class="p1">А дело, по которому Перфил сюда поехал – такое: по горам растет смешанный хвойно-лиственный лес, хвойный – нужен, лиственный – не нужен, однако лиственные деревья растут быстрее хвойных, заглушают, мешают – их нужно спиливать, чем и занимается бригада все тех же мексиканцев, вооруженных мотопилами. Перфил взял у фирмы подряд на расчистку леса – нанял мексиканцев. Я их видел, общался с ними: невысокие, худощавые, робкого вида мужички.
Заехали мы с Перфилом в контору фирмы, он пошел к хозяевам, а я остался ждать в машине. Вышел мой друг оттуда озабоченно-озадаченный:
– Недовольны, что нанял мексиканцев – почему не русских? А где я их найду? Русские взяли по пятьдесят тысяч долларов на Аляске, и сейчас на Багамах да на Гавайях!
Пошли мы с Перфилом посмотреть, как идут дела у мексиканцев. Ничего, нормально, дело-то не особо мудреное, сложное или тяжелое, кустарник опиливать – это ж не лесоповал. Так что мы спокойно двинулись осматривать местные виды: лес, речушку, бегущую по камешкам. На дороге обнаружили большую кучу ягодных косточек.
– Медведь наложил, – пояснил мой спутник.
Самого медведя мы, слава Богу, не встретили, и вернулись к вагончикам мексиканцев, которые охранял пёс на цепи, изнывающий от скуки – он явно нам обрадовался. Я сел перед ним на корточки, посмотрел в добрые глаза, погладил-потрепал его:
– Ах, морда твоя, морда… калифорнийская!..
Переночевали мы, и двинулись в обратный путь, который мне запомнился купанием в океане – я попросил Перфила остановиться: как же не отметиться! Было мелко, вода холодная, волна большая, но я все же залез – искупнулся в Тихом океане.
После Калифорнии мы начали помаленьку подсобирываться в обратный путь. А вообще в Америке мы пробыли ровно 50 дней! И для нашего, и для советского времени – дело невероятное, притом я даже не пытался звонить на работу: человека, улетевшего на другую планету, не уволят. Так оно и случилось…
Чемоданы свои мы паковали долго, сто раз всё укладывая и перекладывая: народ продолжал и продолжал приносить подарки – в том числе громадные чемоданы. Вон они, стоят на антресолях. Память… А главная память – вышитые рубахи-косоворотки, яркие тканые пояса, блестящие платья-талички.
Накануне отъезда я ночью вышел на крыльцо, во двор, посидел, глядя на звезды, за столом, вспоминая наши «барбекования», встречи, разговоры… Неподалеку шумела свадьба – и звонкие девичьи голоса распевали советскую песню «Катюша»! Мелодичная песня – весь мир любит.
Прощай, Орегон, прощай, поселок Вифлеем!
***
Тем же маршрутом, на автобусе, двинулись в обратный путь, в Нью-Йорк. Теперь у нас уже были адреса, где можно остановиться, переночевать. Быть в Нью-Йорке – да не погулять по нему хотя бы несколько дней?! Этого не поняли бы даже те, кто нас увольнял бы с работы. Как писал один известный советский диссидент:
– Да не собирался я никуда сбегать! Я просто доехал до Парижа и побродил по нему несколько дней…
Такие же планы и у меня насчет Нью-Йорка. Только у меня в кармане был авиабилет с открытой датой вылета: вот нагуляюсь и пойду заполнять эту дату. А пока – в Нью-Йорк! Позвонили по адресам , и приехали на один из них. Евреи, молодежь, а также их родители, недавно уехавшие из Советского Союза. Молодежь, совершая автопробег по Америке, заезжала к русским на Аляске – отсюда и знакомство, адреса. Приняли нас радушно, в разговоре – полное взаимопонимание… До тех пор, пока не затрагиваешь серьезные темы – любые. Тут – стоп! Полная противоположность во всем. Да я и не затрагивал… Даже когда мне вскользь обронили: их там не очень-то любят… Их – это русских на Аляске. Хотя, понятно – это мысли самих новых американцев: зачем косоворотки, церкви, молитвы? В Америке-то, свободной стране! Мучают себя как при царском режиме. Впрочем, это сейчас я понимаю что к чему, пройдя через «демократическую революцию», а тогда я был еще вполне советским, сибирским человеком.
Затронул я эту тему – и сижу, в который раз сокрушаюсь: какая же это беда, что мы уже почти сто лет барахтаемся в «демократии»: то в левой – коммунизме, то в правой – либерализме… Снова и снова позволяя водить себя за нос. А нужна власть православных людей: умных, честных, справедливых, понимающих, что такое Добро, и что такое – Зло. И выбирающих Добро – самым естественным образом.
Ну, а пока – в город Желтого Дьявола, в каменные джунгли. Есть у Нью-Йорка и другое название, символ – Большое Яблоко. Город мне понравился, а потому я принимаю Яблоко! Рассмотрел, распробовал я это Яблоко неплохо. Хотелось бы еще получше, но все-таки распробовал. Желтый Дьявол? Ну, это, в общем-то, пустяки. Каждый из нас находит свое место, свое дело в жизни, при этом каждый знает: с деньгами лучше, чем без денег. Каменные джунгли? Да нет каменных джунглей, есть высокие, очень высокие дома, а внизу, на земле – уютно, просторно, всё благоустроено и красиво. Просторно: так что было где погоняться с таксистами нашим русским новым американцам, в 60-е годы.
Прошлись мы по 5-й авеню, по Таймс-сквер, заглянули в дорогие магазины, где все продавцы со всех концов зала поворачиваются к тебе, входящему – и делают улыбку. Чудо-чудное, диво-дивное! Ну, а я , позабыв про товары, горел одной мыслью: побывать на вершине Эмпайр Стейт Билдинга. И побывал!
Мы с Ольгой – и компания – перед Эмпайр Стейт Билдингом.
Вознесся на 86-й этаж, на смотровую площадку, посмотрел на все четыре стороны, на небоскребы, на океанский простор, на мириады желтых божьих коровок – нью-йоркские такси. И на 102-й этаж съездил – ну, это вовсе не этаж, а маленькая застекленная площадка: идешь по кругу, глянешь за стекло – и спускаешься по лесенке вниз. Проходя, я все же успел разглядеть на дюралевой полоске вдоль стекла прокарябанную надпись: Вася. Молодец, отметился. Нет, я не шучу, я понимаю простого человека, Васю, которого занесло в Нью-Йорк, вознесло на 102-й этаж – и он не стал мелочиться, писать карандашиком, а достал перочинный нож – и увековечился. Понимаю…
А я еще на статую Свободы в бинокль поглядел. Потом уже узнал, что хоть она из Франции, но… сделана из русского, уральского, нижнетагильского металла!
Планировал я сплавать к ней на кораблике, а также побывать в музее Рериха, Метрополитен-музее, да
