Чернобыль.
Девчонки-официантки поутру спешат в столовую
5 часов утра. Вся жизнь впереди.
Чёток шаг. Прекрасен мир.
Кухонный смрад. Гул очереди. Каждый
день одно и то же.
И вечером море. С причала вниз
Головой
В завтрашний день.
Как оно улыбается. Выходит из-за Киик-Атлама.
Каждый день новое. Всё ждёт
от нас чего-то.
Иногда на набережной
Продавали шашлыки. Иногда там бывали чебуреки. Иногда мы пили пиво, играли в карты и даже бывали счастливы. Возвращались: пили пиво, играли в карты, ели шашлыки.
Иногда чебуреки.
“Здесь вы можете отдохнуть, позагорать, пособирать красивые камни Кара-Дага: сердолик, халцедон, яшму, агат, опал, аметист.”
**********************************************
Коктебель. пансионат “Голубой залив”.
Шш. Не пиши стихи. Напиши мне на память прозу. Как осенние хороши розы. У первого корпуса. И картины на стенах хороши. Поднимаешься на второй этаж. Людка, кажется, не умерла. И живёт себе в 202-м номере. Это мы все: ты и я померли. Не пиши стихи.
**********************************************
Чёрный очень поздний виноград
Не сняли, птицы расклюют
А то и сам пропадёт
Здесь в низине не слышно моря
Неухоженный участок
Рядом река, что весной наверняка
Заливает
Доживём до весны, давай попробуем
Кто знает
**********************************************
Остановки от станции Север
До пленительной станции Юг.
Остановки от станции Клевер
До Полынь, Синева, Урюк,
До Джанкой, Перекоп и дальше,
Щебетовка, мыс Меганом.
Не считай остановки, мальчик.
Мы на следующей сойдём.
Обязательно чтобы были
Удивительные слова.
Мы билет не туда купили.
И теперь болит голова.
Слишком больно
Считать как раньше
Перекоп, Джанкой, Меганом.
Лучше станция Одуванчик.
Деревянный северный дом.
**********************************************
Воробьи склевали крошки
Закрывается кафе
Дождик, подожди немножко,
Сделай пусто на шоссе.
Чтобы не пришла машина
Чтоб меня никто не взял.
По Красной площади гуляла проститутка. Первая. Длинная, как жердь. Страшная, как перестройка.
А я уезжал на юг.
Какие-то пыльные, полупустые, дополнительные поезда. Все, кому надо, уже уехали. Никому не надо, спешат пить, завтра совсем запретят. Спешат спать, вся страна в спячке.
И воет толстая дура о свободе небывалой. Ещё взовьются бесы рой за роем. А сейчас затишье. Запах пыли и стук колёс.
Вспомнится бабка на перроне, продаёт картошку, семечки в кулёчке. Никто не покупает, поезд стоит так долго, так долга старость, мерзкая великая Россия.
Не сейчас ли свердловский упырь разрушает ипатьевский дом?
Грянет Спитак, взорвётся Чернобыль. Плывём по России. Скоро Перекоп.
Ещё не плавают трупы в Чёрном море. Не гуляет по набережной крокодил. Могилевич сидит у себя в Солнцево, тараканов разводит. Сколько там тараканов. Где мафия, там и грязь, что в Италии, что в России. Скотская феодальная задумка.
Крымские провинциалы, как у вас всё всегда хорошо. Есть проблемы: шаланды ушли, но кефаль не поймали, акация в этом году цвела недостаточно белая, недостаточно душистая. Обрубите, обрубите скорей хвост, Перекоп свой раскопайте. И плывите к себе, в Грецию плывите. Но суровы воды Геллеспонта, не пролезет, ой, не пролезет Крым.
Тяжело быть чужим. На кой чёрт всё это? от Чукотки до Пятихатки.
Ладно. Будем жрать фрукты. Дешевые, экологически чистые.
Как пахнут сухие травы, полынь, чабрец, закопаться бы в траву, вон рядом с Максимилианом Александровичем.
Но придут татары, раскопают.
Странный мирок, целое столетье кануло как в бездну, какое на дворе тысячелетье, да любое, племена хунну, новый русский язык, да он уже здесь.
Вычерпать океан чайной ложкой попытались и хватит. С тех, кто ещё жив, даже слишком хватит.
Пишуть. Эти опять пишуть. Буфетчик Петруша, горничная Лиза пишуть. Лакей Смердяков ваяет о бессмертном. “Господи помилуй её и меня”.
Без меня.
Виноград в этом году опять сладок.
**********************************************
там бешеная лиса
на подъеме в гору
в июльскую пору
там всяческие чудеса
Король с Королевой неспешно
идут к трону
еще не дошли?
я так и думал
тридцать лет прошло
еще не дошли
на горизонте советские военные корабли
нас империалисты не тронут
бабочка порхает в сухой траве
не тронут
не трогай прошлого
взорвутся мины
залетают стервятники над окровавленной душой
но здесь так хорошо
весь день иди и иди в гору
и пролетает прошлое стороной.
**********************************************
А ночью приходит ёж
И хрюкает под кроватью.
И девушка за занавеской
Вздыхая, шепчет тебе.
Валера, пришла лягушка.
Лягушка меня пугает.
Приди, прогони лягушку.
Я вовсе тебя не люблю.
Когда же наступит утро.
А утро всегда наступит.
Все ёжики и лягушки
Гуляют в чужом саду.
На пляже вино и карты.
Веселые разговоры.
И шепчет ёжик лягушке.
Я ночью опять приду.
**********************************************
ползу внизу. а она сверху опять камешки спускает.
– Ах, опять не попала.
Анна Андреевна! кричу. Чего ж ты такая плотоядная.
И опять шуршание, крик, шелест камней. Солнце подозрительно яркое.
А еще поднимаешься в горы. А еще лиса бешеная выскакивает в совершенно непредсказуемом контексте.
У этой лисы проблемы.
Но я ведь не могу. Я многое там не могу.
Но меня туда тянет. Раз за разом тянет.
И пограничники за каждой скалой. Притаились и подглядывают.
Как, он еще и так умеет?!
Очень сложно с советскими женщинами.
Сделать женщиной удается не всякую.
Одних уже сделали. Другие не прочь, но почему-то в другой раз.
В этот раз что-то мешает.
Однажды даже полоз помешал. Подполз хвостатый и подглядывал.
А солнце все светит. В июле туда и не суйся.
Солнце сверху, радиация внизу, ты посередке. Безумная лиса где-то хохочет в кустах.
Сердолик прячется в пропасти.
Много нас таких, охотников за сердоликами.
Хочешь, пойдем? Хочу, но с тобой не пойду.
А в ювелирном киоске, между прочим, обработают камешек, между прочим, носит.
Мы останемся друзьями.
Ну и оставайся.
В 5 утра. Встать. Поехать на чем надо. Приехать куда надо. Пойти.
По этим откосам, обросшим водорослями пойти. Увидеть восход солнца. Не умереть.
Хотя Анна Андреевна не удержится, камешек разок, другой сбросит.
Ах, крабы в Львиной бухте.
Ах, ящерицы на хребтине замечательного Льва.
Русалка в бездне морской не скажет ни о чем.
