* * *
Ты, к сожалению, вновь далеко от меня,
Вечно в пути, вечно в поисках или сомненьях.
Может, в Багдаде таинственном куришь кальян,
Может, в нью-йоркском метро ловишь взглядом свое отраженье.
Вечный бродяга, куда ты торопишься, в ад или в рай?
Стоишь на краю и смеешься над тем, что за краем.
Я не держу. Если хочешь лететь — улетай.
Только скорей возвращайся, я все же скучаю.
Я иду по бульвару разбитых надежд
Мимо ярких витрин, мимо ярких одежд,
Мимо счастья и горя, мимо ночи и дня,
И ничто в этом мире не держит меня.
Я иду по бульвару разбитой мечты,
Мимо зла и добра, оставляя следы,
На асфальте горячем больших городов,
И иду мимо мною разрушенных снов.
Я иду по бульвару разбитой судьбы,
Мимо тысяч прохожих, где прячешься ты,
Мимо музыки, света, друзей и врагов,
Оставляя другим и вражду и любовь.
Я иду по бульвару разбитой любви,
Мимо солнца и неба, и туч и грозы.
Мимо старых друзей, мимо ярких одежд,
Выхожу я на улицу новых надежд.
Когда б я ни был здесь,
Мне каждый — друг и брат,
И солнце светит в меру, и луна.
Миров иных не счесть,
Но кто ж виноват,
Что я живу лишь в мире сна.
Пустота запирает двери.
Пустота закрывает души.
Злость и ненависть — это потеря.
Равнодушье — увы, не лучше.
Распахну я вечером окошко,
Громко покричу еще немножко:
Где же ты, халява, дорогая,
Ты приди ко мне, моя родная.
Не учил, не знаю не билета,
Шансов выжить у меня ну просто нету...
Перед смертью дышится так сладко:
А потом придет палач-экзаменатор.
Что же делать? Выпить что ли, с горя?
Но в беде моей не хватит спирта моря...
За окном кричит ночная галка,
Выручи меня, моя шпаргалка!
Падают листья на яркий осенний ковер,
В парке пустынно.
Ты этому искренне рад.
Город и шум отпустили тебя на простор.
Лишь чуть обидно:
Закончился твой маскарад.
Кто ты теперь?
Ты всего лишь мальчишка — бродяга
Тонкие руки, одежда с чужого плеча.
Только поверь,
Руку дружбы тебе те протянут,
И те поверят, кого ты отверг сгоряча.
На столе тихо бьют часы,
Отмеряя остаток пути.
Скоро ты придешь, посидим,
И о чем-то мы помолчим.
Нам с тобою не надо слов,
Понимаем друг друга вновь.
Кто ты? Я просто старый друг,
Оказавшийся рядом вдруг.
(Артему, Насте, Диле, Максу, Руслану, Наташе, в общем, всем-всем-всем)
В кафе студенческом стоит и шум и гам,
Дым коромыслом, танцы до упаду.
А за окном уже темно, но по домам,
Никто не хочет расходиться, хоть и надо.
Сидим за столиком втроем
И потихонечку поем,
Ведь жизнь прекрасна.
Так наливай еще вина,
И осуши бокал до дна,
А в голове не так уже и ясно...
Играет радио в углу простой мотив,
А нам плевать на все — сегодня мы танцуем.
Сегодня делаем мы все — разрешенья не спросив! —
Мы пьем вино, едим салат и в окна курим.
Сегодня праздник ведь у нас,
Дела идут — ну высший класс,
Лучше не нужно...
Давай еще чуток вина,
А мне не надо — я пьяна,
Хотя...в последний раз — ведь пьем за дружбу.
В кафе студенческом стоит и шум и гам,
Дым коромыслом, танцы до упаду.
Хоть поздний вечер наступил, но по домам,
Никто не хочет расходиться — и не надо.
Запах кофе и дым сигарет.
И мобильник звенит без умолку.
Жизнь прозрачна как будто в стекле,
И заметно, что в ней мало толка.
Будит радио нас поутру
Модным дэнсом какой-то звезды,
А охота покинуть жару
И колодезной выпить воды.
В шуме дней и сверканье ночей,
Посреди ресторанов и клубов
Нужно нам лишь мерцанье свечей,
Нужно только услышать друг друга.
Наплевав на трамвай и такси,
Сняв ботинки и туфли на шпильках,
Мы должны хоть однажды пройти
По дороге на звездах и иглах.
А потом, оглянувшись назад,
Мы прочтем в наших лицах Надежду,
И не сможем об этом сказать...
Но не будем, такими как прежде.
Этот город отчаяньем выжег мне в сердце дыру,
Там остались лишь холод и пустота.
Там осталось лишь спрятаться тихо в нору,
Где начать ничего не получиться снова с листа.
Где дышать или петь невозможно, ведь воздуха нет,
Где остались лишь прошлого тени — и их не прогнать.
Где нет взлетов, но нет и тяжелых падений,
Но ведь тот, кто не падал, еще не умеет взлетать.
Ночь
город затянула в сети,
Заледенел
калины алый куст,
Зима
обрушилась на все на свете,
Но солнце
обещало «я вернусь».
«Прольюсь
под ноги белыми ночами
Сверкну
в дали, где прячется весна,
Взлечу
в выси рожденными грачами
Приду
и ты очнешься ото сна!»
В моей тихой гавани лет отголоски,
Морские ветра в ней редкие гости.
Здесь волны о берег бьются печальный
И жив еще голос прошедших прощаний.
Мой компас давно не дает направлений
И сохнет корабль в ожиданье решений,
Безжизненной тряпкой висит белый парус,
А он ведь когда-то был с ветром на пару.
Однажды по звездам увижу примету
И снова отправлюсь навстречу рассветам,
Корабль полетит словно белая птица
И радость шальная ко мне возвратится.
Мне чайки крикливые скажут «ну, здравствуй»,
И я долгожданную встречу опасность,
И к сказочным странам я буду плавать,
Пока у меня есть моя тихая гавань.
Пожалей меня, ангел печали,
Не касаясь крылами чела,
Мне бессонница ныне вещает,
Что лишь болью своей я жива.
Но мелодию сердца как прежде
До последнего я допою,
Прилетит ко мне ангел надежды
И дарует улыбку свою.
Кому дано спокойное житье,
Свой милый дом и пряничный уют,
Мы, друг мой, о другом всегда поем,
Иные дали нас без устали зовут.
Мы боль и страх надежно в глубину
Запрячем наших беспокойных душ.
Мы те, кто океанскую волну
Поймает легче ряби русских луж.
О тех, кто спрятался среди надежных стен
Певец небесный вряд ли пропоет,
У нас есть — Край, у них — слепой Предел,
Их ждет постель, а нас ничто не ждет.
Но даже там, куда в конце пути
Нас заведет колючая звезда,
Мы сами выберем куда идти:
Остаться в вечности иль кануть в никуда.
Затихнет шум на мира перекрестьях,
Толпа замолкнет, жадно наблюдая.
Я меч возьму и выйду на подмостки,
Там, где свеча, колеблясь догорает.
Нет больше слов в доигранном этюде,
Смерть не страшна — забвение страшнее...
Нас царь небесный правильно рассудит:
Судей и кесарей, мессий и фарисеев.
