В первые дни июля Верховное командование Повстанческой армии направило командирам колонн директиву, в которой было сказано: «Мы сознаем, что в нашем распоряжении очень мало времени. И все же мы должны сопротивляться организованно, тщательно подготавливая и обеспечивая каждый успех, ибо он может стать определяющим для всей последующей борьбы. Это наступление врага будет самым крупным и продолжительным. И если мы сорвем и отразим его, это приведет Батисту к гибели. Он это знает и потому приложит максимум усилий, чтобы успешно завершить наступление.
Это решающее сражение будет происходить на территории, которая знакома нам больше, чем врагу. Нужно приложить все усилия, чтобы превратить это наступление врага в полный разгром его сил. В целях обеспечения этого разгрома необходимо: 1) повсеместно оказывать организованное и решительное сопротивление врагу; 2) обескровить и истощить его войска; 3) обеспечить взаимодействие всех видов оружия, чтобы быть готовым перейти в наступление, как только противник проявит признаки слабости.
Необходимо заблаговременно подготовить линию обороны. Мы уверены, что заставим противника дорого заплатить за его попытку разделаться с нами. Уже очевидно, что планы противника не совершенны. Однако он приложит максимум усилий для захвата контролируемой нами территории. Предстоит длительная борьба, но мы знаем, что победим.
Задача колонн состоит в том, чтобы на каждом отдельном участке фронта оказывать врагу максимальное сопротивление, используя любую возможность для распыления сил врага. Нужно создавать повсеместное превосходство в силах и в огне путем использования более выгодных позиций.
Мы допускаем, что на отдельных участках фронта противник может обойти нас с флангов. В прилагаемом документе даны точные указания, как действовать в каждом конкретном случае. Основные положения этих указаний сводятся к следующему: 1) штаб, госпитали, мастерские и прочие службы должны оставаться в зоне военных операций; переводить их куда—либо запрещается; 2) повстанческое радио не должно прекращать своих передач (фактор первостепенного значения); 3) в каждом отдельном случае противнику нужно оказывать максимальное сопротивление. Любой успех наших сил будет поддержан резервными группировками, действия которых впоследствии облегчат переход наших войск в общее контрнаступление».
План, намеченный в этих инструкциях, был выполнен с предельной точностью. Именно в этот период методы партизанской войны уступили место тактике маневренной войны. Наши войска заняли все ответственные рубежи Сьерра—Маэстры на севере и на юге. 24 и 25 мая противник почти одновременно атаковал рудники в Буэйсито и в Лас—Мерседес. С самого начала он натолкнулся здесь на упорное сопротивление Повстанческой армии. Чтобы захватить населенный пункт Лас—Мерседес, обороняемый всего лишь одним взводом повстанцев, нескольким ротам противника, поддержанным танками и авиацией, пришлось вести бой в течение тридцати часов. 11–й батальон противника, наступая на рудники в Буэйсито, должен был дорого платить за каждый отвоеванный метр земли; за пятнадцать дней сражения он продвинулся лишь на 10 километров.
15 июля противник начал наступление с юга силами 17–го пехотного батальона, высадившегося с моря у Лас—Куэбас.
Дальнейшие события освещались каждый день в военных сводках, передаваемых повстанческим радио, поэтому нет необходимости излагать их детально. В течение тридцати пяти дней враг продолжал медленно продвигаться вперед. В середине июля 11–й и 12–й батальоны батистовцев, действовавшие в районе Буэйсито, пересекли северные отроги Сьерра—Маэстры и подступили к Санто—Домииго. Таким образом, все силы противника сосредоточились к западу от пика Туркино. Самым критическим днем было 19 июня. За одни сутки батистовцам удалось продвинуться от Хибакоа к Санто—Доминго на побережье от Пальма—Моча до Ла—Платы. Над нашими наиболее выдвинутыми вперед частями нависла угроза окружения. Спустя несколько дней враг прорвался через наши заслоны в Гавиро и обошел Сьерра—Маэстру с фланга. Благодаря быстрой смене позиций наши части сумели избежать окружения и организовать сопротивление на новых рубежах.
В результате этого натиска противник достиг населенных пунктов Нарапхаль, куда вышел 18–й батальон, наступавший от Ла—Платы, и Мериньо, захваченного 19–м батальоном батистовцев.
Между наступавшими навстречу друг другу северной и южной группировками противника оставалось приблизительно семь километров. Враг уже предвкушал победу. Но боевой дух революционных войск не был сломлен, у нас еще имелось достаточно сил и средств для продолжения борьбы. Да и вся центральная часть гор оставалась в наших руках. 29 июля у Санто—Доминго силам тирании наконец был нанесен первый сокрушительный удар, в результате которого наиболее сильная группировка вражеских войск оказалась разгромленной. Оружие и боеприпасы, захваченные в этом бою, длившемся три дня, позволили нам перейти в наступление и в течение тридцати пяти дней изгнать из Сьерра—Маэстры все силы тирании. Потери противника составили около 1000 человек. Было захвачено более 400 пленных.
