Константин Батюшков - Полное собрание стихотворений

Прости, балладник мой,
Белёва мирный житель!
Да будет Феб с тобой,
Наш давний покровитель!
Ты счастлив средь полей
И в хижине укромной.
Как юный соловей
В прохладе рощи темной
С любовью дни ведет,
Гнезда не покидая,
Невидимый поет,
Невидимо пленяя
Веселых пастухов
И жителей пустынных, –
Так ты, краса певцов,
Среди забав невинных,
В отчизне золотой
Прелестны гимны пой!
О! пой, любимец счастья,
Пока веселы дни
И розы сладострастья
Кипридою даны,
И роскошь золотая,
Все блага рассыпая
Обильною рукой,
Тебе подносит вины
И портер выписной,
И сочны апельсины,
И с трюфлями пирог –
Весь Амальтеи рог,
Вовек неистощимый,
На жирный твой обед!
А мне… покоя нет!
Смотри! неумолимый
Домашний Гиппократ,
Наперсник парки бледной,
Попов слуга усердный,
Чуме и смерти брат,
Поклявшися латынью
И практикой своей,
Поит меня полынью
И супом из костей;
Без дальнего старанья
До смерти запоит
И к вам писать посланья
Отправит за Коцит!
Всё в жизни изменило,
Что сердцу сладко льстило,
Всё, всё прошло, как сон:
Здоровье легкокрыло,
Любовь и Аполлон!
Я стал подобен тени,
К смирению сердец,
Сух, бледен, как мертвец;
Дрожат мои колени,
Спина дугой к земле,
Глаза потухли, впали,
И скорби начертали
Морщины на челе;
Навек исчезла сила
И доблесть прежних лет.
Увы! мой друг, и Лила
Меня не узнает.
Вчера с улыбкой злою
Мне молвила она
(Как древле Громобою
Коварный Сатана):
«Усопший! мир с тобою!
Усопший, мир с тобою!» –
Ах! это ли одно
Мне роком суждено
За древни прегрешенья?..
Нет, новые мученья,
Достойные бесов!
Свои стихотворенья
Читает мне Свистов;
И с ним певец досужий,
Его покорный бес,
Как он, на рифмы дюжий,
Как он, головорез!
Поют и напевают
С ночИ до бела дня;
Читают и читают,
И до смерти меня
Убийцы зачитают!

Ты прав! Поэт не лжец,
Красавиц воспевая.
Но часто наш певец,
В восторге утопая,
Рассудка строгий глас
Забудет для Армиды,
Для двух коварных глаз;
Под знаменем Киприды
Сей новый Дон-Кишот
Проводит век с мечтами:
С химерами живет,
Беседует с духами,
С задумчивой луной,
И мир смешит собой!
Для света равнодушен,
Для славы и честей,
Одной любви послушен,
Он дышит только ей.
Везде с своей мечтою,
В столице и в полях,
С поникшей головою,
С унынием в очах,
Как призрак бледный бродит;
Одно твердит, поет:
Любовь, любовь зовет…
И рифмы лишь находит!
Так! верно, Аполлон
Давно с любовью в ссоре,
И мститель Купидон
Судил поэтам горе.
Все нимфы строги к нам
За наши псалмопенья,
Как Дафна к богу пенья;
Мы лавр находим там
Иль кипарис печали,
Где счастья роз искали,
Цветущих не для нас.
Взгляните на Парнас:
Любовник строгой Лоры
Там в горести погас;
Скалы и дики горы
Его лишь знали глас
На берегах Воклюзы.
Там Душеньки певец,
Любимец нежный музы
И пламенных сердец,
Любил, вздыхал всечасно,
Везде искал мечты,
Но лирой сладкогласной
Не тронул красоты.
Лесбосская певица,
Прекрасная в женАх,
Любви и Феба жрица,
Дни кончила в волнах…
И я – клянусь глазами,
Которые стихами
Мы взапуски поем,
Клянуся Хлоей в том,
Что русские поэты
Давно б на берег Леты
Толпами перешли,
Когда б скалу Левкада
В болота Петрограда
Судьбы перенесли!

