Галиньке и Виктору – мой прощальный подарок.
«…но Идущий за мной сильнее меня…»
от Матфея
Уезжаете?!
Уезжайте –
За таможни и облака.
От прощальных рукопожатий
Похудела моя рука!
Я не плакальщик и не стража,
И в литавры не стану бить.
Уезжаете?! Воля ваша!
Значит – так по сему и быть!
И плевать, что на сердце кисло,
Что прощанье, как в горле ком…
Больше нету ни сил, ни смысла
Ставить ставку на этот кон!
Разыграешься только-только
А уже из колоды – прыг! –
Не семерка, не туз, не тройка.
Окаянная дама пик!
И от этих усатых шатий,
От анкет и ночных тревог –
Уезжаете?!
Уезжайте.
Улетайте – и дай вам Бог!
Улетайте к неверной правде
От взаправдашних мерзлых зон.
Только мертвых своих оставьте,
Не тревожьте их мертвый сон.
Там – в Понарах и в Бабьем Яре, –
Где поныне и следа нет,
Лишь пронзительный запах гари
Будет жить еще сотни лет!
В Казахстане и в Магадане
Среди снега и ковыля…
Разве есть земля богоданней,
Чем безбожная та земля?!
И под мраморным обелиском
На распутице площадей,
Где, крещенных единым списком,
Превратила их смерть в людей!
А над ними шумят березы –
У деревьев свое родство!
А над ними звенят морозы
На крещенье и рождество!
…Я стою на пороге года –
Ваш сородич и ваш изгой,
Ваш последний певец исхода,
Но за мною придет другой!
На глаза нахлобучив шляпу,
Дерзкой рыбой, пробившей лед,
Он пойдет, не спеша, по трапу
В отлетающий самолет!
Я стою… Велика ли странность?
Я привычно машу рукой!
Уезжайте!
А я останусь.
Я на этой земле останусь.
Кто-то ж должен, презрев усталость,
Наших мертвых стеречь покой!
20 декабря 1971 г.
ПЕСЕНКА-МОЛИТВА
(которую надо прочесть перед самым отлетом Галиньке)
Когда – под крылом – добежит земля
К взлетному рубежу,
Зажмурь глаза и представь,
что я Рядом с тобой сижу.
Пилот на табло зажег огоньки,
Искусственную зарю,
А я касаюсь твоей руки
И шепотом говорю:
– Помолимся вместе, чтоб этот путь
Стал Божьей твоей судьбой.
Помолимся тихо, чтоб где-нибудь
Нам свидеться вновь с тобой!
Я твердо верю, что будет так, –
Всей силой моей любви!
Твой каждый вздох и твой каждый шаг,
Господи, благослови!
И слухам о смерти моей не верь –
Ее не допустит Бог!
Еще, ты, я знаю, откроешь дверь
Однажды – на мой звонок!
Еще очистительная гроза
Подарит нам правды свет!
Да будет так!
И открой глаза:
Моя – на ладони твоей – слеза,
Но нет меня рядом, нет!
Москва. 9 января 1972 г.
Вот пришли и ко мне седины,
Распевается воронье!
«Не судите, да не судимы…» –
Заклинает меня вранье.
Ах, забвенья глоток студеный,
Ты охотно напомнишь мне,
Как роскошный герой – Буденый –
На роскошном скакал коне.
Так давайте ж, друзья, утроим
Наших сил золотой запас,
«Нас не трогай, и мы не тронем…» –
Это пели мы! И не раз!..
«Не судите!»
Смирней, чем Авель.
Падай в ноги за хлеб и кров…
Ну, писал там какой-то Бабель,
И не стало его – делов!
«Не судите!»
И нет мерила,
Все дозволено, кроме слов…
Ну, какая-то там Марина
Захлебнулась в петле – делов!
«Не судите!»
Малюйте зори,
Забивайте своих козлов…
Ну какой-то там «чайник» в зоне
Все о Федре кричал – делов!
– Я не увижу знаменитой Федры
В старинном многоярусном театре!..
…Он не увидит знаменитой Федры
В старинном многоярусном театре! –
Пребывая в туманной черности,
Обращаюсь с мольбой к историку –
От великой своей учености
Удели мне хотя бы толику!
Я ж пути не ищу раскольного,
Я готов шагать по законному!
Успокой меня, неспокойного,
Растолкуй ты мне, бестолковому!
А историк мне отвечает:
«Я другой такой страны не знаю…»
Будьте ж счастливы, голосуйте,
Маршируйте к плечу плечом,
Те, кто выбраны, те и судьи,
Посторонним вход воспрещен!
Ах: как быстро, несусветимы
Дни пошли нам виски седить…
«Не судите, да не судимы…»
Так, вот, значит, и не судить?!
Так, вот, значит и спать спокойно,
Опускать пятаки в метро?!
А судить да рядить – на кой нам?!
«Нас не трогай, и мы не тро…»
Нет! Презренна по самой сути
Эта формула бытия!
Те, кто выбраны, те и судьи?!
Я не выбран.
Но я судья!
[3]
Ах, как трудно улетают люди,
Вот идут по трапу на ветру,
Вспоминая ангельские лютни
И тому подобную муру!
Улетают, как уходят в нети,
Исчезают угольком в золе,
До чего все трудно людям в небе,
До чего все мило на земле!
Пристегните ремни, пристегните ремни!
Ну, давай посошок на дорожку налей!
