Вроде бы…
Веровать в вечное счастье Вселенной —
Словно в тарелку вкуснятины – было бы странно.
Надо быть либо дурным, либо просто блаженным,
Зная, как тело прощается с ужином званым.
Надо быть беглым романтиком либо юродивым,
Чтоб, осмотревшись вокруг, не увидеть реальности.
Знаю – но чувствую: есть эта ниточка вроде бы,
Что составляет цепочку счастливых случайностей.
Плывут кораблики, лохматые от лампочек,
Лукаво щерится фонариками мгла,
И лишь борта белеют пароходов-ласточек,
Какая жизнь, моя любимая, была.
А утром зонтики раскроются ажурные
И поплывут под ручку, сбросив якоря.
Надраят палубу не вахтенные, юные,
Я даже помню это, честно говоря.
И, как ни странно, я немножечко завидую
Наивным, милым и несбывшимся мечтам.
Мы до сих пор с руки питаемся флюидами,
Что, как и мы, остались там, остались там.
Мне даже кажется – те пароходы с башнями,
Что по Москве-реке плывут в погожий день,
Немного важничают памятью вчерашнего,
Как наша собственная солнечная тень.
Потерялась записная книжка.
От роду лет двадцать пять – не малость.
Телефоны, памятки и фишки,
Ничего, короче, не осталось.
Ничего, что мне казалось важным
Или упомянутым небрежно,
Номера, записки на бумажках
И стихи, по-юношески нежные.
Закорючки, что затерлись временем,
Адреса, которые сменились,
Куча бесполезной дребедени,
Имена, что как-то позабылись.
Буквы с фиолетовым узором,
Несколько страниц былого цвета.
Ведь открылась перед чьим-то взором
Жизнь моя, которой больше нету.
Жалко мне пергамент неразумный,
Аж на сердце маленькая рана.
Чем сгореть на дне чугунной урны,
Мог бы жить почетным ветераном.
Мы поддаемся отчаянью.
Оно не прощает.
Переговоры и совещанья
Не назначает.
Мы убегаем и мечемся,
А потолки низкие.
Падаем и увечимся
Меж переписками.
Душим себя не за-ради
И не случайно.
Голых на маскараде
Находит отчаянье.
Голых выводит из строя
Незащищенных в снег,
По одному и по двое,
Да поименно всех.
Сердце стучит неистово,
Неприкаянно.
Может отстанет, смилостивится
Отчаяние.
С пьяницей, поэтом и повесой
Будешь жить ты, если не со мной,
То есть вот с таким же вот балбесом,
То есть вот с такой же, блин, бедой.
Тебя так вежливо прощает мир,
Хотя ты выглядишь порой довольно глупо
Такой съедобный и смешной кумир,
Как хлебный сыр из лукового супа.
Лепестки цветочные,
Огоньки полночные,
Вереницы лампочек,
Кавалькада лиц.
Вы хотели крайностей,
Но чтоб без случайностей
Доползти до тапочек,
До своих границ.
Утром небо новое
За оградой кованой
Серо-бело-хмурое
Разведет капель.
Вы, как дети малые,
От игры усталые,
Мятые, понурые
Спрячетесь в постель.
Мы малые сошки на этой Земле,
Необозримой в обхвате.
Мы мысленно крупные сами себе,
Но мелкие в общем формате.
Дайте на землю поставить ноги,
Дайте выйти мне из самолета.
Слишком близко надо мною боги,
Слишком мало подо мною лёту.
Слишком низко для того, чтоб выжить,
Слишком долго в небесах болтаться.
Дайте выйти мне из самолета,
Дайте выйти мне и нализаться.
Это недетская игра,
Она не блещет новью,
Стоим за стойкой до утра
Наносим вред здоровью.
Лишь связать словами запятые
И ответы ставить за вопросами,
Так получатся стихи плохие
И хорошие – одним и тем же способом.
Все, пора! Но выйти невозможно,
У дверей пурга себе пургою.
А душа тихонько, осторожно,
Чуть дыша сопит с душой другою.
Все, пора вспорхнуть из клетки птицей.
Быть крутым, талантливым нахалом.
Но душа так сладостно томится
Под большим и теплым одеялом.
Все, пора, не надо расслабляться.
Надевай на улицу ботинки,
А душа молит тебя остаться
С той, другой, – своей душой в обнимку.