Гусар, на саблю опираясь,
В глубокой горести стоял;
Надолго с милой разлучаясь,
  Вздыхая, он сказал:

«Не плачь, красавица! Слезами
Кручине злой не пособить!
Клянуся честью и усами
  Любви не изменить!

Любви непобедима сила!
Она мой верный щит в войне;
Булат в руке, а в сердце Лила, –
  Чего страшиться мне?

Не плачь, красавица! Слезами
Кручине злой не пособить!
А если изменю… усами
  Клянусь, наказан быть!

Тогда мой верный конь споткнися,
Летя во вражий стан стрелой,
Уздечка браная порвися
  И стремя под ногой!

Пускай булат в руке с размаха
Изломится, как прут гнилой,
И я, бледнея весь от страха,
  Явлюсь перед тобой!»

Но верный конь не спотыкался
Под нашим всадником лихим;
Булат в боях не изломался, –
  И честь гусара с ним!

А он забыл любовь и слезы
Своей пастушки дорогой
И рвал в чужбине счастья розы
  С красавицей другой.

Но что же сделала пастушка?
Другому сердце отдала.
Любовь красавицам – игрушка,
  А клятвы их – слова!

Всё здесь, друзья! изменой дышит,
Теперь нет верности нигде!
Амур, смеясь, все клятвы пишет
  Стрелою на воде.

Друзья! все гости по домам!
  От чтенья охмелели!
Конец и прозе, и стихам
  До будущей недели!
Мы здесь одни!.. Что делать? Пить
  Вино из полной чаши!
Давайте взапуски хвалить
  Славянски оды наши.

Мы здесь одни!.. Что делать? Пить (и проч.).

Сей кубок чадам древних лет!
  Вам слава, наши деды!
Друзья! Почто покойных нет
  Певцов среди «Беседы»!
Их вирши сгнили в кладовых
  Иль съедены мышами,
Иль продают на рынке в них
  Салакушку с сельдями.
Но дух отцов воскрес в сынах,
  Мы все для славы дышим,
Давно здесь в прозе и стихах,
  Как Тредьяковский, пишем.

Но дух отцов воскрес в сынах (и проч.).

Чья тень парит под потолком
  Над нашими главами?
За ней, пред ней… о страх! – кругом
  Поэты со стихами!
Се Тредьяковский в парике
  Засаленном, с кудрями,
С «Тилемахидою» в руке,
  С Ролленем за плечами!
Почто на нас, о муж седой!
  Вперил ты грозны очи?
Мы все клялись, клялись тобой
  С утра до полуночи
Писать, как ты, тебе служить;
  Мы все с рассудком в споре,
Для славы будем жить и пить,
  Нам по колено море!
Напьемся пьяны музе в дань,
  Так пили наши деды!
Рассудку – гибель, вкусу – брань,
  Хвала – сынам «Беседы»!
Пусть Ломоносов был умен,
  И нас еще умнее;
За пьянство стал бессмертен он,
  А мы его пьянее.

Для славы будем жить и пить.
  Врагу беда и горе!
Почто рассудок нам щадить?
  Нам по колено море.

Друзья! большой бокал отцов
  За лавку Глазунова!
Там царство вечное стихов
  Шихматова лихова.
Родного крова милый свет,
  Знакомые подвалы,
Златые игры прежних лет –
  Невинны мадригалы!
Что вашу прелесть заменит?
  О лавка дорогая!
Какое сердце не дрожит,
  Тебя благословляя?

Что вашу прелесть заменит (и проч.).

Там всё знакомо для певцов,
  Там наши дети милы,
Кладбище мирное стихов,
  Бумажные могилы,
Там царство тленья и мышей,
  Там Николев почтенный,
И древний прах календарей,
  И прах газет священный.
Да здравствует «Беседы» царь!
  Цвети твоя держава!
Бумажный трон твой – наш алтарь,
  Пред ним обет наш – слава!
Не изменим: мы от отцов
  Прияли глупость с кровью;
Сумбур! здесь сонм твоих сынов,
  К тебе горим любовью!
Наш каждый писарь – славянин,
  Галиматьею дышит,
Бежит, предатель сих дружин,
  И галлицизмы пишет!