Тут уж ясное дело, темни не темни,
А на поезде ездить людям веселей…
Пристегните ремни, пристегните ремни!
Не курить! Пристегните ремни!
И такой, на землю не похожий
Синий мир за взлетной крутизной…
Пахнет небо хлоркою и кожей,
А не теплой горестью земной!
И вино в пластмассовой посуде
Не сулит ни хмеля, ни чудес,
Улетают, улетают люди
В злую даль за тридевять небес!
Пристегните ремни, пристегните ремни,
Помоги, дорогой, чемоданчик поднять…
И какие-то вдруг побежали огни,
И уже ничего невозможно понять,
Пристегните ремни, пристегните ремни
Не курить! пристегните ремни!
Люди спят, измученные смутой,
Снятся людям их земные сны
Перед тою роковой минутой
Вечной и последней тишины!
А потом, отдав себя крушенью,
Камнем вниз, не слушаясь руля!
И земля ломает людям шею,
Их благословенная земля.
Пристегните ремни! Пристегните ремни!
Мы взлетели уже?
Я не понял. а вы?
А в окно еще виден кусочек земли,
И немножко бетона, немножко травы…
Отстегните ремни! Отстегните ремни!
Навсегда отстегните ремни!
[4]
Спрашивает мальчик – почему?
Спрашивает мальчик – почему?
Двести раз и триста – почему?
Тучка набегает на чело,
А папаша режет ветчину,
А папаша режет ветчину,
Он сопит и режет ветчину
И не отвечает ничего.
Снова замаячили быль, боль,
Снова рвутся мальчики в пыль, в бой!
Вы их не пугайте, не отваживайте,
Спрашивайте, мальчики, спрашивайте,
Спрашивайте, мальчики, спрашивайте,
Спрашивайте, спрашивайте!
Спрашивайте, как и почему?
Спрашивайте, как и почему?
Как, и отчего, и почему?
Спрашивайте, мальчики, отцов!
Сколько бы ни резать ветчину,
Сколько бы ни резать ветчину –
Надо ж отвечать в конце концов!
Но в зрачке – хрусталике – вдруг муть,
А старые сандалики, ух, жмут!
Ну, и не жалейте их, снашивайте!
Спрашивайте, мальчики, спрашивайте!
Спрашивайте!!!
Мы похоронены где-то под Нарвой,
Под Нарвой, под Нарвой,
Мы похоронены где-то под Нарвой,
Мы были – и нет.
Так и лежим, как шагали, попарно,
Попарно, попарно,
Так и лежим, как шагали, попарно,
И общий привет!
И не тревожит ни враг, ни побудка,
Побудка, побудка,
И не тревожит ни враг, ни побудка
Померзших ребят.
Только однажды мы слышим, как будто,
Как будто, как будто,
Только однажды мы слышим, как будто,
Вновь трубы трубят.
Что ж, подымайтесь, такие-сякие,
Такие-сякие,
Что ж, подымайтесь, такие-сякие,
Ведь кровь – не вода!
Если зовет своих мертвых
Россия, Россия, Россия.
Если зовет своих мертвых Россия,
Так значит – беда!
Вот мы и встали в крестах да в нашивках,
В нашивках, в нашивках,
Вот мы и встали в крестах да в нашивках,
В снежном дыму.
Смотрим и видим, что вышла ошибка,
Ошибка, ошибка,
Смотрим и видим, что вышла ошибка,
И мы – ни к чему!
Где полегла в сорок третьем пехота,
Пехота, пехота
Где полегла в сорок третьем пехота,
Без толку, зазря,
Там по пороше гуляет охота,
Охота, охота,
Там по пороше гуляет охота,
Трубят егеря!
Там по пороше гуляет охота,
Трубят егеря…
Ни гневом, ни порицанием
Давно уж мы не бряцаем:
Здороваемся с подлецами,
Раскланиваемся с полицаем.
Не рвемся ни в бой, ни в поиск –
Все праведно, все душевно.
Но помни – отходит поезд!
Ты слышишь?
Уходит поезд
Сегодня и ежедневно.
Ай – яй – яй – яй – яй – яй – яй
А мы балагурим, а мы куролесим,
Нам недругов лесть, как вода из колодца!
А где-то по рельсам, по рельсам, по рельсам –
Колеса, колеса, колеса, колеса…
Такой у нас нрав спокойный,
Что без никаких стараний
Нам кажется путь окольный
Кратчайшим из расстояний.
Оплачен страховки полис,
Готовит обед царевна…
Но помни отходит поезд,
Ты слышишь?!
Уходит поезд
Сегодня и ежедневно.
Ай – яй – яй – яй – яй – яй – яй
Мы пол отциклюем, мы шторки повесим,
Чтоб нашему раю – ни краю, ни сноса.
А где-то по рельсам, по рельсам, по рельсам –
Колеса, колеса, колеса, колеса…
От скорости века в сонности
Живем мы, в живых не значась…
Непротивление совести –
Удобнейшее из чудачеств!
И только порой под сердцем
Кольнет тоскливо и гневно –
Уходит наш поезд в Освенцим,
Наш поезд уходит в Освенцим
Сегодня и ежедневно!
Ай – яй – яй – яй – яй – яй – яй
А как наши судьбы – как будто похожи –
И на гору вместе, и вместе с откоса!
Но вечно – по рельсам, по сердцу, по коже –
Колеса, колеса, колеса, колеса!
