опустила тетка сваха
и пригрозила… бревна…
пробуждается и встает
в белых клубах негр
смотрит на круглый живот
пробует острый верх
водомет голубой крыло головы
зубы сверкают среди барвинков
лежа на копьях листвы
кто-то играет на скрипке
горячей иглою
проходят через чей то мозг,
неудержимою волною
стремит сквозь сетку розг
цветных попугаев
пестрая стая
и что там брачные цепи
пред цепью златою тельца
видвы человечьи нелепы
душа ничтожна для купца…
в труде и свинстве погрязая
взрастаешь сильная родная
как та дева что спаслась
по пояс закопавшись в грязь
по темному ползай и впредь
пусть сияет довольный сосед!
те ге не
рю ри
ле лю
бе
тьлк
тьлко
хо мо ло
ре к рюкпль
крьд крюд
нтпр
иркью
би пу
Я еще молод
ухо свинтили
при тусклой светили
лежу… ах холод!
лежу или грежу?
и саван мой бел
был я прежде
как пуля смел
довольно прыти
лежу для пользы
и дева думает как быти
ведь холодно бедняжке на морозе
а я одела галстух
пришла повеселиться –
он гол и глух
отрезана десница…
с боков содрали кожу
устроили свистало
ты был не тощ
на палец сала
побольше напугать
пятку к устам
кто научил их глу-
постям?..
и взбухнуло яро
горло скользкое мое –
уголь свезен яму
кошке питье
юной России за славу…
привыкнув ко всем безобразьям
искал я их днем с фонарем
но увы! все износились проказы
не забыться мне ни на чем!
и взор устремивши к бесплотным
я тихо но твердо сказал:
мир вовсе не рвотное –
и мордой уткнулся в Обводный канал…
Я жрец я разленился
к чему все строить из земли
в покои неги удалился
лежу и греюсь близ свиньи
на теплой глине
испарь свинины
и запах псины
лежу добрею на аршины.
Какой то вестник постучался
разбил стекло –
с постели приподнялся
вдали крыло
и кажется мелькнуло
сурово-милое плечо
то перст или мигуло
иль уст свеча.
Мозгам вареным страшно
куда сокрылся он
как будто в рукопашной
с другим упал за небосклон
иль прозвенело серебро
в лучах невидимых
что вечно не старо
над низкой хижиной
Тут вспомнилась иная
что грозноуста
стоит обещая
дни мясопуста
и томной грустью жажды
томиться сердце стало
вздохну не раз не дважды
гляжу в светало
гроза ли грянет к ночи
весенний студень глины
и вянет кочень
среди долины
он знал глаза какие
в жерлах ресничных плит
ну что ж! сто солнц спеки я
но уж, змея шипит
я строгий запах крылий
запомнил но с свининой
но тихо тихо вылей
чугун души кувшинный
Пьяный сапожник нацарапал на заборе и подписался: нео-футурист, а А. Чеботаревская по женской догадливости и стала честить (в VIII альманахе эго-блудистов): как скверно пишут футуристы! то ли дело Блохи или мой Соллогубишко!
Услужливая Чеботаревская…
Мы, московские баячи будетляне (вернее – единственные в мире, ибо у итальянцев и наших само-блудистов средства не оправдывают цели) впервые дали миру стихи на заумном, вселенском и свободном языках.
Мы поразили вселенную – и завтра все сюсюкающие объявят себя тоже футуристами или будущниками, как безграмотно они пишут сравнивая этим себя с будочниками!
А. Е. Редько («Русское Богатство», 7-я книга) первый сделал попытку разобраться в новом будетлянском искусстве к сожалению в конце статьи народнический истоптанный лапоть выставился откровенно и совершенно некстати.
Мне нравится ужас гг. Чуковских, Редько и Философовых перед «свинофилами». Да, Вашу и красоту и разум, женщину и жизнь мы вытолкали вон зовите нас разбойниками, скучными, хулиганами!..
Лучшее что написал Пушкин это «выходила медведица…» Но здесь Пушкин непричем – это рабское подражание народным сказкам. Так всегда: портят, прилизывают великое искусство, а потом в ножки поклонятся – и то хорошо! Только почему же тогда не сжечь свои прежние подделки под народные сказочки с «Евгением» заодно?..
Из провинциальных лучшая газета «Южный Край» (Харьков). Из столичных скучнее всех «Русское Слово» и «Речь». Хороших совсем нет – а жаль, потому что самая скверная газета интереснее толстых журналов.
Взлетели новые книги: «Рыкающий Парнас» книга единых футуристов изд. «Журавль», «Ряв» перчатки 1908–1914 гг. В. Хлебникова изд. «Еуы», «Победа над солнцем» опера Крученых-Матюшина-Малевича, изд. «Еуы» и др.
