальных бокалов.
А рядом проходят пары —
До счастья осталось так мало.
Сгорает пламя заката
И в Лету уходит лето…
Все это было когда-то
И будет…но с кем-то, где-то.

Куски вырывая из горла
Друг друга, мы смотрим во тьму
Но всех нас эпоха затерла,
Отправив в Донбасс, как в тюрьму.
Здесь лучшие люди — отбросы,
Отбор отрицательный прав.
Ведь проклятые вопросы
Испортили каждому нрав.
Прохожие прячут в карманах
Своих повседневное зло.
В чужих ковыряются ранах
Такое у них ремесло.
И все продают понемногу
Остатки великой страны.
И врут себе сами, что Богу
Их черствые души нужны.
И вот до последнего часа
Я угольной пылью плююсь…
Я — сталкер. Я — житель Донбасса,
И ада уже не боюсь.

Ну что же ты так выглядишь угрюмо
И исподлобья озираешь мир?
Да, ты узнал, что жизнь — не фунт изюма
Давно, блуждая в пустоте квартир,
Где прошлого засели отголоски,
Надежд ребяческих далекий свет,
Где догорели лучшие наброски…
Вновь чистый лист, но будущего нет.
А у других судьба еще в порядке,
Но дышит в спину наш коварный век…
Ты пишешь строки, бьешься в лихорадке —
Гостиничный, подпольный человек.

Устав играть в компьютерные игры,
Сюда приезжают столичные гости.
В новом камуфляже, храбрые, как тигры,
До первого обстрела, до смертельной злости.

И всякий стремится набраться впечатлений
От грязи войны, от чужих страданий,
Чтоб после комфортно тексты измышлений
Продать в виде песен и воспоминаний.

И всякий раз от фальшивых героев
Смердит враньем из телеэкрана,
А настоящих — не видно из запоев,
У них давно вместо сердца рана.

И, как всегда, проявляя таланты,
Живут легко, ни о чем не волнуясь,
Разного рода проходимцы, спекулянты,
За каждую копейку отчаянно торгуясь.

А выхода нет — зима или лето —
За окнами все то же беспощадное горе.
Ты спросишь, почему я молчу об этом?..
А на хрен мне писать об этом позоре.

Идя по тропам мироздания,
Итожа жизни суету,
Ты странные находишь знания,
Безумье ловишь на лету.

И сталкиваясь с пошлой скукою
Невероятно-мутных лет.
Ты сердце наполняешь мукою
Изысканных надежд и бед.

И, наблюдая мелкобесие,
Хранишь, чуть что впадая в транс,
Меж тьмой и светом равновесие —
Души возвышенной баланс.