Владимир Маяковский - Париж (1924-1925)

                        прибей

                               к векам кунсткамер.

                    140 Ты врешь.

                                  Еще

                                      не найден бензин,

                        что движет

                                   сердец кусками.

                        Идею

                             нельзя

                                    замешать на воде.

                        В воде

                               отсыреет идейка.

                    150 Поэт

                             никогда

                                     и не жил без идей.

                        Что я -

                                попугай?

                                         индейка?

                        К рабочему

                                   надо

                                        идти серьезней -

                        недооценили их мы.

                    160 Поэты,

                               покайтесь,

                                          пока не поздно,

                        во всех

                                отглагольных рифмах.

                        У нас

                              поэт

                                   событья берет -

                        опишет

                               вчерашний гул,

                    170 а надо

                               рваться

                                       в завтра,

                                                 вперед,

                        чтоб брюки

                                   трещали

                                           в шагу.

                        В садах коммуны

                                        вспомнят о барде -

                        какие

                    180       птицы

                                    зальются им?

                        Что

                            будет

                                  с веток

                                          товарищ Вардин

                        рассвистывать

                                      свои резолюции?!

                        За глотку возьмем.

                                           "Теперь поори,

                    190 несбитая быта морда!"

                        И вижу,

                                зависть

                                        зажглась и горит

                        в глазах

                                 моего натюрморта.

                        И каплет

                                 с Верлена

                                           в стакан слеза.

                        Он весь -

                    200           как зуб на сверле.

                        Тут

                            к нам

                                  подходит

                                           Поль Сезан:

                        "Я

                           так

                               напишу вас, Верлен".

                        Он пишет.

                                  Смотрю,

                    210                   как краска свежа.

                        Monsieur,

                                  простите вы меня,

                        у нас

                              старикам,

                                        как под хвост вожжа,

                        бывало

                               от вашего имени.

                        Бывало -

                                 сезон,

                    220                 наш бог - Ван-Гог,

                        другой сезон -

                                        Сезан.

                        Теперь

                               ушли от искусства

                                                 вбок -

                        не краску любят,

                                         а сан.

                        Птенцы -

                                 у них

                    230                 молоко на губах, -

                        а с детства

                                    к смирению падки.

                        Большущее имя взяли

                                             АХРР,

                        а чешут

                                ответственным

                                              пятки.

                        Небось

                               не напишут

                    240                   мой портрет, -

                        не трут

                                понапрасну

                                            кисти.

                        Ведь то же

                                   лицо как будто, -

                                                     ан нет,

                        рисуют

                               кто поцекистей.

                        Сезан

                    250       остановился на линии,

                        и весь

                               размерсился - тронутый.

                        Париж,

                               фиолетовый,

                                           Париж в анилине,

                        вставал

                                за окном "Ротонды".

                        [1925]

                        Другие здания

                                      лежат,

                                             как грязная кора,

                        в воспоминании

                                       о Notre-Dame'e {*}.

                        {* Собор Парижской богоматери (франц.).}

                        Прошедшего

                                   возвышенный корабль,

                        о время зацепившийся

                                             и севший на мель.

                     10 Раскрыли дверь -

                                         тоски тяжелей;

                        желе

                             из железа -

                                         нелепее.

                        Прошли

                               сквозь монаший

                                              служилый елей

                        в соборное великолепие.

                        Читал

                     20       письмена,

                                        украшавшие храм,

                        про боговы блага

                                         на небе.

                        Спускался в партер,

                                            подымался к хорам,

                        смотрел удобства

                                         и мебель.

                        Я вышел -

                                  со мной

                     30                   переводчица-дура,

                        щебечет

                                бантиком-ротиком:

                        "Ну, как вам

                                     нравится архитектура?

                        Какая небесная готика!"

                        Я взвесил все

                                      и обдумал, -

                                                   ну вот:

                        он лучше Блаженного Васьки.

                     40 Конечно,

                                 под клуб не пойдет -

                                                      темноват, -

                        об этом не думали

                                          классики.

                        Не стиль...

                                    Я в этих делах не мастак.