Оскар Уайлд - Баллада Рэдингской тюрьмы

Кто знает, прав или не прав
Земных Законов Свод,
Мы знали только, что в тюрьме
Кирпичный свод гнетет
И каждый день ползет, как год,
Как бесконечный год.

Мы знали только, что закон,
Написанный для всех,
Хранит мякину, а зерно
Роняет из прорех,
С тех пор как брата брат убил
И миром правит грех.

Мы знали — сложена тюрьма
Из кирпичей стыда,
Дворы и окна оплела
Решетка в два ряда,
Чтоб скрыть страданья и позор
От божьего суда.

За стены прячется тюрьма
От Солнца и Луны.
Что ж, люди правы: их дела,
Как души их, черны, —
Ни вечный Бог, ни Божий Сын
Их видеть не должны.

Мечты и свет прошедших лет
Убьет тюремный смрад;
Там для преступных, подлых дел
Он благостен стократ,
Где боль и мука у ворот
Как сторожа стоят.

Одних тюрьма свела с ума,
В других убила стыд,
Там бьют детей, там ждут смертей,
Там справедливость спит,
Там человеческий закон
Слезами слабых сыт.

Там жизнь идет из года в год
В зловонных конурах,
Там Смерть ползет из всех щелей
И прячется в углах,
Там, кроме похоти слепой,
Все прах в людских сердцах.

Там взвешенный до грамма хлеб
Крошится, как песок,
Сочится слизью по губам
Гнилой воды глоток,
Там бродит Сон, не в силах лечь
И проклиная Рок.

Там Жажда с Голодом, рыча,
Грызутся, словно псы,
Там камни, поднятые днем,
В полночные часы
Ложатся болью на сердца,
Как гири на весы.

Там сумерки в любой душе
И в камере любой,
Там режут жесть и шьют мешки
Свой ад неся с собой,
Там тишина порой страшней,
Чем барабанный бой.

Глядит в глазок чужой зрачок,
Безжалостный, как плеть,
Там, позабытые людьми,
Должны мы околеть,
Там суждено нам вечно жить,
Чтоб заживо истлеть.

Там одиночество сердца,
Как ржавчина, грызет,
Там плачут, стонут и молчат, —
И так из года в год,
Но даже каменных сердец
Господь не оттолкнет.

Он разобьет в тюрьме сердца
Злодеев и воров.
И лепрозорий опахнет,
Как от святых даров,
Неповторимый аромат
Невиданных цветов.

Как счастлив тот, кто смыл свой грех
Дождем горячих слез,
Разбитым сердцем искупил
И муки перенес, —
Ведь только к раненым сердцам
Находит путь Христос.

А мертвый, высунув язык,
В жгутах лиловых жил.
Все ждет того, кто светлый Рай
Разбойнику открыл,
Того, кто все грехи людей
Голгофой искупил.

Одетый в красное судья
Отмерил двадцать дней,
Коротких дней, чтоб Он забыл
Безумный мир людей,
Чтоб смыл Он кровь не только с рук,
Но и с души своей.

Рука, поднявшая кинжал,
Теперь опять чиста,
Ведь только кровь отмоет кровь,
И только груз креста
Заменит Каина клеймо
На снежный знак Христа.

Есть возле Рэдинга тюрьма,
А в ней позорный ров,
Там труп, завернутый людьми
В пылающий покров,
Не осеняет благодать
Заупокойных слов.

Пускай до Страшного суда
Лежит спокойно Он,
Пусть не ворвется скорбный стон
В его последний сон, —
Убил возлюбленную Он,
И потому казнен.

Но каждый, кто на свете жил,
Любимых убивал,
Один — жестокостью, другой —
Отравою похвал,
Трус — поцелуем, тот кто смел, —
Кинжалом наповал.