День жизни
День моей жизни опять просвистел.
Много сегодня я сделать сумел.
Как альбатрос, я парил и летел,
Быстро крутясь среди мыслей и тел.
В поте лица я старался, сопел.
Ох, суетился, спешил и потел!
В каждом поступке был ловок и смел.
Тужился, рвался, усердно кряхтел.
Всею душой за дело болел!
Мозг, как реактор, гудел и зудел.
Сколько же важных имеется дел!
Нет им конца. Трудовой беспредел!
Каждым вопросом я ловко вертел.
Люди, бумаги, звонки… Всё успел!
Ни на минутку нигде не присел.
(Кстати, в обед ничего не поел).
К вечеру что-то совсем поплохел.
Так притомился, что аж одурел.
Остановился и медленно сел.
Стоп. А зачем это всё? Обалдел.
Я с первой встречи был пленён тобою.
Забилось сердце, заиграла кровь
Пред красотой высокою такою.
Я ощутил, что в мире есть любовь.
Растаял лёд. Обрушились преграды.
Как хорошо, что есть на свете ты!
Судьбе я благодарен за награду —
Смотреть на лик ума и чистоты.
Да, я влюблен. И этим безоружен.
Так восхищен, что даже поглупел.
Мне, как наркотик, голос твой стал нужен
И обликом твоим я заболел.
Но, женскую породу проявляя,
Ты забавляешься приятною игрой.
И я уже совсем не понимаю:
Я клоун для тебя, приятель иль герой?
Да, я влюблен. Но это не помеха,
Чтоб разумом и чувством осознать,
Что для тебя я – полигон для смеха,
Который наловчился вызывать.
Да, я влюблен. Но это не причина,
Чтобы ходить, как пёс, на поводке,
Покорно ждать с умильной робкой миной,
Что ты потреплешь нежно по щеке.
Я для тебя не друг, не муж, не гений,
А скоморох; быть может, навсегда…
Но идиотским Дон-Жуаном на колени
У ног твоих не рухну никогда!
Насочиняв стихотворений сотни три,
Задумался вдруг я: а на фига?
Зачем же распирает изнутри
Меня давленье в буквах завсегда?
Да есть ли смысл: отыскивать слова,
Из них шеренги строчек выпускать?
Пусть смыслами набита голова,
Но что за глупость – мысли рифмовать?
Не лучше ль бросить эту хренотень
И посвятить себя работе и деньгам?
Или – по бабам лазить ночь и день?
Иль путешествовать по разным городам?
Да мало ль есть на свете разных дел,
В которых забавляется народ!
О, тяжкий мой пиитовый удел!
И Муза не причем. Ведь просто рифма прёт.
Я не верю в любовь
(навеяно песней В. Асмолова «Я впадаю в любовь»)
Я не верю в любовь,
Потому что ей верить нельзя.
Хоть она окрылит, но затем непременно обманет.
Пусть колотится сердце, но ждёт оно всё-таки зря.
Ведь счастливым в любви ни один никогда не бывает.
Я не верю в любовь
И над ней иронично смеюсь.
Я её не хочу. И в плену у неё я не буду.
Хоть холодной волной наплывает пронзительно грусть,
Ну и пусть. Ведь я мудро не верю ни в сказку, ни в чудо.
Я не верю в любовь.
Беззащитно ранима душа,
Если в ней прорастают ростки обожанья и неги.
И, когда замираешь от счастья, почти не дыша,
То рискуешь пропасть, растворившись в другом человеке.
Я не верю в любовь.
Ведь она неизбежно предаст
И отравит смертельно жестокой убийственной ложью.
И вольёт в мои вены измену любимой, как яд.
Пережить это будет при жизни почти невозможно.
Я не верю в любовь.
И, покрывшись защитной бронёй,
Закалившись, как сталь, я упрямо и гордо шагаю.
