Сергей Михалков - Стихи о войне

Посмотри по сторонам:
Это – наше!
Это – нам!

Все поля, леса и горы
Шахты, верфи, рудники,
Эти горные озера,
Ключевые родники,
Эти села и аулы,
Кишлаки и города,
Нефть Баку, оружье Тулы
И уральская руда,
Астраханские баркасы,
Украинское зерно,
Уголь нашего Донбасса,
Крыма нашего вино,
Ленинградские заводы,
Что гремят на всю страну,
Кони редкостной породы
Из колхозов на Дону,
Стаи грозных эскадрилий
Бомбовозов, «ястребков» —
Те, что бьют, и те, что били,
Те, что будут бить врагов!
Эти крепости стальные
На воде и на земле,
Эти самые родные
Наши звезды на Кремле!
Всем владеем мы навечно.
Никому не отдадим.
Разобьем врагов, конечно,
И, конечно, победим!

Сто раз корабль взлетал и приземлялся,
Многомоторен и тяжелокрыл.
Пилот всегда при этом волновался,
Хоть никому о том не говорил.

Суров закон земного притяженья,
И не легко его преодолеть.
Без мужества,
без риска и уменья —
Не приземлиться,
как и не взлететь.

Это кто на первой койке,
Утомленный боем, спит?
Это спит военный летчик,
Сбивший пятый «мессершмитт»!

Он сегодня под Москвой
Показал в ночном бою
Ловкость, мужество и волю
Соколиную свою.

Он врага достойно встретил —
Сбил с полуночных небес
На застывший и притихший
Подмосковный снежный лес.

Это был по счету пятый,
Сбитый в схватке боевой,
Пятый ворон, черный ворон,
Погоревший под Москвой.

Не шумите в общежитье.
Пусть, как дома, в тишине
Русский летчик-истребитель
Улыбается во сне.

Пусть поспит еще немного,
Ну хотя бы полчаса.
Он проснется, выйдет в поле,
Поглядит на небеса.

Боевой приказ получит,
Руку техника пожмет
И шестого «мессершмитта»
После пятого собьет.

Кто не слышал о Галине?
Слух летит во все концы.
Повторяют это имя
Командиры и бойцы.

В ротах, взводах, эскадронах
О Галине говорят:
– Где Галина, там – малина!
Там фашисты не бомбят!

Взглянет на небо Галина,
Будто громом прогремит, —
«Мессер», в сердце пораженный,
С неба падает, дымит.

Все любуются Галиной:
– Что б мы делали без вас?
Ах, какой у вас, Галина,
Распрекрасный, точный глаз!

Вы и впредь при всем народе
Проявляйте свой талант!

Оказалось, что Галина —
Не какая-то дивчина,
А известный всем мужчина —
Наш зенитчик-лейтенант.

Давно в бою расчеты огневые.
Гудит земля, встревожена войной.
Идут на фронт подруги боевые,
И позади остался дом родной.

Полки врагов нарушили границы,
И над страной кружится воронье.
Мы как один должны сейчас сплотиться
И отстоять Отечество свое.

Родная армия послала за тобою
И назвала военною сестрой.
Спешите, девушки:
На грозном поле боя
Красноармеец ранен молодой.

Над ним летят испуганные птицы,
Он слышит грохот наших батарей,
Ты подползи, и дай ему напиться,
И в ближний тыл доставь его скорей.

Он не жалел ни крови и ни жизни,
Не отступал под натиском свинца.
И ты должна вернуть его Отчизне:
Как сына – матери, как армии – бойца.

Склонись над ним, ночей недосыпая.
Его тебе доверил твой народ.
И сделай все, подруга фронтовая,
Чтоб в строй бойцов вернулся патриот.

Родная армия послала за тобою
И назвала военною сестрой.
Спешите, девушки:
На грозном поле боя
Красноармеец ранен молодой.

Раз к женским платьям в шкаф
попал комбинезон.
Понятно, что туда попал случайно он, —
Ему висеть не там положено по штату,
Но делать нечего, рука ошиблась чья-то…
Подняли платья шум. И все друг другу в тон:
«Комбинезон?! Убрать сейчас же вон!
Бензином пахнет он.
Смотреть нам неприятно
На эти масляные пятна.
Мы – крепдешин,
мы – креп-жоржет, вельвет,
Мы пахнем дорогим одеколоном.
Мы – не мужской, мы – женский туалет.
Что общего у нас с комбинезоном?
Кто смел его повесить среди нас?!
Ох, жаль, хозяйки нет, она бы показала,
Она бы выбросила вас —
вас, груботканого нахала!»
Комбинезон сказал: «Могу ответить вам…»
Но тут открылась шкафа дверца,
И если бы у платьев было сердце,
Оно бы лопнуло по швам.
Хозяйкина рука комбинезон взяла,
И слышно было всем: «Так вот он где! Нашла!
Я целый час ищу, весь перерыла дом.
А он висит в шкафу! Как притаился ловко!
Рабочий мой костюм! Любимая спецовка!
Идем на наш аэродром!»
Все дело было в том, что с первых дней войны
Простая девушка – Казанцева Людмила,
Как сотни тысяч девушек страны,
Мужчин, на фронт ушедших, заменила.