Один успех следовал за другим. Бои у Санто—Доминго, у Мериньо—эль—Хигуе, у Хибакоа и Лас—Мерседес переросли во всеобщее контрнаступление. Батиста безуспешно пытался вывести из Сьерра—Маэстры остатки своих сил, участвовавших в наступлении. Враг покидал населенные пункты без боя. Даже свой лагерь в Пино—де—Агуа противник бросил, не оказав сопротивления. Это было самое позорное бегство армии с поля боя.
Был полностью уничтожен 22–й и разгромлен 11–й батальоны. 19–й батальон противника потерял в Мериньо все свои повозки с боеприпасами, продовольствием и другим имуществом. 18–й батальон, оказавшись в окружении, вынужден был сдаться частям Повстанческой армии. Одна рота батистовцев была разгромлена в Пурьялоне. Роту «L» мы уничтожили у устья реки Да—Плата, а 92–ю роту полностью пленили в Лас—Вегасе. Там же был взят в плен и командир танковой роты «С», пытавшийся бежать после разгрома роты в Эль—Сальто. В Арайоне повстанцы уничтожили 23–й батальон противника, а 17–й батальон и три других батальона были обращены в бегство после семи дней упорной борьбы на равнине.
Трофеи Повстанческой армии были исключительно велики. В наши руки попали два 14–тонных танка, вооруженных 37–мм пушками, два средних и восемь легких минометов, две базуки, около 30 пулеметов, 142 полуавтоматические винтовки, около 200 автоматов, карабинов и обычных винтовок, более 100 тыс. патронов и сотни мин и снарядов. Кроме того, повстанцы захватили три радиопередатчика и 14 ультракоротковолновых радиостанций «CRS–10».
Повстанческие силы потеряли в общей сложности 27 человек убитыми и 50 ранеными (часть из них впоследствии умерли от ран). Среди погибших были майор Даниэль, капитаны Рамон Пас, Андрее Куэвас, Анхелито Вердесья и Леонель Родригес. Каждый из них вписал незабываемые страницы в историю нашей революции. В отличие от батистовских офицеров наши командиры всегда находились среди своих бойцов на наиболее опасных участках.
Что может сказать в свое оправдание весь генеральный штаб Батисты и его начальник генерал Поррас? Что могут сказать эти отсиживавшиеся в своих кабинетах люди в оправдание гибели сотен своих солдат, погибших из—за недальновидности, бесчувственности и некомпетентности этих новоявленных стратегов тирании? И что может оправдать применение тысяч напалмовых бомб, крупнокалиберных снарядов и ракет, обрушенных на селения Сьерра—Маэстры? Все эти действия несовместимы с понятием гуманности и не оправданы с военной точки зрения. Ради чего было загублено столько солдат, ради чего погибло столько людей?
Преступная неосведомленность и бездушие батистовского командования во многих случаях стоили жизни солдатам. Так, одна из рот 18–го пехотного батальона получила приказ отойти от Ла—Платы и направиться в Хигуе, но, не будучи предупреждена о том, что этот пункт окружен повстанцами, попала в засаду и была уничтожена. То же самое произошло с ротой «L», которая днем позже также была направлена в этот район, хотя начальство уже знало о судьбе роты 18–го батальона.
В Эль—Сальто во время второго боя у Санто—Доминго по вине батистовского офицера, приказавшего роте «С» продвигаться к Санто—Доминго и уверившего ее командира, что путь туда свободен, ибо он якобы сам его разведал, эта рота полностью погибла. 22–й батальон получил приказание продвигаться от Санто—Доминго к Пуэбло—Нуэво, но его не предупредили, что днем раньше здесь была разгромлена повстанцами правительственная часть, и батальон был уничтожен.
Мне, честному и гуманному человеку, было очень горько наблюдать, как солдат, таких же кубинцев, как и я, бессмысленно и преступно обманывало и губило их собственное командование. После первого боя у Санто—Доминго в наши руки вместе с радиостанцией 22–го батальона попали и секретные коды правительственных войск. Командование противника не сделало из этого никаких выводов, поэтому в последующих боях мы были полностью осведомлены о всех приказах и распоряжениях противника. Секретный код, установленный батистовским командованием 15 июня, попал в наши руки спустя четырнадцать дней и не был заменен вплоть до 25 июля. А ровно через день при разгроме роты «С» в Эль—Сальто мы захватили и этот новый код. И до самого конца нашего контрнаступления противник не удосужился его изменить. Мы пользовались этим и иногда отдавали приказы по радио вражеской авиации, заставляя ее бомбить собственные позиции.
