Лирика - Григорий Веский

Прощайте, милые друзья!

Пришла пора уничтоженья,

Искать бессмысленно спасенья

(С печалью вслух промолвил я).

Тяжёлый слышу всюду стон,

На город тучи наползают…

Всё как ужасный словно сон,

Там мысли тело истязают.

Жизнь убога без друзей:

Одинока и тосклива,

И скучна и некрасива;

Пребывают разом в ней

Словно тысяча чертей!

То ли дело – дух веселья!

Звон бокалов, громкий смех…

Здесь найдут в плодах безделья

Кратковременный успех.

И ему сердечно рады,

Лица новые кругом…

Там пируют верхогляды!

Там рискуют часто сном.

Хороши воспоминанья!

Их до старости хранят,

Вслух о них заговорят

И начнутся ликованья!

Веди меня туда, подруга,

Где я скажу сомненью – нет!

Веди туда, где смех досуга,

От сердца, где идёт услуга,

Где дышат молодостью лет!

Где бьёт любви волшебный ключ,

Где нет душевных потрясений,

Где грозовых не видно туч,

Где эхо сходит с горных круч,

Где нет безумных наваждений;

Где суть доверия ясна,

Где нестрашны ни зной, ни вьюга,

Где безмятежность в радость сна,

Где вдохновенью власть дана,

Где есть спасенье от недуга.

Слепил ты роскошью, разил воображенье,

Познал жестокости, текла невинных кровь…

Высокую ты чествовал любовь,

Ты видел Цезаря великое правленье!

Я имена не в силах замолчать,

Так вот они: философ Цицерон

(Тут можно бесконечно продолжать),

Метелл, Мария, Август и Катон,

Помпей и Красс и Цинна и Лукулл,

Лепид, Варон (Лукреция стихи) —

Там был морального падения разгул,

И Рим наказан строго за грехи!

Я многого ещё не указал,

Стоит здесь истина стеною за словами;

Запомнился (поступками) Аттал,

Его Сенека часто вспоминал,

Их переписка у меня перед глазами.

Слепил ты роскошью, разил воображенье,

Познал жестокости, текла невинных кровь…

Высокую ты чествовал любовь,

Ты видел Цезаря великое правленье!

Не радует уже воспоминанье,

Творится что-то странное со мной,

И годы юности, как старое преданье,

Давно засыпаны с прискорбием землёй.

Вот в чувствах наступило охлажденье…

Здесь равнодушие – оно как страшный сон;

Оно порой как лунное затменье;

Мой собственный меня пугает сон!

Потерянность во взоре ощущаю;

Похоже, нет движения вперёд,

Нередко без борьбы я отступаю,

Не отдаю своим поступкам я отчёт.

Нет больше радости, нет буйного веселья,

Грядущее, как пропасть предо мной,

Томлюсь я вечерами от безделья…

Совет, мне кажется, отвергну я любой.

Уверен я, оставить мир пора,

Своим присутствием его отягощаю;

О, жизнь не что иное, как игра!

Как никогда теперь её я понимаю.

В деревне дышится свободно —

Там жизнь течёт без суеты;

В ней много милой простоты —

Всё, что практично там и модно.

У слухов каждый на виду;

Подолгу по полям гуляю…

Просторы взором обведу,

Присяду – дух переведу,

Свой путь, чуть позже, продолжаю.

То, что скажу, известно вам:

Дворов не видно опустелых;

Девчат весёлых, загорелых

Встречаю в день воскресный там.

Забавно видеть их смущенье,

Порой обиды не понять,

К ним у меня расположенье,

И я хочу туда опять!

Мне повезло в моей судьбе:

Умею льстить чудесно;

Я не участвую в борьбе,

Игра моя – нечестна!

Я в заблуждение введу

Улыбкою послушной;

Легко препоны обойду

Я поступью воздушной.

Я в силах даже подмечать

К успеху направленья;

Смогу, где нужно, промолчать

Всегда без затрудненья.

Я искажаю факты? – Да! —

Что совесть не тревожит;

Чужая радует беда;

Проступки зависть множит.

И ночь как прежде хороша —

Кошмары мне не снятся.

Со мною дьявола душа,

Чего же мне бояться?!

Были когда-то и мы рысаками,

Вот притаилась на сердце тоска;

Жили грядущими только боями,

Спали в лесах, согреваясь кострами, —

Нет, не дрожала от страха рука!

Братство познали и горечь измены,

Смерть, не спросив, забирала друзей;

Их никогда не забуду очей!

Сны повторяют кровавые сцены…

Взором своим обвожу я могилы,

Молча брожу по священным местам…

Бога прошу, чтоб прибавил мне силы!

Слёзы невольно текут по щекам…

Но и теперь я как будто бы с вами,

Время прошло беззаботных утех,

Слышу я голос стыда вечерами,

Трудно проститься навеки с грехами…

Душу ласкает бесхитростный смех.

Перед тем как спать ложиться

(Ох, людской короткий век!)

Надо всё ж перекреститься,

День уходит на ночлег.

Тут господь располагает,

Бесполезен спор пустой,

Он за душу отвечает

(Грех опасен роковой!)

Кодекс я блюду моральный;