Рано утром мы проникли
В тьму, к поверженным телам.
Ступени скользкие вели
В сырую мглу, —
Под грудой тел мы дочь нашли
Там, на полу.
25 ноября 1905
* * *
Тяжелыми одеждами
Закрыв мечту мою,
Хочу я жить надеждами,
О счастии пою.
Во дни святого счастия
Возникнет над землей
Великого безвластия
Согласный, вечный строй.
Не будет ни царящего
Надменного меча,
Ни мстящего, разящего
Безжалостно бича.
В пыли не зашевелится
Вопрос жестокий: чье?
И в сердце не прицелится
Безумное ружье.
Поверженными знаками
Потешится шутя
В полях, шумящих злаками,
Веселое дитя.
Декабрь 1905
* * *
Я спешил к моей невесте
В беспощадный день погрома.
Всю семью застал я вместе
Дома.
Все лежали в общей груде...
Крови темные потоки...
Гвозди вбиты были в груди,
В щеки.
Что любовью пламенело,
Грубо смято темной силой...
Пронизали гвозди тело
Милой...
22 июня 1906
* * *
Догорало восстанье, —
Мы врагов одолеть не могли, —
И меня на страданье,
На мучительный стыд повели.
Осудили, убили
Победители пленных бойцов,
А меня обнажили
Беспощадные руки врагов.
Я лежала нагая,
И нагайками били меня,
За восстанье отмщая,
За свободные речи казня.
Издевался, ругался
Кровожадный насильник и злой,
И смеясь забавлялся
Беззащитной моей наготой.
Но безмерность мученья
И позора мучительный гнет
Неизбежности мщенья
Не убьет и в крови не зальет.
Дни безумия злого
Сосчитал уж стремительный рок,
И восстанья иного
Пламенеющий день не далек.
27 июня 1906
Жалость
Пришла заплаканная жалость
И у порога стонет вновь:
— Невинных тел святая алость!
Детей играющая кровь!
За гулким взрывом лютой злости
Рыданья жалкие и стон.
Страшны изломанные кости
И шепот детский: “Это — сон?” —
Нет, надо мной не властно жало
Твое, о жалость! Помню ночь,
Когда в застенке умирала
Моя замученная дочь.
Нагаек свист, и визг мучений,
Нагая дочь, и злой палач, —
Все помню. Жалость, в дни отмщении
У моего окна не плачь!
14 августа 1906
ПАРИЖСКИЕ ПЕСНИ
I
Раб французский иль германский
Все несет такой же гнет,
Как в былые дни спартанский,
Плетью движимый, илот,
И опять его подруга,
Как раба иных времен,
Бьется в петлях, сжатых туго,
Для утех рантьерских жен.
Чтоб в театр национальный
Приезжали, в Opera,
Воры бандою нахальной,
Коротая вечера, —
Чтоб огни иллюминаций
Звали в каждый ресторан
Сволочь пьяную всех наций
И грабителей всех стран, —
Ты во дни святых восстаний
Торжество победы знал
И, у стен надменных зданий,
Умирая, ликовал.
Годы шли, — теперь взгляни же
И пойми хотя на миг,
Кто в Берлине и в Париже
Торжество свое воздвиг.
II
Здесь и там вскипают речи,
Смех вскипает здесь и там.
Матовы нагие плечи
Упоенных жизнью дам.
Сколько света, блеска, аромата!
Но кому же этот фимиам?
Это — храм похмелья и разврата,
Храм бесстыдных и продажных дам.
Вот летит за парой пара,
В жестах отметая стыд,
И румынская гитара
Утомительно бренчит.
Скалят зубы пакостные франты,
Тешит их поганая мечта,—
Но придут иные музыканты,
И пойдет уж музыка не та,
И возникнет в дни отмщенья,
В окровавленные дни,
Злая радость разрушенья,
Облеченная в огни.
Все свои тогда свершит угрозы
Тот, который ныне мал и слаб,
И кровавые рассыплет розы
Здесь, на эти камни, буйный раб.
23 мая 1914,
Париж
* * *
Есть вдохновенье и любовь
И в этой долго-длимой муке.
