подполковник, доставая из машины красивую бутылку.
– О-о-о! – взвизгнули и захлопали в ладоши женщины.
– Дожили, братцы, дожили до светлого дня! – восторженно завопил капитан Желахов. – Дадите хоть глоточек-то попробовать, сладенького?!
– Да оно кислое, – махнул рукой майор.
– Не кислое, а вкусное, – поставила точку Елена.
– Ну, соловья баснями не кормят, – выдал поговорку майор Евстрахин. – Наливай, Володя, – а то пока там охладится – мы тут изжаримся.
Разлили водку, красивую бутылку самолично открыл командир, достав трофейный немецкий нож – штопор ведь нужен – налил женщинам вина, и провозгласил тост.
– Сегодня, Елена, ты звезда нашего бала, желаю тебе блистать и сиять, и – он вынул из кармана коробочку духов – благоухать! Прими от всех нас. За здоровье именинницы! Ура!
Ура-а-а-а!
Сдвинули стаканы, выпили, закусили.
– Однако, Федотыч расстарался – прямо тает во рту! – выразил общее мнение о работе повара майор Евстрахин.
Под вкусную закуску-еду выпили еще по одной, потом еще… И все приняли вольные, удобные позы, и заговорили все разом…
– Стоп! Внимание – сюрприз! – возгласил подполковник Ребров, направился к машине, и – вытащил патефон!
Грохнуло такое ура-а-а! – что все птички с ближайших кустов упорхнули.
Всем коллективом аккуратно установили патефон на ровном месте, поставили пластинку – вальс!
– Кавалеры приглашают дам! – и Ребров протянул руку Елене.
Танцевать по траве было не очень удобно, но глаза у всех горели и блестели, а трава… Такие пустяки!
На дороге послышалось тарахтенье мотоцикла, и вскоре он, не заглушая мотора, встал на обочине. Остановились и танцующие. К подполковнику Реброву подошел сержант, отдал честь – и негромко доложил, зачем приехал. Подполковник чертыхнулся, постоял, покрутил головой…
– Продолжайте без меня – дела! – сказал он, сел за руль «Опеля», и выехал на дорогу. Вскоре они скрылись из виду – мотоцикл впереди, за ним автомобиль.
– Остались без головы-ы… – задумчиво протянул капитан Желахов.
– А своя-то голова – зачем дана?! – воскликнул майор Евстрахин. – Выпьем, потанцуем, искупаемся! Вода к вечеру теплее… А мы горячее…
Под строгим взглядом жены он чуть убавил восторга, но был по-прежнему бодр и деловит.
– Желахов, наливай!
Сходили на берег, открыли холодненькую, выпили. Но как-то без прежнего энтузиазма.
– Заводи патефон!
Володя покрутил ручку патефона, поставил новую пластинку, с улыбкой щелкнул каблуками перед Еленой. Она с серьёзным видом положила ему руку на плечо, и – раз-два-три, раз-два-три! Всё вышло очень ловко, умело, красиво.
– Ты, Петров, прямо молодец, первый парень у нас, – похвалил Желахов, отпыхиваясь и совершая свои па с женой, Галиной.
Но веселье, всё-таки, никло на глазах. Как-то молчалива была Елена, а Евстрахин, пока вальсировала компания, хватанул еще полстакана «холодненькой», и, отпихивая руку жены, начал разуваться, цепляя сапогом за сапог – купаться надумал. Жена, Полина, потащила его в сторону, он рванул еще дальше, и вскоре сквозь кусты виднелся уже в одних подштанниках. Послышался гогот, плеск воды.
– Далеко не плавай! – кричала Полина, – тут глубоко!
– Не бойсь!..
И вдруг – Евстрахин исчез. И жена не сразу поняла, что случилось, думала, нырнул.
–О-о-о-й, тошно мнеченьки – утонул! – завопила она. Ребята – утонул!