Какая разница – профессия, судьба.
Какая разница – успешен, неуспешен.
Какая разница – удачна ли мольба
И был ли грешен.
А видишь разницу – возьми ее с собой,
Свои свершения, успехи и потуги.
Одно я знаю, между мною и тобой,
Что мы друзья с тобой скорее,
Чем подруги.
Не хотел бы быть старым занудой,
Но буду.
Не хотел бы жить в мире иллюзий,
Но хрен.
Я боюсь, что какие-то важные вещи забуду,
Но, пожалуйста,
Выдайте новую память взамен.
Я карабкаюсь, честное слово,
Стараюсь.
И ищу для себя и для близких
Пути.
Если кажется мне это только,
То каюсь
И не смею прощенья искать,
Но пытаюсь найти.
Я хотел бы быть милым и добрым,
Но гордый.
Я не смею всю правду сказать —
И молчу.
Я из тех, кто за праведный грех
Первородный
Аккуратно и первостепенно
Плачу.
Поднаторели мы в изъянах,
Мы ими изобилуем.
Расковыряли в себе раны —
Авось, да бог помилует.
Не глухари на небо зарятся,
Да воробьи скукожившись.
Луна – она и есть красавица,
Прям с этой своей рожицей.
Я знаю, что, увы, не молодею,
Но все ж желаю жить на этом свете.
Не для того, чтоб видеть, как старею,
Лишь посмотреть, как повзрослеют дети.
А что, если любви не бывает?
Она просто рыбка в огромном бассейне.
А мы, дураки, не знаем
И ходим себе с сотрясением.
А что, если любви не бывает,
Это просто химическое слияние.
А мы ничего не знаем
И любим свое незнание.
А что, если ее придумали
Известные нам писатели?
А мы живем себе, умные,
Романтичные такие мечтатели.
А если вот подумать сесть —
И люди, и эти людские страсти…
Нет, кто-то определенно на небе есть,
Раз на земле случается счастье.
Почему белый пакет
В эконом-классе дают,
А в бизнесе нет, —
Там что, не блюют?
Часы считают слишком честно
Твои минуты наяву,
Я ж их теряю повсеместно
И время просто так живу.
Хожу без точного отсчета,
Минуты прочь из головы.
Но знаю, что хоть у кого-то
Часы работают, увы.
Отдайте дань,
Успокойте душу,
Успейте выразить и сказать.
Тому, кто так вас хотел послушать,
Хоть как-то дайте
О чем-то знать.
Откройте маленькие секреты.
Откройте тайну своей любви.
Спросите что-то, на что ответы
Намного проще, чем знали вы.
Верните все, что вы получили,
Что вам отдали за просто так.
И вы поймете, что вас любили,
Любили искренне, как-никак.
Любили даже на расстояньи
И ждали слова хоть одного.
Верните все это вашей маме.
Хотя бы что-нибудь из всего.
Я многих знавал поэтов,
С которыми пел я песни.
Я был дураком.
При этом,
Они были интересней.
Ты моя жена моряка,
Ты моя подружка навек.
Любишь ты меня, дурака,
Ох, везучий я человек.
Ты, моя девчушечка, – жизнь,
Даже если ты далеко.
Без тебя я – так, механизм,
Бить по шестиструнной рукой.
Жизнь такая радостная,
Если б не жилась на бегу.
Мне бы вот доплыть до тебя
И развеять эту тоску.
Ты моя жена моряка,
Я твой телефонный звонок.
Сотовая связь так хрупка —
Вот он, милый мой голосок.
Сердце задрожит на ветру
В исступленье жаркого дня.
Милая, я скоро умру,
Если не увижу тебя.
У меня рубец на сердце с детства,
Так случалось, впрочем, и с другими.
Я хотел с ней рядышком согреться
И сгорел желаньями лихими.
А потом тянулись годы, годы,
И рубец тянуло заживавший.
Слава богу, стал я пароходом,
К пристани любви своей приставшим.
Я проснулся, словно выпил
Всю канализацию.
Черт бы, блин, ее побрал —
Акклиматизацию.
Как только ночь заслышится,
Ему так сладко пишется,
Сидит и пишет гений,
Мой бог, Сергей Есенин.
А жизнь вокруг волнуется,
Дожить не обязуется,
А он сидит, безвременный,
Своей судьбой беременный.
