Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Поднимая народы на смертную битву с врагами,
Словно соколов, годы отпуская в полет,
Неразведанный путь, но единственный, пробивая
                                                                                штыками,

Молодая Эпоха в грозе небывалой встает.
Свежий ветер знамен принимают победные вышки,
Крейсер первого ранга «Аврора» стоит наготове…
                                                                          Пора!
Орудийные залпы по Зимнему, —
                                  Александру Четвертому — крышка!
Поливаем свинцовой примочкой
                                         по разгромленным в лоск юнкерам.
Диктатура! Железное слово… Опрокинуты сходни
                                                                                на пристань.
Смольный — первый завод Диктатуры,
                                                     широкий в плечах, коренаст,
И не счесть, сколько громких профессий за нас:
Кузнецы,
              горняки,
                          металлисты,
Пулеметчики,
                     бомбометчики,
                       ополченцы второго разряда за нас.
Учредилка… Геральдика.
                               (Поднимай голоса по статуту!)
Непрерывная болтовня, акробатика вниз головой.
Учредилка…
Долой учредилку! Закрытый фургон проституток,
Посиневших, как смерть,
                          побледневших, как снег за Невой.
Смерть и смерть старине!
                     Лучше сгибнуть в Балтийском корыте,
В переделке угробиться,
                           выбрать честную пулю в бою…
Посмотрите, какие ребята идут
                                   от путиловских перекрытий,
От тяжелых цехов Парвиайнена,
                                        принимающих гордость мою.
Возвращаюсь к началу.
                      Снова ветер предместьем прогрохал.
Вышли краснопутиловцы.
                                Заниматься покоем невмочь.
Я с такими ребятами — в доску своими.
                                                             Эпоха!
Часовые на месте.
                               Караулы проверены.
Ночь.

Ты и я рассказывали вдоволь,
Как справляют свадьбы
                                     в Лебедяни,
Как проходит радуница в Луге,
Как гуляют девки на вечорках
И ребята топают в кадрили.
Хороши девчонки в Лебедяни…
Перед свадьбой банный день
                                           отменный,
Осыпает хмелем сват невесту,
Гармонист трехрядкой рвет и мечет,
Парни-недруги идут в обнимку,
Пьют вино из одного стакана,
Одаряют девок чем придется…
Так справляют свадьбы в Лебедяни.
Это всем оскомину набило.
Я в пути бросаю новобрачных,
Оставляю радуницу в Луге
И перехожу к вершинам песни.

         Помни, браток,
         Семнадцатый годок!
Мы взяли в переделку огромный дом,
Именуемый Россией. При этом и при том
Каждая дверь в этом доме отперта,
На лавках и под лавками нет ни черта.

         «Наготы и босоты
         Изнавешены шесты,
         А голоду и холоду
         Амбары стоят».

На дороге ветреной — жулики жулятся,
Буржуй недорезанный стоит надут.
Вся Россия — Расстанная улица,
Красногвардейцы на фронт идут…

Эх, стой, тетенька,
Подожди, тетенька,
Сделай милость, тетенька,
Разбитная тетенька.

С переливом, с перебором
Выдай песенную злость.
Как за Питер, славный город,
Нам бороться довелось…

Спасибо, тетенька,
До свиданья, тетенька,
Будь здорова, тетенька,
Молодая тетенька.

Громкая пора…
Огонь да лапоть,
Вся моя вселенная в огне.
«Не плакать!
Не плакать!
Не плакать!» —
Кричала Республика мне.
Это было так во время оно,
Временем, не шедшим в забытье,
Так она кричала миллионам,
Всюду заселяющим ее.
Локоть к локтю в непогодь и стужу,
Все законы бури полюбя,
Мы пришли, приказа не нарушив,
Чтобы стать достойными тебя.

Наш поход кому дано измерить?
Мы несли до океана гнев
И прошли сквозь ветер всех империй,
Всех объединенных королевств!
Вейте, ветры молодые,
Вейте
Над просторами родных полей…
Сосчитай нас, вырванных от смерти
По великой милости твоей…

В Прионежье, Ладоге и Вятке
О тебе, страна моя, поем,
И скрестились руки, как на клятве,
На железном имени твоем…

Всё было на отлете — и неба сизый войлок,
Колода звезд рязанских и новые харчи.
Матросы пели «Яблочко» и требовали «Ойру»,
Единственную пляску просвирен и дьячих.

Веселые ребята справляли новоселье,
Коль шесть морей прогрохали и не было утрат.
Матросский город Гамбург сидел на карусели,
На том меридиане, где ветер снова брат.

На всех морях скрипели развернутые снасти,
Большая непогода крутила головой,
Матросы бедовали, раскрыв сегодня настежь
Двойные рамы сердца в разгул береговой.

В колоду звезд рязанских, рассыпанную чертом,
Смотрели проходимцы, искатели нажив…
Смеялись ради славы немецкие девчонки,
Крупчаточные руки на горе положив…

Откуда эта песня?
(Ходил, ходил да выискал.)
Огромную путину трясет под колесом.
Назавтра снова море — зеленое, как вывеска,
И вновь косоворотки опущены в рассол.

Сегодня ж на отлете… И неба сизый войлок,
И сутемки, и звезды, и новые харчи.
Матросы пели «Яблочко» и требовали «Ойру»,
Единственную пляску просвирен и дьячих.

Не первый и не последний по всем небесам снаряд,
Мир сотворен в неделю — попы еще говорят.
Бери сладковатую репу — она пятачок пучок.
Так возглашает епископ, и так говорит дьячок.
А я утверждаю пред всеми, уйдя от медвежьих троп,
Что первым творением бога является первый поп.
Земля представляла пустую, поломанную бадью,
Но бог для поповой утехи дал ему попадью.
И пятыми сутками умер. Пошла писать кутерьма,
Поп закрутил рукою, и им создается тьма.
А дальше идет кадило… (Земля моя, не тоскуй!)
И самый священный возглас: «Исайя, ликуй!».
И редька — первая овощь (а к редьке пришел укроп).
На этом исчерпан список того, что придумал поп.

Всем святым блаженная кончина
Полагается в больших летах.
Время шло.
                      Без видимой причины
Вся земля качалась на китах.
Всякий ставил сто свечей
За Китов Китовичей.

Каждый день нахохлен:
Вдруг киты подохли?

Поп — бревно, попадья — бревно.
Земля,
               киты,
                          вода.
И жгут на костре Джордано Бруно́,
Который сказал: «Ерунда!

Ерунда на плоскости,
А мой рассказ — остер».
Но поп застукал тросточкой —
И запален костер.

Бежит вода. Синеет даль.
Погода даль мела.
Эх, рыба кит! Эх, невидаль,
Какие шли дела.

Мир не видывал такой погони,
Лихорадки мачт и крепких рей.
Мы другое время узаконим
На просторах суши и морей.

Ястребов слепят разрывы молний,
Пригибает уши бедный лось.
Ты — свидетель, солнце:
В самый полдень
Сотворенье мира началось.

Тучи шастают по иноземным
Странам. Ветры дожидаются вождя.
Мы всплеснем руками,
И на землю —
Шквалы молний, грома и дождя.

…Небо опрокинуто корытом,
Смелый день восходит на Памир.
Кончено,
            повенчано,
                                покрыто.
Люди перестраивают мир.