Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан. — Некрасов перефразирует формулу К. Ф. Рылеева (из посвящения к поэме «Войнаровский», 1823–1825): «Я не поэт, а гражданин». Эту формулу (не называя Рылеева из-за цензуры) привел Н. Г. Чернышевский в 4-й статье из цикла «Очерки гоголевского периода русской литературы» (С, 1856, № 4). Возможно, что эта статья, хорошо известная Некрасову (он хлопотал о ее публикации перед цензором В. Н. Бекетовым), и напомнила ему о рылеевской формуле (см.: Гаркави А. М. Чернышевский и стихотворение Некрасова «Поэт и гражданин». — В кн.: Н. Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы, вып. 5. Саратов, 1968, с. 54–57).
Кадеты — воспитанники дворянских военно-учебных заведений.
Предводитель — губернский или уездный предводитель дворянства, выборные административные должности.
Плантатор — здесь: помещик, живущий в своем имении.
Хоть мало, И среди нас судьба являла Достойных граждан… — Против этих строк (печатавшихся с вариантом: вместо «среди нас» — «в наши дни») в Экз. авт. ГПБ переписчик сделал пометку: «Здесь видели намек на судьбу декабристов». Впрочем, надо полагать, что Некрасов имел в виду не только декабристов, но и петрашевцев и других революционеров, подвергшихся репрессиям со стороны царского правительства.
Клянусь, я честно ненавидел! Клянусь, я искренно любил! — Н. Г. Чернышевский, усмотревший в этих стихах автопризнание Некрасова, писал ему 5 ноября 1856 г.: «…Вы говорите не о любви К женщине, а о любви к людям — но тут еще меньше права имеете Вы унывать за себя:»
Клянусь, я честно ненавидел!
Клянусь, я искренно любил!
— не вернее ли будет сказать Вам о себе:
…я честно ненавижу!
…я искренно люблю!
(Чернышевский, т. XIV, с. 324).
«Внимая ужасам войны…»*
Печатается по Ст 1873, т. I, ч. 1, с. 136.
Впервые опубликовано: С, 1856, № 2 (ценз. разр. — 31 янв. и 5 февр. 1856 г.), с. 223, с подписью: «Н. Некрасов».
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1858. Перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений».
Автограф не найден.
В авторском списке стихотворений, которые Некрасов наметил включить в Ст 1856: «Внимая войне» (Зап. тетр. № 2, л. 43 об.).
В Р. б-ке датировано: «1855», а в Ст 1879 отнесено (также, видимо, по указанию автора) к 1854 г. Последняя дата явно неверна: отсутствие автографа в Солд. тетр. показывает, что к июню 1855 г. стихотворение еще не было написано.
Стихотворение представляет собой отклик на Крымскую войну. Возможно, что непосредственным поводом к его написанию послужило знакомство с рассказом Л. Н. Толстого «Севастополь в августе 1855 года». Отдельные главы рассказа Толстой читал Некрасову еще до опубликования, 27 декабря 1855 г. (Гусев Н. Н. Летопись жизни и творчества Л. Н. Толстого, 1828–1890. М., 1958, с. 104). Рассказ глубоко взволновал Некрасова, и по поводу гибели одного из его героев поэт писал в «Заметках о журналах за декабрь 1855 и январь 1856 года»: «Володе Козельцову суждено долго жить в русской литературе, может быть, столько же, сколько суждено жить памяти о великих, печальных и грозных днях севастопольской осады. И сколько слез будет пролито и уже льется теперь над бедным Володею! Бедные, бедные старушки, затерянные в неведомых уголках обширной Руси, несчастные матери героев, погибших в славной обороне! вот как пали ваши милые дети…» (ПСС, т. IX, с. 373). Эти «Заметки…», перекликающиеся по содержанию со стихотворением «Внимая ужасам войны…», были напечатаны также в № 2 «Современника» за 1856 г.
Существует предположение, что стихи Некрасова полемичны по отношению к рассказу Л. Н. Толстого «Севастополь в мае», в котором (в главе 15) была высказана мысль, что родные вообще скоро забывают об умерших. При публикации (С, 1855, № 9) это место рассказа было изъято цензурой, но Некрасову, читавшему рассказ в рукописи, оно было известно (Альтман М. Читая Толстого. Тула, 1966, с. 48–50).
Стихотворение распространялось в списках: список П. Л. Лаврова (ЦГАОР, ф. 1762, оп. 2, ед. хр. 340, л. 218 об.), список из архива Верещагиных (ГБЛ, ф. 456, карт. № 1, ед. хр. 62, л. 3) и др.
Многократно положено на музыку (Н. П. Карцев, 1877[1]; Г. А. Лишин, 1885; А. Л. Панаев, 1894; Ц. А. Кюи, 1902; Э. Э. Мейер-Гельмунд, 1903; К. К. Варгин, 1913; С. А. Кашеваров, 1914; Т. Н. Хренников, 1971).
