Нас уже не били, нападая сзади,
Я в упор не видел школьную шпану.
Витька, тот и вовсе шел сквозь них, не глядя,
Каждый день на горку, словно на войну.
Что ему ненастье, ливень злой, проклятый,
Он со свистом мчался в глине и грязи,
Даже, вон, из окон старшие ребята
Вслед ему кричали: «Витька, тормози!»
Он кричал: «А я-то — тоже не дурак, мол»,
За женой гонялся: «Подтверди, Марусь!»
И пустым стаканом как-то оземь брякнул:
«Все, что я задумал, сделаю, клянусь!»
И ведь написал же (он писатель вроде)
Сказку, где по морде получил злодей!
Там, где спорт, там чаще из пике выходят,
И вообще похожи люди на людей.
Что-то чинят, строят, вот и постарались,
Вот уже и встала, за версту видна
Поперек бульвара — там, где мы катались,
Длинная, большая, серая стена.
Вот и финиш. Пусто во дворе и в сквере.
Вот и наша трасса поросла травой,
Витьки нет. И Светка до сих пор не верит,
Что навек пропал он на войне чужой.
Нет, я не артист, не герой популярного клипа,
Я просто игрок. Я в футболе со школьной скамьи.
Я в спорте с пеленок. Я форвард таранного типа,
Звезда, бомбардир, и все девки в округе мои!
Я красные розы Тамарке
Из черного «Джипа» бросаю,
Я ей к Первомаю подарки —
«Фольксвагены», «Форды» вручаю!
Трибуны визжат! Я до одури, напропалую,
Кружу, словно коршун, я вижу добычу свою,
Я мяч выгрызаю зубами, лопатками чую:
Сегодня мой Бог за меня! Я смогу! Я забью!
Коллеги мои и партнеры
Хрипят с бодуна, с недосыпа.
Я выпал из общего хора,
Я бьюсь до конца, до упора,
Я форвард таранного типа!
Меня, как сорняк, вырубают, корчуют и косят.
Мой план на игру: подниматься и лезть на рожон!
Вот снова подкат. Вот меня на носилках уносят.
Вот я у хирургов в наркозе лежу под ножом.
Эх, где ты, покой безмятежный?
Мне в ноги, крестясь виновато,
Вживляют железные стержни
Очкарики в белых халатах.
И все, и привет. С костылем ковыляю по парку.
«Допрыгался, черт», — мне фанаты сказали, любя.
Вот я под каштаном ту самую встретил Тамарку,
Она только рыло кривит: «Я не помню тебя!»
На злую судьбу не ропщу я,
Суставы и кости от скрипа,
Придет мой черед, излечу я,
Медаль, без балды, золотую
И кубок страны завоюю,
Я форвард таранного типа!
2012
Они его подальше от ворот
Месили и топтали, словно лоси,
Но мяч из-за спины себе на ход
Он пяткой через голову пробросил.
Два тайма. Двусторонняя игра.
Мы на просмотре с Витькою в спортшколе.
Он лучший левый край, король двора,
Он впереди, в атаке, в главной роли!
Паника в штрафной, базар-вокзал,
Сутолока, свара, суета,
Он защиту в клочья растерзал,
С ним не могут сделать ни черта!
Петрович, тренер, в кресле между дел
Подремывал, икая с полувздоха,
Он на игру, на поле не глядел,
Петровичу с похмелья было плохо.
Его помощник дергал за пиджак:
«Смотри, какой пацан, что вытворяет, —
Второй Пеле, ей-богу, вождь, вожак!
Он тот, кто видит поле. Он играет!»
Сбили Витьку — встал! И снова сбит.
«Эй, Петрович, истина проста —
Даже врач — и тот, вон, верещит, —
Без таких не выиграть ни черта!
Пусти его в подземный переход,
Да он и там вприпрыжку, поневоле
В «час пик» сто раз любого обведет,
Да он бразильцам запросто забьет
Через себя в «девятку» с центра поля!»
…Зевал Петрович, старый мухомор.
Ему разведка знаки посылает:
«Живей, браток! Сегодня форс-мажор!
Сегодня в шесть пивную закрывают!»
И расклад прозрачен, как стекло —
То, что мы бразильцам не чета.
Десять, двадцать, тридцать лет прошло.
Мы не можем выиграть ни черта!
Мы покидали с Витькой стадион.
Они на нас тут даже не взглянули.
Он вырос. Парк. Пивная. Он? Не он?
Стакан под нос суют — да не ему ли?