Люби трудящиеся руки
И проливаемую кровь.
Из пламени живого слитый,
Мы храм торжественный твор им,
И расточается, как дым,
Чертог коснеющего быта.
14 апреля 1915
В этот час
В этот час, когда грохочет в темном небе грозный гром,
В этот час, когда в основах сотрясается наш дом,
В этот час, когда в тревоге вся надежда, вся любовь,
И когда сильнейший духом беспокойно хмурит бровь,
В этот час стремите выше, выше гордые сердца,—
Наслаждается победой только верный до конца,
Только тот, кто слепо верит, хоть судьбе наперекор,
Только тот, кто в мать не бросит камнем тягостный укор.
28 июня 1915
* * *
Не презирай хозяйственных забот,
Люби труды серпа в просторе нивы,
И пыль под колесом, и скрип ворот,
И благостные кооперативы.
Не говори: — Копейки и рубли!
Завязнуть в них душой — такая скука! —
Во мгле морей прекрасны корабли,
Но создает их строгая наука.
Молитвы и мечты живой сосуд,
Господень храм, чертог высокий Отчий,
Его внимательно расчислил зодчий,
Его сложил объединенный труд.
А что за песни спят еще в народе!
Какие силы нищета гнетет!
Не презирай хозяйственных забот, —
Они ведут к восторгу и к свободе.
11 июля 1915
* * *
Тяжелый и разящий молот
На ветхий опустился дом.
Надменный свод его расколот,
И разрушенье словно гром.
Все норы самовластных таин
Раскрыл ликующий поток,
И если есть меж нами Каин,
Бессилен он и одинок.
И если есть средь нас Иуда,
Бродящий в шорохе осин,
То и над ним всевластно чудо,
И он мучительно один.
Восторгом светлым расторгая
Змеиный ненавистный плен,
Соединенья весть благая
Создаст ограды новых стен.
В соединении — строенье,
Великий подвиг бытия.
К работе бодрой станьте, звенья
Союзов дружеских куя.
Назад зовущим дети Лота
Напомнят горькой соли столп.
Нас ждет великая работа
И праздник озаренных толп.
И наше новое витийство,
Свободы гордость и оплот,
Не на коварное убийство,
На подвиг творческий зовет.
Свободе ль трепетать измены?
Дракону злому время пасть.
Растают брызги мутной пены,
И только правде будет власть!
15 марта 1917
* * *
Народ торжественно хоронит
Ему отдавших жизнь и кровь,
И снова сердце стонет,
И слезы льются вновь.
Но эти слезы сердцу милы,
Как мед гиметских чистых сот.
Над тишиной могилы
Свобода расцветет.
17 марта 1917
* * *
Самый ясный праздник года —
День, когда несет в народ свобода
Первомайский милый цвет.
Развевающимся ало
Знаменам Интернационала
Утро года шлет привет.
Высоко поднявши знамя,
Проходите дружными рядами
С грозным вызовом судьбе.
Разделение — лукаво.
Лишь в одном свое найдешь ты право, —
В единеньи и борьбе.
17 апреля 1917
* * *
Разрушать гнездо не надо.
Разгонять не надо стадо.
Бить, рубить, топтать и жечь, —
Это — злое вражье дело.
В ком заря любви зардела,
Тот стремится уберечь
Все, что светлой жизни радо,
Все, что слышит Божью речь.
Что живет по слову Божью,
Не пятнай людскою ложью,
Дни свои трудам отдай.
Вопреки земным досадам
Сотвори цветущим садом
Голый остров Голодай.
Над смиренной русской рожью
Храм вселенский созидай.
Разрушения не надо.
Все мы, люди, Божье стадо,
Каждый сам себе хорош.
Кто нам, дерзкий, руки свяжет?
Кто уверенно нам скажет,
Что в нас правда, что в нас ложь?
В кущах созданного сада
Правду сам себе найдешь.
1918
* * *
Плачет безутешная вдова,
Бледный лик вуалью черной кроя.
Что мои утешные слова
Для подруги павшего героя!
Для нее и той отрады нет,
Чтоб склониться тихо над могилой.
Не обряжен к смерти, не отпет,