«Тяжелый год — сломил меня недуг…»*
Печатается по Ст 1879, т. I, с. 240.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений; Ст 1861, ч. 1, с. 172–173, с подзаголовком: «(Из Ларры)». С этим подзаголовком перепечатывалось в 1-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений». Он был снят лишь в Ст 1879.
Беловой автограф с подзаголовком: «(Из Л**)» — ГБЛ (Зал, тетр. № 2, л. 44).
В Ст 1879 датировано: «1856», со ссылкой на указание автора. По содержанию и положению автографа в Зап. тетр. № 2 должно быть отнесено к 1855 или 1856 г.
При помощи подзаголовка поэт хотел скрыть от любопытства посторонних подробности личной жизни. Видимо, поэтому он вообще долго не печатал стихотворение. Оно навеяно размолвкой с А. Я. Панаевой; ср. на с. 341 наст, тома комментарий к стихотворению «Прощанье».
«Не знаю, как созданы люди другие…»*
Печатается по черновому автографу ГБЛ.
Впервые опубликовано: Чуковский К. И. Неизданные стихотворения Н. А. Некрасова. — 30 дней, 1931, № 1, с. 57.
В собрание сочинений впервые включено: ПССт 1931.
Черновой автограф — ГБЛ (Зап. тетр. № 3, л. 15–14 об.).
Датируется 1855 или 1856 г. по положению автографа в Зап. тетр. № 3.
«Не гордись, что в цветущие лета…»*
Печатается по черновому автографу ГБЛ.
Впервые опубликовано: Чуковский К. И. Неизданные стихотворения Н. А. Некрасова. — 30 дней, 1931, № 1, с. 57.
В собрание сочинений впервые включено: ПССт 1931.
Черновой автограф (весь текст зачеркнут) — ГБЛ (Зап. тетр. № 3, л. 14).
Датируется 1855 или 1856 г. по положению автографа в Зап. тетр. № 3.
«Семьдесят лет бессознательно жил…»*
Печатается по автографу ГБЛ.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: ПССт 1934–1937, т. I, с. 544.
Автограф (карандашный набросок) — ГБЛ (Зап. тетр. № 3, п. 5).
Датируется 1855 или 1856 г. по положению автографа в Зап. тетр. № 3.
Видимо, это начало ненаписанного стихотворения о раскаявшемся преступнике. На такое предположение наводит и смысл четверостишия, и непосредственное соседство автографа с автографом стихотворения «Влас».
«Во вражде неостывающей…»*
Печатается по автографу ГБЛ.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений (в качестве наброска, относящегося к поэме «В. Г. Белинский»): ПСС, т. I, с. 487.
Автограф (на отдельном листе) — ГБЛ (Зап. тетр. № 3, л. 6).
Датируется 1855 или 1856 г. по положению автографа в Зап. тетр. № 3.
Легендарно-религиозный колорит этого отрывка не позволяет отнести его к поэме «В. Г. Белинский». К тому же он написан другим размером. По метру (четырехстопный хорей с чередованием дактилических и мужских рифм) он совпадает со стихотворением «Влас». Автограф комментируемого отрывка (как и отрывка «Семьдесят лет бессознательно жил…») соседствует с автографом стихотворения «Влас». Однако и к нему комментируемый отрывок, видимо, не имеет прямого отношения: слова о «вражде неостывающей» и душе «непрощающей» не согласуются с содержанием «Власа».
Возможно, что это набросок отдельного стихотворения о раскаявшемся преступнике.
«Кто долго так способен был…»*
Печатается по беловому автографу ГБЛ.
Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: ПССт 1934–1937, т. I, с. 544–545.
Беловой автограф (в составе цикла «Заметки» под № 4) — ГБЛ (Зап. тетр. № 2, л. 44 об.).
Датируется 1855 или 1856 г. по положению автографа в Зап. тетр. № 2 и в цикле «Заметки».
«Так говорила актриса отставная…»*
Печатается по черновому автографу ГБЛ.
Впервые опубликовано: ст. 1–4 — Звенья, II. М.-Л., 1933, с. 301; полностью — ПССт 1934–1937, т. I, с. 541.
В собрание сочинений впервые включено в последнем из названных изданий.
Черновой автограф — ГБЛ (Зап. тетр. № 1, л. 29).
Датируется 1855 или 1856 г. по положению автографа в Зап. тетр. № 1.
По содержанию связано с набросками пьесы, находящимися в той же тетради. В них рассказывается о том, что старуха (видимо, отставная актриса) пришла в качестве просительницы к богатому князю, своему бывшему любовнику, и привела к нему свою красавицу дочь Наташу (ПСС, т. IV, с. 211–213). В чем состояла просьба, не вполне ясно; речь могла идти об определении Наташи на сцену (см. там же, с. 644) или о денежной помощи. Из комментируемого стихотворения видно, что князь отказал в просьбе.