Покоряя вершины и веря лишь в истины соль,
Я любовь убиваю… Но я без неё умираю…
Коньячные излияния
(почти белый стих)
Вобблинннн… Клласссныйконьяк! Бульк, буль, бул…! Ажвдуше светлеет… Сстихире – привет и урра! Тока чётта пальцывязнут у клвитуре… Кгда я пьян ну невдрибидан, а такслехка то мысля становтся лехка. Иясочиняю белыепяные стихи. Ну не то чтобыочень стихи и не точтоб ужжжсовсем пьяные ил белые, но так – неуппорядоченыые рифмой илогикой размшления и умозключения осмыслежизни да и ваще – о причинах и слествиях. И самособой, о последстствиях. При этом просветления, чер… Че или чи? Че! чередующиещиеся с озарениями, наплняют душу мою теплом ивосторгом, подтдтверждающими радость бытия, тобишь существованияяя. Итогда мнестановится на плевать на разные ммнения и сужждения, ибо уменя возникают свои – родные иблизкие, как в желудке сосиски. Ведь свои – онизавсегда приятней, полезней и понятней, поскльку материлизуются в сбственной башке и упрямо ищутвыход. Не вход. Где вход незнает даже ГосподьБог. Он заблудился. И тоже искал выход куданибудь. А выход – вот он, пжалуйста, в буковках. Поэтому ОН и изрёк: «Вначалебылослово». Сложил буковки – и готово. Тырк-тырк – мысль воплтилась в строку. И ясно каждомудураку, что непокобелилебимым оплотом творческих потугов являются именнобуковки. Буковки от А до Я. Это ли нефигня? Чё-то не понимаю я: как втиснуть разбегающуююся Вселенную, вертящиеся галактики, полыхающеее Солце, млеющий Млечныйпуть, Антрактиду, джунгли и всё прогрссивное чловечество в какие-то три десятка закорючек набумаге? Пусть не на бумаге, а в недрах коммпьюттера, тьфу ты, ну ты! Блин! О чём этоя?… А!.. Осмысле жизни и кретинизме. Жизь! Это – что? Сранная штука… дюже странная и даже графоманная. То радость, томука. Не понятно, кому нужна эташтука. Глупо и тупо. А вот еще проблемка – чувстства. Любвь! Волнует кровь. Не, это пошлая рифма: любовь – кровь, брысь! Да… Любовь!.. Лю… Фь!.. Вулканные сотрясения материальнопсихологических глубин, кторые легко производит любой кретин. Как их (тобишь чувства), ежели они возникают из мрака подсознания и обожания, засунуть в буквы? Не понимаю, увы. Неблагдарная задача. И тут не светит удача. Ты их засовываешь, а они… блин… Вы спрашиваете – кого засовываешь? Ну, что за наивные трезвые вопросы?! Да буквы! Буквы засовываешь! Конечно буквы! Ведь не морковь и не брюкву. А они (буквы!) лезут из всех щелей и пищат, словно мыши на крыше (кыш, заразы! Что? нет, это не глюки, это просто зюзюки). Ты их утрамбовываешь, а они скрипуче пружинят, как старый диван и вздыхают. И пусть мне хоть кажый день говорят, что слова это яд, но я принимаю их как лекарство, хотя осознаю их ложь и коварство. И всем рекомендую хотя бы по сто строчек в день, вместо валерьянки или бледной поганки, чтоб излечить дурь или мигрень. Впрочем, не настаиваю. И не расстраиваюсь. Я ведь не в стае. У каждого – свой удел. У одного – стихов беспредел, другой – футболом заболел, третий – от жены охренел, четвертый – выпил и окосел, как свинья. О чем это я? Обо всём. Короче, всё путем. И – стоп. Что-то сам себе надоел. Кстати, пока сочинял, кажись, протрезвел.
Отгадайте секрет: что такое любовь?
И зачем накрывает она, как тайфун в океане?
А спастись невозможно. Но в плаванье хочется вновь,
Хоть тонул ведь, когда позабыл проявить осторожность в тумане.
Паруса все подняв, несмотря на крутую волну,
Бригантины надежд устремляются в дальние дали.
Горизонт приближается. Пена ласкает корму.
И свобода пьянит. И песни красивыми стали.
Безрассудства тут нет. Это просто судьба —
Открывать острова, называя их ласково, словно любимых.
Ведь любовь не мираж, не пустые без дела слова,
А святой талисман для безумных счастливцев.
И пускай впереди ожидают шторма,
Вихревые воронки и острые рифы,
Но лишь тот ощутит, как прекрасна собой глубина,
Кто хлебнёт из неё и – выплывет в новые мифы.
Средь множества различных душ и тел
Мы встретились нечаянно. И вот,
От резонанса малость обалдев,
Я стал вести себя почти как идиот.
Я чувствам своим волю не давал,
Боясь тебя обидеть невзначай.
И гимны в твою честь вовсю слагал,
Пока ты в чашки наливала чай.
От восхищенья глупо опьянев,
Весь в ступоре от счастья и надежд,
Был как юнец я робок и несмел,
Стыдясь тебя оставить без одежд…
Глаза твои светились. Ты ждала…
Меня в застенчивость куда-то занесло…
Обидевшись, ты встала и ушла.
И встретила другого, мне назло.
Тебя окучив, словно куст в саду,
Он стал твоим зигзагом по судьбе.
Бороться я не стану, а уйду
И предоставлю вас самим себе.
Твой выбор не из худших, это факт.
Но вот глаза твои холодны и пусты.
И вскоре вступишь ты в законный брак,
Но это будешь впредь совсем не ты.
Рояль и блуд в кустах
(дружеская пародия на стих «Рояль в кустах» Дана Кешона)
Мы заблудились и в кустах нашли рояль.
Легли на крышку, как два пьяных пианиста.
Гремя костями и крылами быстро-быстро,
В первкуссиях меж тел нашли Грааль.
Рояль скрипел под нами чисто музыкально.
Ногой давя ему на правую педаль,
Я молоточком сердца бился (ах, как жаль!),
Талант в себе рубя монументально.
Как будто топором махал! Над струнами нахально
Средь звуков музыкального вранья
Исторгнув стон, блудил со вкусом я.
Хотя и вел себя средь клавиш как свинья,
Но, видит бог, творил я шедеврально.
