вопросом задался –
А как теперь жить дальше?
Хотя, постойте – доживать,
Не представлял он даже.
И тут Сергей взглянул на маску,
И в свои руки её взял
С каким-то трепетом и лаской,
И тут он чётко осознал,
Что телом больше не владеет,
Но если б и хватило сил,
Он ничего не стал бы делать
И к лицу маску прислонил.
Вспышка яркого света и боль,
Миг сладострастной горькой муки.
Сергей издал кошмарный вой,
Но он вдруг стих, как стихли звуки.
Ни стука сердца, ни дыханья –
Всё поглотила белизна.
И даже боль, её стенанья,
Сбежали следом в никуда.
И тут возник пред его взором
Беловолосый человек.
В его глазах читалась злоба –
Она видна сквозь полог век.
И лишь потом сообразил
Сергей, что видит ту же маску.
На ней знакомый лик застыл,
И кто-то будто стёр все краски.
И вот Белесый произнёс:
– Не в силах ты мне помешать,
Магистр Чёрный, ты умрёшь!
И возвратилась боль назад.
Она скопилась в сердце комом,
Нутро Сергея раздирает.
В ушах звенит кровавый гомон.
Он ничего не понимает.
Сергей увидел страшную картину,
Вниз опустив свой взгляд.
Грудь превратилась в алую пучину –
Её пронзил стальной булат.
Кровь по нему струёй бежала,
И лезвие, с запястья путь начав,
Ладонь как будто продолжало,
Вонзившись в сердце по рукав.
И белизна сменилась тьмой,
Боль снова ядом обожгла,
До слуха вновь донёсся вой.
И он открыл свои глаза
И очутился Сергей дома.
От ужаса нет сил дышать!
И сказал, сорвавшись стоном:
– Я не хочу… умирать…
***
Сергей стоял на тротуаре.
Среди людей он словно тень.
Они все шли, куда им надо,
И чередом своим тёк день.
А Сергей стоял и слушал
Сердца стук, своё дыханье.
Ничего ему не нужно –
Замер он, как изваянье.
Он выбросил свои часы,
Считать оставив время всем,
Кому иного не найти
Занятия. И между тем
Дни шли. Минула неделя.
Сергей все дела завершал.
А что ещё ему делать?
Ходил к семье и друзьям.
Говорил, пытался понять
Сколь ему всё это важно,
Старался им это сказать,
И понял, что больше не страшно.
И тут в неясном порыве
Он маску úз кармана вынул –
Вновь боль тело пронзила,
И тишина раздáлась взрывом.
Звуки галдящих прохожих,
Гул мчащихся мимо машин –
Всё пропало. И что же?
Сергей поражённый застыл.
Он созерцал этих людей,
Всех вместе и по одному.
И в каждом из них разглядел
Раздумия, страхи, мечту,
Воспоминания былые,
И то, что их в грядущем ждёт,
Людей, чьи головы пустые,
И тех, кого судьба ведёт!
Кому-то рожденье ребёнка
Явленье важнейшее в мире,
Другим же решение только
Жить в доме или в квартире…
Калейдоскоп картин, событий
Потоком бурным закрутились,
Но мигом все они забыты,
И разом всё застопорилось.
Он видит девушку, и в ней
Сошлись как будто грани.
И яркость тысячи огней
Лишь на неё взор мáнит.
Все будто набранные текстом,
Обычным номерным шрифтóм.
Она же выделена цветом,
И отличается во всём.
Они прозрачны и тусклы,
В них каждодневная рутина,
И абсолютно не видны –
Как стенка скрыта за картиной
Она словно бы книжный герой –
Ей по силам весь мир всколыхнуть,
И ей даровано судьбой
Открыть людскому роду путь…
Взорваться голова готова
От этих красок и картин! –
И лик его вновь без покрова –
В его глазах лишь блеск витрин.
То озарение, что было,
Явившись знаньем абсолютным,
Лишь ощущением застыло,
Как сны ночные поздним утром…
И Сергей пошёл за ней,
В карман свой маску пряча.
И отныне нет важней
Цели и задачи –
Видеть это и внимать,
Ощущать опять и вновь.
Это словно чудо ждать
Или повстречать любовь!..
Но морок растворился вмиг,
Он вспомнил, что надо дышать.
Но тут его врасплох застиг
Кошмар, что заставлял кричать.
Белесый брёл прямо за ней,
И расстоянье сокращалось.
Он словно тёк между людей.
Сомнений больше не осталось –
Убить её – его задача,
Предназначенье, цель, мечта.
И ворох этих мыслей мрачных
Прочёл Сергей без маски у лица.
Из рук Белесого клинки
Блестя, бесшумно показались.
Слова: Ей точно не уйти! –
Тьмой в глазах его читались.
До гибели её лишь шаг,
Жизнь нитью тонкой оборвётся.
Помочь ей нужно! Только как?
И – Оглянись! – из лёгких рвётся.
И дева на крик обернулась,
И будто бы ожили сны!
В реальность выпустив ужас
Что жить не давал ей в ночú.
Клыкастая маска, огонь
И еле слышный детский крик,
И стен упавших гулкий стон,
И взрыва яростного рык…
Белесый в глазах её это прочёл,
И его дрогнула рука,
Но тут же мысли все отмёл –
Его растерянность ушла.
Но более Сергей не мешкал –
Пути иного не дано!
«Я умру, – всплыло усмешкой. –
Но ни всё ль уже равно?»
Он на Белесого напал,
Всем телом просто навалившись.
Такой атаки тот не ждал,
И посему стоял открывшись.
А девушка меж делом та,
Закрыв своё лицо руками,
– О, боже, боже, нет! – шепча,
Прочь шла опутанная снами.
Белесый оттолкнул Сергея
И посмотрел ей молча вслед,
И с каждым вздохом свирепея,
С сулящими столь страшных бед
Глазами тихо произнёс:
– Мертвец! Ты жалок и ничтожен.
Слепец! В какой из глупых грёз
Успех той выходки возможен,
Что ты мне выкинул сейчас?
Ведь даже и Магистр Чёрный
От моего клинка угас,
А ты и вовсе враг никчёмный!
И в атаку устремился,
Сергею целясь прямо в грудь.
Ворох искр в небо взвился –
Клинку вдруг преградили путь!
Сергей своим глазам не верит –
Прямо из его руки
Меч, своё лезвие ощерив,
Смерть устремился принести.
– Я посмотрю, ты не простак! –
Сказал Белесый отступая.
И снова серия атак –
Он нападает, дело зная.
Клинки опять схлестнулись в схватке,
Повсюду искры рассыпая.
Сергей впервые в битве ратной –
Он понимал, что уступает.
И словно вдруг раскаты грома,
Сергей услышал те слова,
Что вырвались тогда со стоном
Из скрытого под маской рта,
Магистра Чёрного в той арке.
Чуть слышно – Не бойся, не надо
И ныне в этой жаркой схватке
Они Сергея как торнадо
Взметнули