Сынок родной!
По радио узнали,
Что ты здоров и крепко бьешь врагов.
Соседи заходили, поздравляли,
Все говорят: – Ванюшка-то каков!

Вот это, говорят, действительно геройство:
Трех гадов заколоть, а двух живьем поймать!
А мне, признаться, только беспокойство,
Да что поделаешь: на то ведь я и мать.

Все думаю и сердцем все болею
По материнской слабости своей…
Ты береги себя, но бей злодея!
Как мать прошу: врага покрепче бей!

Отец, как все. Вчера пришел с работы,
Прочел газету, стукнул кулаком.
– Эх, говорит, и мне на фронт охота.
Пойти бы тоже следом за сынком.

Я, говорит, на немца зуб имею.
За две войны немало их побил.
А бить по ним я и в очко сумею,
Я трехлинейную еще не позабыл!..

Вчера у нас Катюша ночевала.
Хлеб убирают. Скоро молотьба.
Такой пшеницы – сроду не бывало!
Богатые, хорошие хлеба.

Катюша-то в колхозе заправилой —
Степан Петров ушел служить на флот.
Она его в бригаде заменила,
Командует теперь на полный ход.

– Мы, говорит, такие строим планы:
Сдать государству урожай сполна
И если что… всем вместе в партизаны, —
Бить Гитлера. Пусть сдохнет, сатана!..

Марусю не узнать. Шинель надела
И санитаркой в госпиталь пошла.
А я не против, раз такое дело —
Сестрой и я в гражданскую была.

Белье стирала, раны бинтовала.
Кладу повязку, а сама в слезах.
Дежурила, ночей недосыпала,
И оживали люди на глазах.

Сынок родной! За Родину сражайся!
Не трусь в бою! Не забывай писать!
И поскорей с победой возвращайся!
От всех привет.
Целую крепко.
Мать.

Родная мать!
Твое письмо простое
Мне принесли вчера, но лишь сейчас
На берегу речушки, после боя,
Его прочесть сумел я в первый раз.

И я тобой горжусь, моя родная,
Твой гнев к врагам мне хорошо знаком.
Вы там – в тылу, а я на фронте знаю,
За что дерусь гранатой и штыком.

В полях колхозных золотому житу
Под сапоги фашистские не лечь.
Сожжем зерно! Но не дадим бандиту
Из нашей ржи хлебов себе напечь.

Ты обо мне по радио слыхала
И думала: храбрец – Ванюшка твой.
А ведь таких, как я, у нас немало.
Здесь что ни час, то подвиг боевой.

И нету в том особого геройства,
Что сделал я, ведя свой первый бой.
Здесь все бойцы одно имеют свойство:
И побеждать, и жертвовать собой.

Наш командир – любимец нашей роты,
Наш политрук от нас неотделим.
Во всех делах видна его забота,
В огонь и в воду мы пойдем за ним!

И обо мне, прошу тебя, мамаша,
Ты не болей ни сердцем, ни душой.
Вернусь домой в семью большую нашу —
На весь колхоз закатим пир горой.

Приеду я с ребятами своими,
Прошедшими сквозь дым и шквал огня,
Ты познакомишься с орлами боевыми
И ты их примешь так же, как меня.

Спасибо за письмо, за нежность и за ласку.
Послание свое заканчивать спешу.
Идет обстрел. Надеть придется каску,
А я на ней ответ тебе пишу.

Не знаю срока, скоро ли приеду,
Но день придет, мы разобьем врагов!
И с фронта к вам я привезу победу.
Привет родным.
Ваш сын Иван Рябков.

В армейской шинели,
В армейской ушанке,
Вагона он ждет
На трамвайной стоянке.

Он входит с передней
Площадки трамвая,
На правую ногу
Немного хромая.

Таких пассажиров
В трамвае немного,
И люди ему
Уступают дорогу.

Таким пассажирам
В таком положенье
Повсюду – вниманье,
Везде – уваженье!

Сидит он в вагоне
На лучшем из мест,
Кондуктор с него
Не берет за проезд.

Он орден имеет
Под серой шинелью,
Он ранен под Клином
Немецкой шрапнелью.

Бесстрашный участник
Большого сраженья,
Он вывел товарищей
Из окруженья.

Боец-пулеметчик
Стрелкового взвода,
Большое спасибо
Тебе от народа!