Желахов и Петров кинулись к воде, сбрасывая с себя одежду, закричали враз: Сидоров – сюда! Шофер грузовика, всё это время дремавший в тенёчке, мигом добежал до берега, скидывая куда попало гимнастёрку и штаны, сминая сапоги.
– Заходим враз трое – ныряем! Раскрываем там зенки – может и увидим! – командовал Желахов. – Пошли! А-а-а – вон – пузыри! Туда!
Кинулись в воду, нырнули – и вскоре выволокли на поверхность обвисшего, поникшего Евстрахина.
– О-о-о-й, утонул! – продолжала голосить Полина.
– Да молчи ты, – прохрипел Желахов, – щас откачаем, оживё-о-т…
Вытащили Евстрахина на берег, поддёрнув на нём кальсоны, положили, как надо, проделали, что надо, под испуганными взглядами женщин – Галины и Елены, под всхлипывания, ругательства Полины. Вскоре Евстрахин зашевелился, замычал.
– Не столько нахлебался, сколько пьяный, – определил Желахов. Уши ему потри, Полина. Чем-чем – ничем, а вот так. И он крепко, прямыми ладонями зашуровал по ушам майора. Тот начал отпихиваться, сильнее мычать.
– Ну всё – живой. Получай муженька, Полина!
Все разом вздохнули, заговорили, поглядели друг на друга…
– Н-да-а, картина – протянул Желахов. Ополосни его, от песка-то, Полина, да одевай помаленьку. А мы пойдём, дёрнем малость… За спасение утопающих, – хмыкнул он.
Молча разлили водку, женщинам – красного.
– Весе-е-лые именины, – с растерянным видом произнесла Галина, когда чокались стаканами, – и все рассмеялись.
– Да уж, повеселились, – сказал капитан. – Кончен бал, погасли свечи. Ты, Володя, проводи Елену, дальше мы тут сами управимся. Двигайтесь наискосок – вперёд нас будете.
Владимир встал, подал Елене руку, и по взгорку они поднялись на дорогу, пересекли её, и ступая по прошлогодним листьям, молодой траве, вошли в пёструю тень редкого лиственного лесочка, вперемешку с разными кустарниками. Здесь было тихо – только птицы распевали вовсю, предвещая лето, мир, покой. Счастье… Какое-то время они шли молча, отходя от всего того сумбура, который оставался позади – и во времени, и на расстоянии. Наконец, они взглянули друг на друга – и улыбнулись, понимая, что испытывают одни и те же чувства. Постепенно к Владимиру начали возвращаться утренние радостные ощущения чистоты, свежести, ожидания чего-то счастливого, самого главного, самого важного…
Он посмотрел на Елену – вид у неё был серьезный, озабоченный, даже отрешенный. И Владимир опять удивился: какой же она кажется иногда взрослой, строгой, хотя они ровесники.
Меж тем они уже приближались к части, и вдруг Елена, совсем неожиданно, взяла его под руку: «Пройдёмся до места, где повыше, постоим, посмотрим, а потом вдоль забора дойдём и до ворот». Владимир шел молча, ощущая её руку, иногда и лёгкое касание груди, слыша шелест её платья, чувствуя запах духов, которые она успела открыть – там, на берегу. Такой запах он почти и не знал, и всё это вместе – лёгкие касания, шелест платья, запах духов – всё было одно: Елена…
Только когда поднялись на высокий вал, она отпустила его руку, и они постояли, посмотрели вниз. Въехал грузовик – карета пиршества – и майор, с Галиной и Полиной по бокам, быстро, не привлекая ничьего внимания, прошли в барак, а солдаты, по команде Желахова, унесли посуду на кухню… Грузовик фыркнул газом – и встал под навес.
Володя с Еленой, не сговариваясь, потихоньку спускались по гребню вниз – пусть уж окончательно там, внизу, всё притихнет.
Вместе зашли в отдел – там был один подполковник Ребров.
– А, молодёжь! – приветствовал он. – Знаю, знаю – доложили. Что ж, академиев мы не кончали, а уж всякой грязи повидали,
