Николай Рубцов - Собрание стихотворений

У тралмейстера крепкая глотка —
Он шумит, вдохновляя аврал!
Вот опять загремела лебедка,
Выбирая загруженный трал.

Сколько всякой на палубе рыбы!
Трепет камбал — глубинниц морей,
И зубаток пятнистые глыбы
В красной груде больших окуней!

Здесь рождаются добрые вести,
Что обрадуют мурманский стан!
А на мостике в мокрой зюйдвестке
С чашкой кофе стоит капитан.

Капитан, как вожатая птица,
В нашей стае серьезен один:
Где-то рядом в тумане таится
Знаменитый скалистый Кильдин…

…Уронила шелк волос
Ты на кофту синюю.
Пролил тонкий запах роз
Ветер под осиною.
Расплескала в камень струи
Цвета винного волна —
Мне хотелось в поцелуи
Душу выплескать до дна!

Скользят
Полозья детских санок
По горушечке крутой.
Дети весело щебечут,
Как птицы раннею порой.

Зима глухая бродит по дорогам,
И вьюга злая жалобно скулит…
Я ухожу до времени и срока,
Как мне судьба постылая велит.

И я скажу: — В суровую минуту
Не так легко без друга обойтись,
Тебя, как тень, преследует повсюду
Шальной недуг, куда ни оглянись.

Но если друг при первом испытанье
Вдруг изменяет совести своей,
О нем дурную память в ожиданье
Грядущих дней безжалостно разбей!..

…И пусть он склонен был великодушно
Простить тебе обиду и пустяк,
И пусть вы жили весело и дружно,
Деля последний, может быть, пятак!

Что пользы в том?
                        Забудь о нем,
                                           однако:
Такого друга разве не найдешь
В любом другом, кто только не собака
И на нее покуда не похож?

Уж сколько лет слоняюсь по планете!
И до сих пор пристанища мне нет…
Есть в мире этом страшные приметы,
Но нет такой печальнее примет!
Вокруг меня ничто неразличимо,
И путь укрыт от взора моего,
Иду, бреду туманами седыми;
Не знаю сам, куда и для чего?
В лицо невзгодам гордою улыбкой
Ужели мне смеяться целый век?
Ужели я, рожденный по ошибке,
Не идиот, не гад, не человек?
Иль нам унынью рано предаваться,
На все запас терпения иметь?
Пройти сквозь бури, грозы, чтоб
                                               назваться
Среди других глупцом и… умереть?
Когда ж до слез, до боли надоели,
Заботы все забвению предать?
И слушать птиц заливистые трели
И с безнадежной грустью вспоминать?
И вспомню я…
                     Полярною зимою
Как ночь была темна и холодна!
Казалось, в мире этом под луною
Она губить все чувства рождена!
Как за окном скулил, не умолкая,
Бездомный ветер, шляясь над землей,
Ему щенки вторили, подвывая,—
И все в один сливалось жуткий вой!
Как, надрываясь, плакала гармошка,
И, сквозь кошмар в ночной врываясь
                                                       час,
Как где-то дико грохали сапожки —
Под вой гармошки — русский перепляс.
…Бродить и петь про тонкую рябину,
Чтоб голос мой услышала она:
Ты не одна томишься на чужбине
И одинокой быть обречена!..

Рассыпались
                   листья по дорогам.
От лесов угрюмых падал мрак…
Спите все до утреннего срока!
Почему выходите
                         на тракт?

Но мечтая, видимо, о чуде,
По нему, по тракту, под дождем
Все на пристань
                       двигаются люди
На телегах, в седлах и пешком.

А от тракта, в сторону далеко,
В лес уходит узкая тропа.
Хоть на ней бывает одиноко,
Но порой влечет меня туда.

Кто же знает,
                   может быть, навеки
Людный тракт окутается мглой,
Как туман окутывает реки…
Я уйду тропой.

На душе
            соловьиною трелью
Не звените, далекие дни!
Тихий дом,
                занесенный метелью,
Не мани ты меня, не мани!

Неужели так сердце устало,
Что пора повернуть и уйти?
Мне ведь так еще мало, так мало,
Даже нету еще двадцати…

Раз, два, три,
Гитара моя звени
Про жизнь мою
Плохую —
Мне хлеба не дают,
А все не унываю,
Да песенки пою.

Вспомню, как жили мы
С мамой родною —
Всегда в веселе и в тепле.
Но вот наше счастье
Распалось на части —
Война наступила в стране.
Уехал отец
Защищать землю нашу,
Осталась с нами мама одна.
Но вот наступило
Большое несчастье —
Мама у нас умерла.
В детдом уезжают
Братишки родные,
Остались мы двое с сестрой.
Но вот еще лето
Прожил в своем доме,
Поехал я тоже в детдом.
Прощай, моя дорогая сестренка,
Прощай, не грусти и не плачь.
В детдоме я вырасту,
Выучусь скоро,
И встретимся скоро опять.
Счастливой, веселой
Заживем с тобой жизнью,
Покинем эти края,
Уедем подальше
От этого дома,
Не будем о нем вспоминать…

Жил я у пана
Шестое лето,
Нажил я у пана
Сани за это.
Мои сани
Едут сами.

Скалы, северные моря,
Зимние холода
И поднимающие якоря
Рыбацкие суда…
Помню, как первый раз
Робко ступил на борт.
Утром в туманный час
Судно покинуло порт.
Вьюжило. Норд кричал,
Злобой летя живой,
Каждого новичка
Море бьет тяжело.
Горя хлебнул и я.
Но от меня про то
Жалобных слов, нытья
Не услыхал никто.
Был я не плох в труде,
Ел не задаром хлеб.
Осунулся, похудел,
Духом зато окреп!
Помню, в сиянье дня
Снова вернулись в порт,
Помню, при всех меня
Скупо хвалил старпом.
Значит, совсем не зря
Вынес столько невзгод…
Ой, вы, северные моря,
Юность моя — тралфлот!

Глухо гудит котел.
Шлак, охлаждаясь, парит.
Крепкий, чугунный пол
Угольной пылью покрыт.
Здесь, инструментом звеня,
Весь в отраженье огня,
В топках разводит жар
С ломом в руках кочегар!
Вот он с лица и рук
Пот полотенцем стер.
Дух переводит: «Ух!» —
И достает «Беломор».
Но, затянувшись дымком,
С жадностью раз и другой,
Снова с тяжелым гребком
Ринется в пар и зной.
Всё: и жара и пот —
Стало привычным тут.
Смелый, он любит флот!
Сильный, он любит труд!

Шагали караваны
Из Фивы в Бухару
И сыпали барханы
Песок, как мошкару.
Дамасские булаты
Везли в тюках своих,
Персидские халаты
И песни Навои.
А по пути колодцы —
Один на много верст.
А в них,
Как соль в солонках,
Блестела россыпь звезд.
Шли караваны чинно.
А годы — просто жуть —
Ложились как песчинки
На караванный путь.
Сжигало время ханство,
Эмирство и орду.
Сживало время хамство,
Неделю и беду.
Вобрали все барханы —
Века в пласты свои.
Но живы караваны
Песен Навои.
По-прежнему шагают
От Бухары до Фив.