–
Не верь, что здесь повсюду тишь да гладь,
Здесь чёрный омут под прикрытьем льдин.
Здесь в занавесках притаилась тень,
А в зеркалах – неясный силуэт,
А календарь – хранитель наших бед,
И всё теснее окруженье стен.
Здесь только пыль и надоевший хлам,
И потому так страшен здесь сквозняк.
Ищи меня как пристань, как маяк
Угасший, но так нужный кораблям.
Ищи средь строчек горьких и больных –
Они вернут тебе моё тепло,
Безмолвное изгнать помогут зло,
Развеют заколдованные сны.
В прошедших днях и в будущих веках
Спаси от умудрённости немой.
Найди меня – верни себе самой,
На миг хоть задержав в своих руках.
Мокрые волосы, влажная кожа –
Где же ты бродишь, мой невозможный?
Самый обидчивый, самый упрямый –
Лишнее вычеркнуть – ты самый-самый!
Даже в обиде, даже в разлуке
Плеч твоих ночью касаются руки,
Лишь о тебе неотступные мысли –
Видно, все серверы сразу зависли.
Лезет в окошко темень густая –
Если б ты знал, как тебя не хватает!
Пленник мечты, на нее лишь похожий –
Мокрые волосы, влажная кожа.
Ваши святейшества, я не из свиты –
Считайте меня беспробудно убитой,
Зовите меня безнадежно пропащей,
Затерянной в сумраке проклятой чащи.
Ваши высочества, я не из дворни,
Отметьте меня бесноватой и вздорной,
Клиническим случаем, дурой набитой,
За борт с корабля современности смытой.
Ваше величество, спите спокойно,
Не вклинится в гимны мой голос отстойный…
Не спится элите – гадаете, бдите,
Что зреет в мозгах беспробудно убитой.
Здоровье в порядке –
Спасибо, мой сладкий.
На верхней я полке
Тобой живу только.
Чем дальше, тем внятней,
Колеса стучат мне,
Что мне в целом свете
Другого не встретить.
Поля, перелески –
Летят смски.
И все сообщают:
Люблю и скучаю.
И четко я вижу –
Ты ближе и ближе,
Как будто разлука –
Лишь мостик друг к другу.
И еду я всё же
К тебе, мой хороший.
На улице мороз. Хрустит, искрится снег,
А в доме зеленеет смело пальма.
В разлуке мы, ещё ей длиться век,
Но одолеем и печаль, и даль мы.
Ты два часа поёшь мне в телефон,
Соседей радуя полуночным концертом –
И прогоняешь мой тревожный сон,
И мир заснеженный мне кажется конвертом,
В котором притаилась до тепла
История любви и возрожденья.
Ночь тёмная – но как она светла!
Семнадцать дней – сто лет – одно мгновенье!
Старый кот, с цепи ушедший -
Вот он, на моих коленях -
Спит, свернувшися в клубочек.
Может, бродит он во сне
В Лукоморье… имя Леший
Я дала ему, смиренно
Полагая, что захочет
О былом поведать мне.
Сколько песен будет спето,
Сказок сколько он припомнит,
Промурчит о всяком чуде
На неведомом пути -
О невиданном поэте…
И останется всего мне
На язык, понятный людям
Речь его перевести.
Как пойду под ласковый я снежок,
Поднимусь на тёмный я бережок
Погадать по тучам да по луне -
Думает ли милый мой обо мне.
Он твердит, что мысли все про меня,
Но нет дыма едкого без огня,
А молва доносится – али врёт? -
Что он девке красной всё письма шлёт.
Говорит: "Тоска берёт", – мой дружок,
Но уж больно скользкий тот бережок.
Над студёным омутом тонок лёд,
А разлука тянется – время не идёт.
В косматом коконе израненной метели
По ниточке пройти сквозь беспощадный строй.
Колючих плёток свист больней, чем ближе к цели –
Но мне туда, где свет, где смех и голос твой.
А в комнате тепло, уютно и спокойно,
Так что меня влечёт в истерзанную жуть?
Туда, где меж миров мотив заупокойный,
Где с призрачной тропы уже мне не свернуть.
А где-то за спиной осталось всё былое,
И замыкает вихрь бесовское кольцо…
Там где-то есть твой дом, и мы живём в нём двое,
И снег укрыл давно прозрачное лицо.
Моя душа в смирительной рубашке -
Ей уготован тяжкий долгий путь
За вожделенье к проклятой бумажке,
Так исказившей жизненную суть.
За то, что вдруг без стартовой отмашки
Душа решила в небеса рвануть -
Ей не из чаши – из казённой чашки
Испить лекарством пахнущую муть.
Вдоль серых стен больничным коридором
Душа ползёт. Сообщество теней
Её диагноз объявляет хором
И шепчет, что во времени уж скором
Падут все путы, и в распах дверей
Ворвётся свет – но не подняться ей.
Начну писать порой во здравье,
Закончу вдруг за упокой -
Такое вот неравноправье
Меж головою и рукой.
Уже хочу сказать другое -
Осточертел мне чёрный цвет! -
С упорством вечного изгоя
Строка ведёт меня на бред.
Всё причитанья, охи, вздохи…
Но в жизни я совсем не та,
Да и дела не так уж плохи,
Дорога вовсе не крута.
Я объявляю строчкам травлю,
Из них выдавливая грусть…
Неужто я с рукой не справлюсь,
Словам дурацким покорюсь?!
Ты сны мои читаешь между строчек,
Собою заполняешь эти сны,
Готовишь нам побег из одиночек -
Мы так давно в себя заключены.
Выстукивать сердцам тире и точки,
С размаху биться в такт о гладь стены -
Изгнанники, смутьяны-одиночки
Навек друг к другу приговорены.
Презрев пространство, время, оболочки
Душа с душой слились, обнажены.
Им больше не придётся в одиночку
Потёмки слушать в свете тишины.
Впустила утро, отодвинув шторы:
На улице плюс два, киселит снег.
Невнятно, сбивчиво, развязно, скоро
Доносится капели пьяной сленг 10.
Зима проспала оттепель беспечно –
Измаялась за ночь, взбивая пух.
И причитает, что совсем не вечна,
Что тает зренье и подводит слух.
Январь всего лишь, а она устала –
Старается: шлифует гололед,
Заводит вьюгу, стужит – толку мало,
Весна бесстыжая весны не ждет.
Что ей, зеленой, сроки и законы?!
Чуть отвернись – сведет мороз к нулю.
И смски шлет земле
