что небом стал я
Только представь, что небом стал я,
Значит дождём – будут слёзы.
Тёплое солнце – любовь моя
Тучи нависли – печали, занозы.
Так уж устроена наша земля,
Ветер, сменяет, солнце дождём,
Пусть же всё будет, и буду я,
Но только, рядом с тобой.
Помню вечер, ко сну клонило
Помню вечер, ко сну клонило:
«Что ж», – подумал я, – «надо спать»,
Но пришло, ко мне, вдохновение
И заставило сердце писать.
Льются мысли рекою быстрой,
И строка, одна за другой,
Я записываю стихотворение,
И мечтаю лишь об одной.
Я мечтаю: о милой и ласковой,
С нежным взглядом и чистой душой,
С той, с которой я буду счастливым
И в любовный ударюсь запой.
С той, с которой, про всё позабуду я:
Про друзей, про работу, про дом.
С той, с которой на всё наплевать будет мне,
Даже, если, смерть за окном.
Я готов, для неё, сквозь огонь пройти
Переплыть океаны, моря,
Я готов, для неё, на луну слетать,
Только б знать, что она моя.
Наш день, начинается с рвоты
И нету другой заботы,
Только б найти вина,
Чтоб не тряслась рука.
И нету, у нас, семей,
И нету, у нас, друзей,
И то и другое нам,
Заменят водки сто грамм.
За то есть на всех одна,
Страна, Алкоголия
И мы, за родную страну,
Любому объявим войну.
Ах, сколько зароков было дано,
Я капли в рот не возьму
Но лишь блеснёт, в стакане, вино
И снова, алкаш, в строю.
Ещё не стар, уже не молод
Ещё не стар – уже не молод
Но мучает ужасный голод.
О, люди! Будьте так добры,
Пришлите сало, колбасы.
Я, вам, рецензий напишу
И оценю произведенья.
Вы, только, дайте мне, еду,
Еда, нужна, для вдохновенья.
Двадцать три – не тридцать два
Двадцать три – не тридцать два,
Молодость – не старость.
Красота – не доброта,
А любовь – не жалость.
Сердце – камера для души,
Душа – узница сердца,
Чтобы выпустить, пленницу, из тюрьмы,
Ты открой, для любви, дверцу.
Снег, как масло на сковороде,
Разогетое плитой солнца,
Растекается морем весны,
До самого горизонта.
Пройдите, путь прекрасных чувств,
А после, пусть покинет грусть.
Найдите, что волнует вас,
Живи не закрывая глаз.
Вдохни мгновение любви.
Дыши, дыши, дыши, дыши.
И растворись в родных глазах,
Зелёных, карих, цвета неба.
Ищи везде: в полях в морях.
Душою хочешь ты ответа.
Вдохни мгновение любви.
Дыши, дыши, дыши, дыши.
Любовь – не может без ответа.
Громок, громок первый слог,
Тих второй, да одинок.
Ритм, простой: бери, пиши,
Бегом, танцем, криком души.
Служанкой древнего царя,
Придуман был он, и не зря.
Деметру лихо рассмешил,
Хозяйку Ямбу вдохновил.
Поражая своим отражением,
Наделён, анапест, вдохновением.
В переводе, обратный назад,
Сложноват, оказался гад.
Греческим богом прославлен,
Нам, в назиданье оставлен.
Прозван дактилем, на палец похож,
Ритм энергичный, любому пригож.
Размер, безударный по всем сторонам,
Однако подходит загадочно нам.
Стучит молотком в середину,
Простую рисует картину.
Свои премерзкие стишки.
Тебе – мой друг, я посвящаю.
Чтоб знала ты, что без тебя.
Я пиво пью и не скучаю.
Ветер, ветер, слякоть снег,
Одинокий человек.
Одинокий он бредёт,
Только ветер, в след поёт.
Шёл с работы, увидел тебя,
Ты, прекрасна, как лунный свет,
Только вижу, рядом с тобой,
Не знакомый чей-то портрет.
Ах, попалось сейчас бы весло.
Уж, его бы я приподнял,
И вот этому, как там его?
Тем предметом бы понадавал.
И тебя бы я не забыл,
Много знаю я ласковых слов,
Уж, тебя бы я ими облил,
оббрехал, как дворовый пёс
Весь от злобы, как помидор,
Взглядом жутким, я вас провожал.
Жаль весла нет, и вы далеко,
А не то, я бы вам накидал.
Зачем я пишу? Я не знаю зачем. Это просто вырывается наружу, разрывая меня на части и требуя брать в руки карандаш, иногда мне кажется, что я и не пишу вовсе, а просто безвольно записываю. Наверное, я тоже карандаш, в чьих-то более сильных руках. Я сопротивляюсь, как могу, я привык бороться. Иногда, я побеждаю и в эти минуты, я по-настоящему свободен. Нет, я не чувствую удовлетворение от победы, только облегчение. Душа – не пишет, она выиграла эту невидимую схватку.
– Я победила! – кричит она, – ну, кто ещё?!
– Да, ты победила, – вторит ей тело, и что-то тихонечко пишет, пишет, пишет.
Вы писатель? Браво! Поздравляю! Вас многие хвалят? Здорово! Вы молодец. Гордитесь? Ну, это нормально, только не надо зазнаваться. Почему не надо? Ну не знаю, может быть вы, для этого, не так много и сделали. Говорите много трудились, ночами не спали? Да, тяжело вам было. Что вы сказали? А, бог вас выбрал, потому что вы такой. Может быть, может быть, Скажите, а вы, когда пишете, ручки часто меняете? Часто. А почему? Когда чернила заканчиваются или цвет надоедает. Ясно. А никогда не думали, что бог отвернётся от вас, сделает другой выбор? Почему спрашиваете? Ну не знаю, может чернила в вашей душе закончатся или цвет захочет поменять. Задумались? Ну я же говорю, не зазнавайтесь.
Есть ли судьба? Я человек верующий и этот вопрос, для меня, давно и окончательно решён. При чём тут вера, спросите вы? Всё просто: если есть судьба, можно убить человека, посмотреть на небо и сказать, я не виноват. Господи, у меня судьба такая. И так, можно оправдать любой поступок: сделал подлость – судьба, украл – судьба, предал – судьба. Если есть судьба – значит, нет вашей вины, если нет вины, значит вы – безгрешны. Позвольте, вы случайно не святой? Иконы с вас ещё не пишут?
Мне, всё, давно, понятно. А как вам, тем, кто верит и в судьбу и в бога одновременно? Разве вера в одно, не противоречит вере в
