Обычно возражают, что, мол, альтернатива в виде нацистов была еще хуже, и что воевали не за Сталина, а за «клочок земли, припавший к трем березам». На самом деле, во-первых, нацистский режим уж точно не был хуже большевисткого (для всех, кроме евреев и цыган — впрочем, и последних репрессировали не за национальность, а за полукриминальный бродячий образ жизни, оседлых же цыган нацисты не трогали), а в некоторых аспектах и лучше: если коммунизм есть полное отсутствие свободы, как политической, так и экономической, то при фашизме определенная экономическая свобода все-таки присутствует, и если коммунизм довел народ до нищеты и голода, то Германия при нацистах развивалась весьма успешно, пока благополучие не было подкошено войной (да и тот факт, что, при достаточно скромных собственных ресурсах, ей на протяжении нескольких лет удавалось успешно вести войну против коалиции сильнейших мировых держав, говорит о многом). К собственным гражданам, включая и простых солдат, фашисты относились намного лучше, чем коммунисты — к своим. Что касается расовых и национальных идей, то фашистская славянофобия сильно преувеличена советской пропагандой: среди союзников Германии были такие славянские страны, как Болгария, Словакия или Хорватия, а понятие «истинных арийцев» трактовалось скорее в политическом, чем в антропологическом смысле: так, «арийцами» считались союзные Германии японцы (и не считались прямые потомки индийских ариев цыгане).
Еще более наглядно тот факт, что нацисты вовсе не считали славян вообще и русских в частности «недочеловеками», доказывает программа Lebensborn («Источник жизни»). Целью этой программы было воспитание самых «расово правильных» детей в самых «идейно правильных», т.е. эсэсовских, семьях. В большинстве случаев биологические матери отдавали детей для усыновления добровольно (это были дети, рожденные вне брака, в том числе и специально ради исполнения «патриотического долга перед фюрером»), однако были и случаи насильственного изъятия детей (слишком маленьких, чтобы помнить, кто они) на оккупированных территориях. Среди таких похищенных детей были русские, украинцы и беларусы. Напомним еще раз, что Lebensborn был проектом SS, лично курировавшимся Химмлером — то есть вопрос «расовой чистоты» ставился здесь чрезвычайно остро и принципиально. Никаких представителей «низшей расы» не подпустили бы к программе Lebensborn даже близко. Об этих детях заботились по высшему разряду вплоть до конца войны, из них готовили будущую элиту Райха — и среди них были русские. Конечно, отнять ребенка у матери — это само по себе преступление. Но все же есть разница, отнять ли его для того, чтобы размозжить о стену, как в советских пропагандистских страшилках, или для того, чтобы обеспечить ему элитарное воспитание.
В скверном же обращении, которому подвергались советские военнопленные, виноваты опять-таки большевики, приравнивавшие пленных к предателям еще до войны и потому не подписавшие Гаагскую и Женевскую конвенцию об их правах. Более того — изначально Германия пыталась свои обязательства по конвенции выполнять в том числе и по отношению к советским пленным и прекратила эти попытки, лишь столкнувшись с полным их саботажем со стороны СССР! Впрочем, даже и после этого обращение с советскими пленными в германских лагерях было как минимум не хуже, чем в лагерях советских; охране предписывалось вести себя с пленными «холодно, но корректно», наказание за плохую работу следовало лишь в случае, если она не вызвана «слабостью конституции, переутомлением и т.п.», ну а что при попытке бегства конвой открывал огонь без предупреждения — это мы, опять-таки, хорошо знаем и по советским реалиям. С пленными же других стран нацисты обращались вполне цивилизованно и гуманно (в отличие, кстати, от японцев, которые действительно считали высшей расой исключительно себя и вели себя соответствующе, плюя на любые конвенции и договоры, истребили уж никак не меньше китайцев и корейцев, нежели нацисты — евреев, поставили на поток изнасилования и обращение женщин в сексуальное рабство и т.д. и т.п. — хотя пропаганда победителей повесила всех собак на Германию, а о военных преступлениях Японии вспоминает редко и глухо; еще одно большое лицемерие той войны). Немаловажную роль сыграл и тот факт, что германская сторона попросту не ожидала такого количества пленных. Советские «маршалы победы» воевали так хорошо, что в германском плену оказались целые армии, которые попросту нечем было кормить и негде содержать; в основном именно этим, а не «фашистским зверством», объяснялись голод и жуткие бытовые условия в лагерях. Более того, «Распоряжение об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях военнопленных» от 08.09.41 предписывало освобождать советских фольксдойче, украинцев, белорусов, латышей, эстонцев, литовцев, румын, финнов; были прецеденты, когда освобождали и представителей других национальностей, в том числе русских, проживавших на территориях, уже занятых германскими войсками — «для вас война кончилась!» При этом распространенное мнение, что «наши к пленным относились куда лучше, чем немцы», также является советским пропагандистским враньем: к середине 1943 года в советских лагерях умерло более двух третей пленных, а, к примеру, из более чем 90 тысяч пленных, захваченных в Сталинградской битве, уцелело лишь 5–6 тысяч. И это при том, что в СССР пленных тогда было на порядок меньше, чем у противника, т.е. обеспечить им минимальные жизненные потребности было намного проще.
Последовавшее же за начальным периодом оккупации ожесточение, особенно против мирного населения, было вызвано главным образом акциями партизан (то есть, говоря современным языком, террористов) — акциями, часто не имевшими военного значения и напрямую вредившими мирным жителям (та же Зоя Космодемьянская, как известно, поджигала вовсе не фашистский штаб, и даже не конюшню, как утверждала советская пропаганда, а жилые дома селян, действуя во исполнение людоедского сталинского приказа № 428). При всем варварстве и несоразмерности карательных акций не будем забывать, что они все же — карательные, т.е. ответные. К тому же часть этих акций осуществлялась все теми же «партизанами», т.е. переодетыми в германскую форму диверсантами НКВД. Вообще нацистский террор был меньше коммунистического и по количеству жертв в абсолютных цифрах, и по охвату различных категорий населения. Нацистский террор был направлен против определенных народов (далеко не всех), большевистский — против классов (фактически всех, кроме пролетариата — даже крестьянство с его «мелкобуржуазной сущностью» оказалось в числе врагов «рабоче-крестьянского» государства), но и это — лишь в первом приближении. На самом деле коммунисты практиковали террор и по классовому, и по национальному признаку, репрессировав целые народы. Правда, в отличие от ситуации с нацистами и евреями, задача тотального уничтожения объявленных неблагонадежными народов официально не ставилась, однако, например, в 1937–1938 только по официальным советским данным были расстреляны 247157 человек, арестованных исключительно за принадлежность к «неблагонадежным» народам — полякам (из 143870 арестованных расстреляно 111091), прибалтам, румынам и др., да и жертвы среди насильственно выселяемых были весьма значительны. Если вопрос о том, носил ли Голодомор преднамеренно антиукраинский характер, до сих пор дискутируется (впрочем, жертвам не легче вне зависимости от того, по какому признаку их убивают), то проводившееся еще ранее расказачивание было бесспорным геноцидом: резолюция Донбюро РКП(б) прямо поставила задачу полного уничтожения и формальной ликвидации казачества, с физическим уничтожением казачьего чиновничества, офицерства и вообще всех верхов, разрушением казачьих хозяйственных устоев и «распылением и обезвреживанием» рядового казачества. Результатом этого «окончательного решения казачьего вопроса», даже по самым консервативным оценкам, стала гибель нескольких сотен тысяч человек (из трехмиллионного населения Дона и Кубани), а по подсчетам историка Дмитрия Волкогонова была уничтожена почти треть казачьего населения. Кстати, еще неизвестно, какого размаха достиг бы сталинский террор против евреев, начинавшийся с «дела врачей» и «борьбы с безродными космополитами», проживи «вождь народов» чуть дольше. Известны случаи преднамеренного массового уничтожения евреев советскими «героями» во время войны — так, были потоплены гражданские суда с еврейскими беженцами «Струма» (дрейфовало с неисправным двигателем и вывешенными с бортов призывами о помощи, 24.02.1942 торпедировано подлодкой Щ-213 под командованием Денежко) и «Мефкюра» (потоплено 6.08.1944 артиллерийским огнем подлодки Щ-215 под командованием Стрижака; этот же «герой» потопил болгарскую госпитальную шхуну «Бола», также шедшую под флагом Красного Креста); пытавшихся спастись вплавь добивали из пулеметов, выжить удалось лишь одному пассажиру «Струмы» и пятерым «Мефкюры»; подводники не только не понесли никакого наказания за эти преступления, но, напротив, были награждены (кстати, показателен тот факт, что германские военные суда не только позволили «Мефкюре» беспрепятственно выйти в нейтральные воды, но и обеспечили ей безопасный проход через минные поля). Вообще говоря, при большевиках в безопасности не мог себя чувствовать абсолютно никто, включая даже самых лояльных и полезных государству людей.
